Евгений Орел
Дело было в феврале 2004-го. Стажировка в Маастрихтском Университете подходила к концу. Ещё недели полторы – и домой, а то уж заучился, заработался, света белого не вижу. Каждый день одно и то же: общага, универ, библиотека. Ну, ещё супермаркет, ибо голод – он и в Голландии не тётка. В какой-то момент я понял, что совершенно бездарно использую шенгенскую визу. Можно сказать – талантливо её НЕ использую. Ведь она даёт доступ не только к стране назначения, но и ко всей так называемой Шенгенской зоне. А я даже в пределах Голландии кроме Маастрихта повидал каких-то два-три небольших городка. Названия их трудно произнести, а ещё труднее - запомнить. Но одно в памяти всё же удержалось – Эйндховен – притом лишь потому, что так именовалась, прежде очень сильная, футбольная команда.

«Кто же так в Европу-то ездит? – думал я себе. – Что я дома расскажу? Ну, библиотека в универе богатенькая, с журналами в электронном формате. Ну, общага у них, как наша средненькая гостиница, только получше будет. Нормальный хостел, как дом с малогабаритками, да притом с бесплатным и круглосуточным Интернетом. Магазины – есть на что взглянуть. А ещё что?»

Уже и голландские коллеги шутливо намекнули, что надо бы перейти к более разумному сочетанию работы и досуга. Упомянули даже поговорку, которую (да простят меня знатоки и ценители поэзии) я бы перевёл следующим подобием двустишья:

Без досуга одна лишь работа – превращается Джек в идиота.

(All work and no play makes Jack a dull boy.)

Первое, что мне посоветовали, это, конечно же, увидеть в Париж (спасибо, хоть не добавили «и умереть»). Дороги-то всего – минут тридцать до бельгийского Льежа, а оттуда – три часа экспрессом «Талис» до Северного вокзала (Gare du Nord). Электричек там без счёта, а про «Талис» мне сказали, что он курсирует каждые два часа. Не воспользуйся я столь простой логистикой – ни в жизнь бы себе не простил. А то ведь, поди, когда ещё попаду в центр старой Европы!

Ехать я собрался в ночь, чтобы успеть вскарабкаться на Эйфелеву башню ещё затемно, в крайнем случае – ранним-преранним утром. Электричку выбрал, соответственно, ближе к полуночи. В вагоне просторно, народу мало, так что я быстренько занял ближайшее место у окошка. С места тронулись едва слышно, пла-а-авненько так набрали скорость, несколько минут – и огни ночного Маастрихта позади.

Вскоре явились контролёры, человек восемь в тёмно-синей униформе. Билет показываю молча. А что говорить-то? Языка голландского всё равно не знаю. Да он тут и не требуется. Ведь и так понятно, чего им от меня надо.

О том, что въехали в Бельгию, стало ясно, когда вагон заполнила другая группа контролёров, теперь уже в розовом цвете. И ни паспортного контроля, ни таможенного досмотра, ни «раздевающего» сканирования... Здорово как! Эх, ну почему для нас-то… Хотя, ладно, не будем о наболевшем.

Сойдя на льежский перрон, отметил про себя: «Надо же! За каких-то полчаса из Голландии – да в Бельгию! А впереди – Франция!! WOW!!!». Повидать три страны в один день – такого прежде со мной не случалось! Настроение – сплошной поток позитива, прямо зашкаливает.

Но когда подошёл к расписанию поездов… тут-то вся эйфория и улетучилась, как эфирное масло. Для себя отметил две новости: одну – хорошую, другую … в общем, стандартный набор. Хорошая новость – «Талис» действительно курсирует каждые два часа. Плохая же – последний экспресс ушёл час назад, а следующий по расписанию – аж в без десяти семь утра! Значит, поезда по ночам «спят», как все нормальные существа. Не мудрено, впрочем, что никто из тех, у кого я спрашивал «Как добираться», на этот нюанс не указал. Да никому и в голову не могло прийти, что я подамся в дорогу среди ночи!

Итак, у меня проблема. Причём вопрос «Кто виноват?» отпал сразу же: сам ведь лопух, что не уточнил детали. Оставался извечный второй вопрос: «Что делать?» Возвращаться - нет смысла. Заночевать в привокзальной гостинице за полсотни евро – нет уж, дудки, денежка ещё понадобится. Но время как-то надо убить и при этом не свалиться в сон где-нибудь в подворотне. Мне, правда, не в новость засиживаться за работой до третьих петухов. Но одно дело – готовить лекцию за компом, а совсем другое – беспричинно шататься по незнакомому городу.

