Галина Швец (г. Винница, 16 лет)
Серебряный амулет
( пролог к роману «Скольто»)
1
Первый луч солнца, внезапно прорвавшись сквозь плотную пелену ночи, безжалостно прошил насквозь еще не проснувшийся город. Что сулит нам новый день? Новые встречи, надежды, разочарования…
Вера не хотела просыпаться. Когда солнечный луч коснулся её лица, она поняла, что не желает наступления нового дня. Ведь надежд больше не осталось, а разочарований… их и так очень много. Она еще сильнее зажмурила глаза. Как много разочарований принес ей вчерашний день!
Рука Стаса, охватывающая Верину талию, внезапно ожила, еще сильнее сжав ее тело. Парень ещё спал, – Вера чувствовала это по его ровному дыханию, – но это его подсознательное движение сделало свое дело: она почувствовала спазм в горле, стало трудно дышать. Еще мгновение, и слёзы хлынули сквозь плотно стиснутые веки девушки – она едва сдерживала себя, чтобы не зарыдать в голос. Вера изо всех сил закусила губу. Внутри у неё всё ныло, корчилось, кричало… Сердце судорожно билось в груди, подобно раненой птице, норовя вырваться наружу. Девушка вжалась в постель, изо всех сил вцепившись зубами в подушку.
«Спи, Стас, спи. Прошу, не просыпайся» - пульсировало в её воспаленном мозгу. Это напоминало магическое заклинание или… молитву.
Но Вера больше не молилась, нет! Ведь если бы был на свете Бог, то он обязательно услышал бы все ее отчаянные молитвы, которые она исступленно, как в бреду, шептала днём и ночью, во сне и наяву. Все они сводились к одной: «Господи, сделай так, чтобы Стас остался, чтобы он никуда не уезжал».
Но он едет, едет, едет… Уже сегодня! И это значит только одно: никакого Бога нет! Ни на небесах, ни, тем более, на земле.
Время отправления поезда девять ноль ноль с Северного вокзала. Уже через несколько часов голубой экспресс увезет Стаса очень далеко от неё, а она останется на опустевшем перроне, напряженно вслушиваясь в затихающий шум поезда, в едва уловимый, удаляющийся перестук колес, еще какое-то время как будто эхом отражающийся в рельсах внизу, под платформой.
Но самое ужасное, что Стас все еще здесь, сзади – он крепко обнял её руками и мирно посапывает у нее за спиной, как ни в чем не бывало. Но Вера уже не чувствует его, как прежде. Он исчез, растворился в пространстве с того самого момента, как сказал ей накануне: «Я должен ехать и ты не можешь этому помешать, Вера!».
Девушка, конечно, знала, что Стас её любит, и эта любовь сильна, очень сильна. Ведь она стала для него первой женщиной. А это великая сила, которая еще долго будет вязать его по рукам и ногам, накрепко притягивая его к ней, какие бы расстояния и преграды их ни разделяли – Вера знала, чувствовала это. Но знала она и другое: её одну он, к сожалению, любить не может. Всё дело в той первородной любви между матерью и дитем, которая не может отпустить ни одного из них на протяжении всей жизни.
Вера хорошо понимала это, но никогда не поддавалась этому чувству, иначе она не смогла бы жить. Её родители уехали на другой край света. Надолго, можно сказать, навсегда. Оставшись одна с младшей сестрой на руках, она поняла, что связь между нею и родителями была совсем тонкой и очень уязвимой… В противном случае, какая мать оставила б двух девочек-подростков шестнадцати и десяти лет?
Прошло целых семь лет с того времени. И теперь Вера поняла – близкие люди все время предают её и бросают на произвол судьбы: мама, папа, Стас. Возможно, что скоро и Дина, оперившись, откажется от нее. А как ей оставаться в этом мире одной – хоть кто-то из них подумал?
