Станислав Венгловский

ИСТИННО НАРОДНЫЙ ПОЭТ

к 200-летию со дня рождения Тараса Григорьевича Шевченко

Тарас Шевченко…

И стразу же в памяти рождается знаменитая римская фраза: «Когда слышим слово «поэт» без упоминания его имени, то у греков незамедлительно возникает в голове облик великого старца Гомера, у нас, римлян, образ поэта Вергилия».

Продолжив этот логический ряд, можно смело сказать: а у жителей украинских земель – образ гениального Кобзаря, имя которому – Тарас Григорьевич Шевченко.

Да, Шевченко для украинского народа стал исключительно всем: поэтом, художником, мыслителем, пророком…

Само имя его превратилось в легенду!

Бесконечно дорог он также широким массам русских читателей, особенно – петербургских.

С Петербургом связана генеральная линия всей поэтической и художнической судьбы Тараса Шевченко.

Именно здесь, в нашем городе, Тарасу Григорьевичу удалось наиболее ярко проявить все то, чем одарила его природа, что вынес он из своих столь далеких от Петербурга родных краев, что было впитано им еще с детских лет, с молоком матери.

В Санкт-Петербурге произошли с ним и все разительные перемены.

Но лучше обо всем по порядку.

В бывшую столицу Российской империи семнадцатилетний Тарас «притопал» пешком, преодолев, по крайней мере, 800-верстный путь из далекого Вильно (Вильнюса).

Не исключено, конечно, что проделать весь этот путь пешком пришлось ему даже из еще более отдаленной польской Варшавы. Там, по свидетельству его близкого друга, историка, этнографа и писателя Н.И. Костомарова, обучался он живописи у кого-то из сыновей популярного портретиста И.Б. Лампи-старшего, на протяжении пяти лет жившего в Петербурге и написавшего здесь портреты царицы Екатерины II, князя А.А. Безбородко и многих приближенных к трону великосветских сановников.

А случилось это «прибытие», как установил ленинградско-петербургский шевченковед, лауреат Шевченковской премии П.В. Жур, чей столетний юбилей отмечаем мы также в этом году, – 16 июня 1831 года.

Названную дату следует как раз и считать днем появления Тараса Шевченко в нашем городе.

Поселился юный Тарас, разумеется, там, где снял квартиру его всемогущий хозяин – помещик Павел Васильевич Энгельгардт.

Энгельгардты были когда-то в родстве со светлейшим князем Потемкиным, так что снять жилье где-нибудь они не могли. Квартира располагалась на Моховой улице, в доме под номером 26. В давние времена участок принадлежал ближайшим царским родственникам Нарышкиным; теперь же хозяевами дома были купцы Щербаковы.

Правда, по данному адресу проживал Тарас совсем недолго.

Неуемная страсть к рисованию, не оставлявшая его с раннего детства, ни по дороге к литовскому Вильнюсу, ни во время учебы в Вильнюсском университете под ферулой замечательного педагога Яна Рустема, – не давала ему покоя и в стольном Санкт-Петербурге. Мечтой его оставалась столичная Академия художеств. Однако крепостному парнишке нечего было даже подумывать об обучении в ее стенах. Крепостных крестьян не принимали туда…

И все же вскоре Павел Васильевич вынужден был отдать своего крепостного в учебу к «цеховому мастеру, живописцу» Василию Григорьевичу Ширяеву. Заключили контракт, ученик переехал к учителю, поселился в снимаемом живописцем доме Краевского на Загородном проспекте, 8. (Дом перестроен еще до революции. Кроме того, он сильно пострадал во время войны, так что при реконструкции в 1950 году решено было восстановить два соседних строения под общим номером 6/8. На стене его помещена мемориальная доска, повествующая о Т.Г. Шевченко).

И вот здесь-то, в дальнейшем, с крепостным Тарасом случилось несколько важнейших событий.

Можно смело сказать: в Санкт-Петербурге произошло второе рождение Шевченко. Началось все с того, что в Летнем саду познакомился он со своим земляком, учеником Академии художеств Иваном Максимовичем Сошенко.