Поболтать бы с кем-нибудь. Но вокзал пуст. Люди, как и поезда, в основном нормальные, поэтому тоже спят. И тут я заметил, что на одной из лавочек полусидел-полулежал молодой человек, глубоко погружённый в мысли. На лице грусть. Ноги вытянуты далеко вперёд. Без головного убора, хоть и февраль на дворе. Правая рука за пазухой болоньей куртки, будто достёт паспорт по требованию полицейского. А, может, там не паспорт, а пистолет? Взгляд неподвижный, зафиксированный на какой-то отдалённой точке. И что у него в голове? Дай, думаю, спрошу. Только ЧТО спросить? И, главное, КАК? Если читать по-французски я едва могу со словарём, то говорить – это сплошная беда. Подхожу, интересуюсь, говорит ли он по-английски. Далее – дословный диалог, потому что такое не забывается никогда.

-Excuse me, do you speak English? – (Я привык, что в Голландии английским владеет почти каждый, потому и в Бельгии ничего, кроме «Yes», услышать не ожидал. Да не тут-то было! Прозвучавший ответ, полагаю, уместней записать нашими буквами. Убедитесь сами.)

-Нон, жэ нэ парль ни англэ, ни франсэ, ВООБЩЕ. – (Сказал так, знаете, равнодушно, привычно, хоть и с оттенком досады.)

-ВООБЩЕ?? – (Кажется, общий язык найден.)

-Да, я чечен. А вы знаете русский?

Тут он поднял глаза, настороженным взглядом оценил мою наружность, правая рука так и оставалась за бортом куртки. Поскольку замаячило ключевое слово «чечен», дожидаться, что именно он может извлечь из-за пазухи, я не стал. На вопрос же о знании русского инстинкт самосохранения подсказал самый удачный – и притом правдивый – ответ:

-Да, но я из Украины.

Лицо моего случайного собеседника тронула улыбка, рука вышла из внутреннего кармана. Не оказалось в ней ни гранаты, ни браунинга. Мы разговорились. Парню на вид около тридцати, не более. Получил статус беженца, но на работу устроиться не может, поскольку местным языкам не обучен. Когда же узнал о цели моего приезда и о том, что мне предстоит куковать тут почти до семи утра, предложил… переночевать у него на квартире. «Тут, совсем рядом». Я не сразу сопоставил две вещи: отсутствие работы и наличие квартиры, пусть даже арендуемой, пусть даже в складчину с такими же, как он, горемыками. Но, поблагодарив за приглашение, я на ходу придумал, что мне нужно ещё куда-то там попасть (точно уже не помню, что именно я наврал), и вскоре попрощался, пожелав мира и счастья этому незадачливому незнакомцу. Вдогонку услышал:

-Но если передумаешь, то подходи. Я здесь ещё буду.

Кивнув «спасибо», я отправился осваивать ночной Льеж. Сразу бросилось в глаза, что городок не из тех, которые «никогда не спят» (тут мне вспомнился Синатра с его «New York, New York … the city that never sleeps»*). Было чуть заполночь, и местами народ ещё догуливал едва закончившийся День Святого Валентина. Из ближайшего ресторанчика неслась бодрая франкоязычная песня. Стёкла входной двери позволяли видеть и слышать, как десятка два парней и девушек танцевали у барной стойки и довольно стройно подпевали солистам. «Весёлая компашка», - мелькнула по ходу мысль. А затем – «Надо бы найти Интернет-кафе да зависнуть там до утра». Увы, не сложилось. Найти-то я нашёл, но ребята закрывались в час ночи. Успел только домой черкануть, что моя личная география пополнилась ещё одной страной.

Когда писал письмо, на память пришёл Вишневский с однострочной поэмой: «Ещё одна страна, где я не нужен». Ну, это к слову.

Вскоре меня вежливо попросили вон – и я снова на улице. Уж задумался, а не отозвать ли отказ от предложенного ночлега. И не столько страх перед возможными неприятностями, сколько желание впитать побольше эмоций от встречи с незнакомым городом, не дали мне отмашку на попятную.

А затем я испытал рецидив одной давней страсти. Дело в том, что, приезжая в новый город в малознакомой стране, я перво-наперво проверяю его … на криминогенность. Каким образом? Да таким, что годится для испытания новых лекарств. Только в данном случае исследователь и кролик выступают в одном лице. Короче, я выхожу гулять в ночь, и, если возвращаюсь жив, здоров и невредим, значит, город «в порядке». А вот «если нет» пока не случалось, что и подорвало во мне совковый стереотип о жуткой преступности в «буржуйских» странах. Правда, осторожность я иногда проявлял. И, пожалуй, не зря. Но об этом - как-нибудь в другой раз.

Так вот, иду я по ночному Льежу, наблюдаю редких прохожих, «активирую» фотоэлементы уличного освещения перед богатенькими зданиями, к стенам которых прибиты таблички с именами и титулами владельцев – в основном врачей и адвокатов.