Когда-то Стас казался Вере настоящим героем. Его отец оставил семью, когда он был еще совсем маленьким. С тех пор у его матери начались психические приступы, истерики. Было даже три попытки свести счеты с жизнью. Неудивительно, что его младшая сестра Аня давно уже замкнулась в себе, никого не допуская в свой неведомый мир и, что самое печальное, большую часть времени, никак не реагируя на мир внешний. Стас же все это время держится самоотверженно, твердо, будучи единственной опорой для своих близких. Все остальные вокруг сплошь эгоисты, особенно его мать. И Вера эгоистка – она сама признает это… Не оттого ли, уже не в силах справится с нахлынувшими на нее чувствами, Вера сейчас отчаянно сдерживает рыдания, вцепившись зубами в подушку?
Стас уже давно проснулся, но не подавал виду, чтобы как можно дольше продлить этот чудный миг близости с любимой девушкой. Как вдруг свернувшееся клубочком ее милое теплое тело начало все содрогаться под его рукой. Сердце его сжалось от любви, все его существо пронзило жгучее желание – остаться, успокоить её, сделать так, чтобы она больше никогда не плакала. Но затем в его голове всплыли два слова, которые в один момент укротили его внезапный порыв: «мама» и «Аня».
Ничего не поделаешь, ведь всё было уже давно решено – он должен сегодня же уехать с матерью в специальную клинику для душевно больных, чтобы помочь ей вылечиться и вернуться к нормальной жизни. Если оставить её там одну – она сможет сделать с собой всё, что придет ей в голову. А этого он себе не сможет простить никогда. А Аню он отдаст на некоторое время в школу-интернат – Вера будет её периодически навещать, поможет освоиться. Но ведь и Веру он любил не меньше матери и сестры. За пять лет она стала для него не просто возлюбленной, а по-настоящему родным человеком.
– Вера, – прошептал Стас, целуя ее волосы, – не плачь, всё будет хорошо. Я же люблю тебя!..
После этих слов мир словно замер. Вера пыталась подавить новую волну боли, что подкатывала к горлу с нарастающей силой.
Стас, поцеловав ее в затылок, порывисто поднялся с постели, решительно отбросив в сторону одеяло. Ему уже нужно было собираться. И тут юношу словно бы осенило: а почему бы ему не взять Веру с собой? Он бы все время носил эту высокую стройную красавицу на руках. Они бы жили в одной комнате. А по ночам, когда весь медперсонал клиники спит, они бы гонялись друг за дружкой по сонному парку, хохоча и дурачась. А потом падали бы, обнявшись, изнемогая от истомы и счастья, в высокую траву, прямо посреди парка, и долго и исступленно целовались бы, забыв хотя бы на какое-то время о всех своих проблемах и неприятностях. И даже если бы все это было днем, на глазах у всех – все равно никто не назвал бы их психами, потому что они и находятся в том самом месте, созданном именно для таких… сумасшедших.
Вот только его мать и на дух не переносит Веру, что для Стаса все равно, как нож в спину. Чего им, спрашивается, стоит подружиться, ну хотя бы ради него, ведь он никогда ничего ни у кого не просил. Но его мать – душевно больна, и если она узнает, что её сын, поддавшись своему чувству, убежал ночью к своей девушке, оставив её одну, то это, скорее всего, добьёт ее окончательно.
И вот Стас лежит в осеннем плаще и ботинках на Вериной постели, повернувшись к ней и пытаясь обнять ее всю на прощанье. Но Вера уткнулась лицом в подушку и никак не реагирует на его ласки. Всё круто изменилось в их отношениях, когда он сказал, что должен на время уехать с матерью. С того момента она сразу начала отдаляться от него. Стас это чувствовал, но ничего не мог сделать.
- Мне пора идти, - Стас бросил эти слова, словно выплюнул горячие угли, опекавшие его рот.
- Иди.
Вера сделала попытку взять свои эмоции под контроль, запихнуть подальше в угол души свои чувства и успокоиться. Она знала, что её слова ранят, и будут ранить Стаса. Но лучше его оттолкнуть сейчас, чем оставить этот жуткий момент на потом, когда они будут прощаться на вокзале. Оттолкнуть и забыть! Забыть? Но сможет ли она забыть всё, что он сделал для неё?
- Иди сейчас, скоро проснётся Дина, и у меня будут проблемы, - как можно холоднее сказала Вера.
- Тогда в восемь тридцать на вокзале?
- Ладно.