При содействии Ивана Максимовича Тарас был представлен другому своему земляку – писателю и поэту Евгению Павловичу Гребенке (автору слов романса «Очи черные»). Затем – введен в мастерскую художника Карла Павловича Брюллова. Представлен был и поэту Василию Андреевичу Жуковскому, воспитателю самого наследника царского престола, а также прочим влиятельным и сановным людям…

Завершилось все дело тем, что в нашем городе Тарас получил свободу от крепостной зависимости, обретя ее в результате ходатайства великорусских своих друзей. В первую очередь, можно сказать – из рук Карла Павловича Брюллова, Василия Андреевича Жуковского, братьев Матвея и Михаила Юрьевичей Виельгорских. Карл Брюллов написал портрет Василия Жуковского, который был разыгран в лотерею в Аничковом дворце – среди членов царской семьи…

Как сказал современный нам русский поэт, почувствовав личную свободу, 24-летний Тарас пулей вылетел на невскую набережную. И там ему, впервые в жизни, почудилось, что непомерной воле его улыбаются, радуясь, только что привезенные в Северную Пальмиру древние египетские львы:

Здесь тучи над стрелою одинокой

Разорванными клочьями летят…

А там – реве та стогне Днiпр широкий,

И мальвы наклонились возле хат…

Вторым моментом в жизни Шевченко стало то, что в нашем городе Тарас Григорьевич превратился в студента Академии художеств. Более того – он стал любимым учеником знаменитого художника Брюллова, Карла Великого, как называли Карла Павловича с легкой руки поэта Василия Жуковского!

Не помня себя от счастья, он даже какое-то время прожил в квартире Брюллова, пользовался его библиотекой.

Что же касается учебы в академии, то здесь дела́ молодого неофита ее пошли самым подобающим образом. За свои академические работы Шевченко вскоре заслужил три серебряных медали.

Успех был налицо.

Академия художеств обрела достойного учащегося.

И все же Шевченко знаменит не этим. Прославился он скорее всего своим поэтическим талантом, именно – своим «Кобзарем».

А началось вся эта очередная история с простого события, о котором в 1863 году поведал в своих мемуарах Петр Иванович Мартос, опубликовав воспоминания в журнале «Вестник Юго-Западной и Западной России» (т. 4, кн. 10).

Во время позирования для портрета Мартос, по его словам, заметил какие-то клочки бумаги, разбросанные по полу. Подобрав бумажки, Петр Иванович обнаружил, что они напоминают ему давно позабытую украинскую родную стихию.

И не только по языку…

Мартос попросил стихи на дом, и там, разобравшись, что к чему, пришел в еще больший, неописуемый восторг: это было нечто необыкновенное!

«Думи мої, думи мої», поэма «Катерина»…

Стихи хотелось декламировать, петь, произносить на площади…

Петр Иванович тотчас бросился к Евгению Гребенке, поделиться с ним своими восторгами…

Мартос решил издать стихи за свой счет, отдельной книгой. Автору же предложил отобрать все наиболее «подходящее», и вместе с Гребенкой принялся хлопотать о прохождении книги через цензуру.

В числе отобранного оказались настоящие перлы новой украинской литературы…

Сборник увидел свет в типографии Е. Фишера, в центре столицы, на Итальянской улице.

Так появился новый великий поэт…

Через 12 лет, отправляясь в свою первую поездку на родину, Шевченко явно чувствовал себя победителем: он стал свободным, обучался у самого Брюллова, вез с собою «Кобзарь»!

Таким и остался он в нашей памяти.

Несгибаемым человеком прошел Тарас Григорьевич через все испытания, которые ниспослала ему судьба.

Окончив Академию художеств, Шевченко снова отправился на Украину. Ему «светило» место (должность) художника в Киевском университете Святого Владимира…

Но получилось иначе.

Последовал донос. Тарас Григорьевич был арестован по делу так называемого Кирилло-Мефодиевского братства.

И хотя в деле братства вина Шевченко была ничуть не доказана, но он поплатился за свою вольнолюбивую, антимонархистскую поэму «Сон». Повелением Николая I Шевченко был отдан в солдаты без права «рисовать и писать». Солдатская муштра для него продлилась в течение целых десяти лет…

Возвратясь назад в Санкт-Петербург Шевченко всеми силами порывался на Украину, но здоровье его уже было подорвано непосильной солдатской службой.

Правда, он успел стать академиком, выпустил в свет расширенный вариант своего «Кобзаря», успел поучаствовать в издании украинского журнала «Основа» в Санкт-Петербурге, выпустить для земляков букварь…

Скончался поэт в сорокасемилетнем возрасте. Первоначально погребен был на Смоленском кладбище, а затем, по его завещанию, перевезен на Украину, похоронен в Каневе, на высоком берегу Днепра...