На супротивной стороне улицы - группка молодых людей сомнительной наружности. До моего появления они что-то живо обсуждали, но при виде человека-тени, в чёрном нараспашку плаще, затихли и злобно-вопросительно уставились в мою сторону. Задирать меня не пожелали. Возможно, их сбила с толку моя беззаботная походка. Скорее всего, подумали, с него (с меня, то есть) ничего не взять, поскольку будь он (я же, то есть) при «бабках», то, пожалуй, ускорил бы шаг и озирался бы раз на пять метров. Конечно же, я блефовал. Ведь расставаться с парой тысяч евро не хотелось, потому и надел маску полной невозмутимости.

После несостоявшегося инцидента я прекратил испытывать судьбу и направился в сторону вокзала. По пути едва не столкнулся с толпой ромов (так ведь теперь зовутся цыгане?), орущих песни под гитару-семиструнку. Обошёл их по проезжей части, подальше, подальше... На всякий случай.

Напротив вокзала, как я уже помнил, располагалась гостиница с круглосуточным рестораном. Вошёл и объяснил, что, мол, жду утренний поезд, впереди почти вся ночь, идти некуда, после чего одна официантка и предоставила мне временный приют за крайним столиком. Малое число посетителей позволяло официанткам и бармену не особо «париться» в ночную смену. Чтобы не выглядеть отпетым бомжем, я заказал апельсиновый сок и, потягивая его через трубочку, взялся просматривать распечатки статей, захваченных с последнего семинара.

Через пару часов официантка наведалась узнать, не нужно ли ещё что-нибудь. Я снова заказал сок, но уже грушевый, для разнообразия. А заодно, поскольку дело шло к утру, поинтересовался насчёт завтрака. Увы, «пти-дежене» подавался с семи до десяти утра. Мадам пошла мне навстречу, и вскоре передо мной возникли яичница, пара гренок и чашечка кофе. В общем, с голоду не пропал.

Ещё спросил, где находится туалет. Как дитя обрадовался, когда на слух понял – «apres le bar a gauche», поскольку и в самом деле надо было идти «за барную стойку и налево».

Расплатившись и получив порцию пожеланий хорошо "оттянуться" в Париже, я поплёлся к зданию вокзала. Времени до первого «Талиса» - часа полтора. Убедившись, что касса откроется нескоро, я давай без толку прохаживаться по залу ожидания. Да и о каком толке речь, если за ночь постель мне даже не приснилась! Но и с чугунно-сонной головой я не мог не заметить у выхода из зала терминал для отправки бесплатных электронных писем в любую точку «шарика». Мало того, с помощью терминала можно сделать авто-фотопортрет, выбрать для фона открытку с местной архитектурой и отослать вложенным файлом. Проделав эти нехитрые операции и написав домой ещё пару строк, я начал приставать к проходившим мимо железнодорожникам из желания не столько что-нибудь узнать, сколько попрактиковаться во французском. Ведь предстоял вояж в столицу Франции, жители которой в общении с иноземцами предпочитают родной язык, в чём позднее, в тот же день, я получил возможность о-очень даже убедиться.

Немного погодя ко мне подошли несколько смуглолицых мужиков и поинтересовались, что я здесь делаю (que fais tu ici?). Объяснив, как сумел, я, в свою очередь, спросил, откуда они. В ответ услышал англоязычное (!) «Джорджия». Поняв, с кем имею дело, «включил» наивность: «В смысле – штат или бывшая советская республика?» (Если кто не в курсе, в английском названия страны Грузия и штата Джорджия звучат и пишутся одинаково.) Они возмущённо замахали руками, мол, какая там советская! Но когда предложили выпить «хорошего красного вина» (bon vin rouge), сомнений относительно страны их прежнего проживания у меня не осталось. От вина я отказался, тем более касса уже открылась. На том и разбежались, и, спустя мгновение, я даже думать забыл об этих странных «джорджийцах».

А через пару минут у меня в руках билет в оба конца. Табло на перроне отсчитало последние секунды до прибытия экспресса. Вряд ли кто из пассажиров ждал прибытия транзитного экспресса под загадочным именем «Талис» с таким нетерпением, с каким ждал его я.

Казалось, каждая клеточка тела и все до единой микроволны души готовы взорваться от бьющего через край адреналина: «Ещё три часа – и я в Париже! В Париже!! В Париже!!!»

Ну, а сама встреча с городом влюблённых достойна отдельного рассказа. Только вот беда: о Париже написано и рассказано столько, что у меня почти нет шансов прозвучать оригинально. Поэтому о «моём Париже» я, возможно, поведаю в другой раз, если удастся по клочкам и крупицам вытянуть из памяти события и переживания того дня, а затем на их основе создать более-менее интересную композицию.


Февраль, 2011

Примечание автора:
*) Нью-Йорк, Нью-Йорк … город, который никогда не спит.