Стас поднялся, взял рюкзак и направился было к двери. Но уже на пороге не выдержал и оглянулся на Веру. Её красота была такой яркой и в то же время такой уязвимой в этот момент: серая майка, плотно облегающая ее высокую грудь, голубые пижамные штаны на длинных и худых, как две тростинки, ногах, черные длинные волосы, спадающие на лицо, чуть припухшие розовые губы, красные от слёз щеки, но, главное,- гипнотические ее изумрудные глаза. Колдовские ее глаза, что, казалось, смотрели ему прямо в душу. У Стаса рвалось на части сердце – так он любил эту милую глупую девчонку и так она была нужна ему. Тем более, сейчас!..

Стас, словно ветер, подбежал к Вере, обхватил её за плечи и наклонился к её уху.
- Скажи еще раз, что любишь меня - прошептал он исступленно. – Всего один только разочек. Мне это так нужно теперь…
Вера закрыла глаза. Что она могла ему сказать? Уходи? Убирайся к своей матери-психопатке? Не думай больше обо мне и не звони? Что она вообще может сейчас сказать ему?
- Стас, я люблю тебя, - сдалась девушка.
Он глубоко вздохнул. Страстно впившись в губы девушки, Стас словно бы разбил ту стену, что так долго сам и выстраивал - из терпения, покорства и смирения. Он цеплялся за это чувство любви и свободы, как за спасательный круг, даже не подозревая, что это может утащить его ко дну.
Вера хорошо понимала в этот момент, что таки сломала его. Все, теперь у него больше нет опоры. И никаких табу больше нет.
- Стас, ты должен… - выдохнула она, стараясь заглянуть в его серо-голубые глаза.
Она сама металась при этом словно между двух огней, не зная, что сказать, как поступить. Если останется он – то со временем наверняка возненавидит себя. Уйти самой? – тогда она возненавидит себя.
– Стас… – в изнеможении выдохнула Вера.
- Что? – спросил он, прижимая её ближе к себе. Как он хотел остаться так навечно, только с ней одной.
Вера почувствовала, что её глаза окутываются пеленой темноты. Она не выживет без него, это факт. А он не сможет жить без матери.
Сердце забилось в каждой клеточке её тела. Тук, тук, тук…
- Уходи.

2

Поднимаясь высокими ступенями, Вера размышляла о том, что она будет делать дальше. Возможно, она зря пришла? Может быть, Стас больше не захочет её видеть после того, как она его прогнала?
Она вышла на первую платформу и направилась в правую сторону. Её осенние сапоги монотонно стучали по асфальту, словно отбивали тревожный ритм ее сердца – предчувствие неизбежности и отчаяния.
«Что я здесь делаю?» - мысленно спросила себя Вера, мимолетно глянув на свое отображение в стекле вокзальных окон. – «Ну, зачем я пришла сюда?»
Бледное лицо девушки в отражении стекол грустно улыбнулось. Вера не хотела запоминать этот день, не хотела видеть поезд со Стасом во снах, а затем пустоту вокзальной платформы. Она даже оделась по-будничному, во что придется – для «парадного» прикида не было повода. Вера была в старых удобных джинсах, сером свитере, черной тёплой куртке. Ей было тепло, она не замечала ноябрьского холода: серых туч и пронизывающего ветра, но, не смотря на это, ей было чертовски не по себе – и погода здесь была ни при чем.
Вера посмотрела на часы: половина девятого. А Стаса все ещё нет.
«Он не придет» - догадалась девушка, - «Он не захочет провести последние их полчаса. Выскочив из подземного перехода за минуту до отправления, он, скорее всего, стремглав помчится к поезду, бросив лишь мимолетный взгляд на наивную глупую девушку, которая отчаянно ждала его, чтобы сказать прощальные слова.
Вера повернулась и направилась к выходу. Её гордость – вот что еще осталось у неё после этого ужасного месяца, и она должна беречь её, поскольку та, в свою очередь, уберегает девушку от позора и унижения.
Быстро спускаясь ступеньками, она старалась не упасть: её глаза были полны слёз. Но её усилия оказались напрасными: на одной из тысячи ступенек она таки подвернула ногу. Она бы, наверное, упала, прямо посреди лестницы, если б не случайный мужчина, поддержавший ее в этот миг. Она даже не успела разглядеть лица своего спасителя: старый он был или молодой…
- Вера? – услышала она за своей спиной такой знакомый голос.