В последнее время, почувствовав дух «свободы», многие авторы на все лады стали очернять фигуру великого украинского поэта, забывая, что его творческое наследие прошло проверку временем, получив высочайшую оценку признанных мастеров литературного цеха.

Об этом непременно хочется напомнить новейшим ниспровергателям авторитетов…

Высоко ценил Тараса Григорьевича лауреат Нобелевской премии Иван Алексеевич Бунин. Прочитав «Кобзарь» в ранней юности, летом 1890 года Бунин совершил нарочитое путешествие по Днепру, чтобы посетить могилу поэта в Каневе.

Впечатленный этим событием, написал он замечательный очерк «На «чайке», в котором отметил, что Шевченко в своих стихах воплотил всю прелесть родной земли.

Уже в своих ранних статьях Бунин назвал Тараса Григорьевича одним из самых талантливых и благородных людей!

Не скрою, представители критического цеха имеют все основания возразить: да мало ли что может высказать восторженный юноша… Мало ли что придет ему в голову!

Только этим дело не завершилось. В наиболее зрелом своем романе «Жизнь Арсеньева» шестидесятитрехлетний Иван Алексеевич повторил свою восторженную оценку, аттестовав Шевченко «совершенно гениальным поэтом»!

Остается только добавить: против такого мастера прозы, а также сверх изощренного, каким оказался Бунин, трудно что-нибудь возразить нам, простым смертным!

А с какой любовью говорил о поэзии Тараса Шевченко Лев Николаевич Толстой, восхищаясь его поэмой «Наймичкой»! Великий писатель земли русской называл поэму настоящим перлом словесного искусства.

И с каким полемическим задором отстаивал он стихи Тараса Григорьевича в своих вечных спорах с Афанасием Афанасьевичем Фетом!

С особым уважением к творчеству Шевченко относился и Федор Михайлович Достоевский, выступавший вместе с Шевченко на вечерах в столичном «Пассаже». Об особом уважении Достоевского свидетельствует и то, что Федор Михайлович проследовал в прощальной процессии весь путь до Смоленского кладбища, где поначалу, уже говорилось, упокоился прах Тараса Григорьевича.

С благословения Достоевского в журнале «Время» (1861, №4) помещена была статья Аполлона Григорьева «Тарас Шевченко», в которой бывший украинский крепостной был назван «первым великим поэтом… славянского мира»!

С уважением относились к Тарасу Григорьевичу Антон Павлович Чехов, Николай Алексеевич Некрасов. Под впечатлением похорон Тараса Шевченко Некрасов написал стихотворение «Все он изведал…».

Широкому международному звучанию поэтического наследия Тараса Шевченко всемерно способствовал Иван Сергеевич Тургенев. Именно он «надоумил» француза Эмиля-Александра Дюрана нарочито изучить украинский язык и написать специальную статью для журнала Revue des Deux Mondes – «Национальный поэт Малороссии Шевченко».

Более того, Дюран не только привел в статье свои переводы украинских стихов на французский язык, но и назвал Шевченко «настолько великим, что слава его перешагнула все границы и распространилась по всей Европе».

А все это побудило сына знаменитого английского писателя Чарльза Диккенса Младшего опубликовать в следующем году в английском еженедельнике All the Year Round переработанную статью о Тарасе Григорьевиче.

«Гениальной кистью» украинской литературы называл Тараса Шевченко также Владимир Галактионович Короленко.

А в какой восторг пришел от стихотворений Шевченко Александр Иванович Герцен. «Господи! Что это за прелесть! Так и повеяло чистой степью, широтой, свободой…»

С печалью узнал Александр Иванович о смерти Тараса Григорьевича и поместил в своем «Колоколе» весть о безвременной кончине украинского поэта…

О величии Шевченко говорит и постоянно растущее количество его памятников. Стоят они не только по всей Украине и по всем республикам бывшего Советского Союза. Высятся они во Франции, в Италии, в Польше, в Китае, Греции, в Венгрии, в Чехии, в Соединенных Штатах Америки, в Канаде…

Стоят во всех уголках подлунного мира, по всем континентам…

И это – дань уважения, неугасимая народная память…

Так чем же славен поэт Шевченко?

А тем, что был он врагом всякого произвола, выступал против любого насилия человека над человеком.

В этом и заключается его мировое значение.

Тем он и славен!