Девушка смогла лишь крепко обнять Стаса за шею и больше не сдерживала слёзы.
- Я… я уже было собиралась уйти отсюда… думала, что ты не захочешь меня видеть, так как я тебя прогнала утром… Я не знаю, что мне делать! Не знаю, Стас! – с придыханием проговорила Вера, выплеснув прямо в лицо любимому все, что у нее сейчас было на душе.
Он лишь нежно поглаживал её по спине: какая беспросветная тоска грызла его душу! Он не мог ей сказать, что он останется с ней, но как он сейчас хотел этого. Ведь где-то за спиной была его мать: худая, измученная женщина, которой он обязан своей жизнью.
Вера, выглянув из-за плеча Стаса, тоже увидела её. Вот кто забирает у нее любимого! Как же она её ненавидела, как не хотела отдавать ей Стаса. Ну и что, что это её сын? Когда родители покидают своих детей – это преступление, но когда повзрослевшие дети уходят от родителей – это природа, против которой бороться бессмысленно! Но эта своенравная госпожа никак не хочет отпускать сына, желая полностью подчинить его жизнь себе, так как её собственная жизнь уже давно осталась в прошлом. Какой эгоизм! Она же сломает его своим эгоизмом, манипуляциями, психическими приступами и бесконечными попытками наложить на себя руки.
- Вера, здравствуй, - сухо и отчужденно произнесла женщина. – Сынок, пошли, а то мы на поезд опоздаем. Вера, ты, кажется, уже собиралась уходить?
- Нет! – прохрипела Вера, отводя взгляд от старухи и подсознательно ища защиты в глазах своего любимого. – Я еще не попрощалась со Стасом.
«Успокойся, успокойся» - мысленно приказывала девушка себе, стараясь обуздать цунами ненависти, поднимавшееся у нее изнутри. Еще немного, и она перестанет владеть собой – горе тому, кто окажется в этот момент на ее пути.
- Мне нужно с тобой поговорить. – прошептал Стас ей на ухо.
Прихрамывая на вывернутую левую лодыжку, Вера с помощью Стаса с трудом поднялась на перрон.
Парень предложил матери присесть на скамью, а сам отвёл девушку подальше в сторону. - Вера, я так рад, что ты пришла! Я так хотел ещё хотя бы раз тебя увидеть, - говорил он ей на одном дыхании, при этом стараясь заглянуть ей в глаза. – И я не смог бы уехать не оставив тебе хотя бы что-нибудь на память.
Стас начал судорожно рыться в своем портфеле.
У Веры при этом заныло где-то в низу живота и она напрочь забыла о подарке, заранее приготовленном ею для Стаса. Парень достал из бокового кармана портфеля темно-синий свёрток бумаги, в котором было завернуто что-то совсем маленькое. Стас глянул на девушку робко и нетерпеливо, а затем наконец вынул из бумаги свой подарок.
У Веры перехватило дыхание. Перед ее глазами была красота в чистом ее виде, воплощенная мастером-ювелиром в драгоценном металле. В руках у Стаса была изумительная цепочка, которая переплетаясь, лилась у него из рук, словно ручей, сверкая даже при хмурой погоде начала ноября. Цепочку венчал ключ, выкованный из черненого серебра. Узор на ключе был удивительным и уникальным – словно какой-то сказочный гном, размером в пчелу, своими умелыми руками сплел из сотен миллионов нитей целую историю, красивую и трагическую, и вложил в нее силу, которая могла бы покорить целый мир.
- Это не совсем мой подарок, - признался Стас, застегивая это необычное украшение на Вериной шее. – Я нашел этот ключ совершенно случайно, когда записывал Аню в школу. Я оставил свой плащ в гардеробе на стуле, а когда вернулся – свёрток был уже в кармане. В общем, чудеса!
- Ничего себе… - прошептала Вера, любуясь подарком.
- Тебе нравится? Я так хотел, чтобы ты это оценила.
- Он очень красивый! Я просто не знаю, что сказать, - улыбнулась девушка, - Спасибо тебе.
- Мне хочется, чтобы хоть что-то напоминало тебе обо мне. И ещё: мне нужна твоя помощь.
- Какая?
- Ты должна хранить это у себя, окей? – сказал он, передав ей в руки баночку с таблетками. – Я нашел их в вещах у матери, когда мы собирались на вокзал . Это сильнодействующее снотворное. Оно есть у меня, но она зачем-то купила ещё. Думаю, что она хотела опять… ну, ты поняла. Пришлёшь мне его, когда я тебя попрошу, ладно?
- Да, хорошо, - промямлила девушка, пряча баночку в карман куртки.
Верино сердце снова тяжело забилось: издалека доносился шум прибывающего поезда. Неужели это всё, конец? И Стас сейчас уедет от нее?
- Ты знаешь, чего бы я хотел больше всего, - ухмыльнулся он, притягивая её ближе к себе.
Вера жадно целовала его, чтобы хоть как-то заглушить боль, которая, казалось, вот-вот убьет её. «Он же сейчас уедет!» - твердила она себе, прислушиваясь к его поезду.
Шум приближающегося поезда заполонил всё вокруг.
- Я тебя люблю, - только и успела прочитать Вера по губам Стаса, когда он уже начал удаляться от нее.
- Я тебя тоже, - крикнула она вслед юноше, но он ее уже не слышал.
Стас помог матери забраться на подножку вагона, а затем сам исчез в темном проеме дверей.
Вера всё ещё стояла в оцепенении. Настал тот день, когда он ушел - этот кошмар наяву.
Поезд тронулся с места. Вера не знала, что ей делать. На удивление, внутри нее сейчас не было ровным счетом никаких эмоций и переживаний. Только пустота.
Пыль осела на вокзальный перрон, вдалеке уже слышался шум другого поезда. Жизнь продолжалась: люди уходили и приходили, но девушка оставалась стоять на своем месте, как будто вкопанная. Её жизнь словно бы остановилась в тот миг, когда они сказали друг другу слова прощания. Она перематывала в памяти назад и вновь переживала этот момент, разглядывая подарок Стаса на своей груди.
Затем она спрятала его под свитер, поближе к сердцу.
И в этот момент всё изменилось. Девушка почувствовала тяжесть, боль, страх, отчаяние. Вера уже не могла смотреть на мир прежними глазами, ведь самая главная часть этого мира навсегда оторвалась от нее. Не стало якоря, который бы удерживал её на волнах жизни – теперь она совершенно свободна.
Лишь боль назойливо рвется из груди, вены сжимаются - и словно бы отмирают, кровь бежит к сердцу – и чернеет, а само сердце при этом продолжает упорно работать, отбивая нужный ритм.
Вера жадно вдохнула холодный воздух – и это стало последним её вдохом.
Затем её глаза покрылись серым туманом, в котором переплетались серебряными нитями дивные узоры.
3
Город постепенно погружался в плотный туман. Серые тучи быстро затягивали небо, а безлюдные старинные дома в стиле XIX-го века выстроились вдоль бесконечных узких улиц.
Улица выглядела уютной, если бы не тело, лежащее прямо посреди мостовой.
Девушка была укрыта черными волосами, как дерево густыми ветвями. Её тонкое тело безжизненно лежало на холодном асфальте, а около него валялся ажурный ключ на длинной серебряной цепочке. Сверкая как на солнце, он озарял своим неземным светом Верино тело.
Она была жива! Возможно, сердце уже не билось в своем привычном ритме, но, главное, Вера была жива!
Придя в себя, девушка постаралась встать, но в руках и ногах ее поселилась нестерпимая боль, которая буквально рвала её на части. Собравшись с силами, девушка попробовала подняться ещё раз. И ещё, и еще... Пока ее тело наконец не подчинилось внутренней ее воле – тогда она смогла-таки подняться на ноги.
«Где я?» - подумала она, озираясь по сторонам. – «Это что такое?»
Всё её тело было окружено легким мерцающим светом, который излучал загадочный ключ. Девушка не знала, что это за украшение и откуда оно взялось. Но она знала, чувствовала: пока этот ключ на ней – с ней ничего плохого не случится.