Война жизнь не красит! Но человек, если что-то поставит во главу угла, в лепёшку расшибётся, но сделает.
Когда война уже дышала над Донбассом, Виталий Свиридов – поэт, художник, литературный критик из Алчевска, договорился со мной, что хочет выпустить второе дополненное издание своей книжки «О поэзии и не только…», при этом, издавать её в Горловке. Но тогда, в июле было не до того, и огневой август не благоприятствовал творческим проектам, однако в сентябре-октябре, когда минские договорённости условно работали, мы занялись подготовкой книги.

В начале ноября, когда электронный макет уже готов, я отправляюсь в Горловскую типографию (единственную из работающих в нашем городе в это время). Узнаю цену, и согласовываю с Виталием Дмитриевичем в телефонном режиме сумму оплаты, делаю заказ. Белой бумаги в наличии уже нет, а подвоза в город, охваченный пламенем войны, от поставщиков ожидать не приходится. Неплохим вариантом оказывается типографская бумага, цветом газетки, но плотнее офсетной.
И вот, спустя неделю книжка отпечатана. Я, получаю тираж на руки, упираясь из последних сил, волоку 2 ящика домой. На следующий день, планируя поездку в Донецк, чтобы автобусом препроводить книги в Алчевск, я вдруг в районе соборной площади вижу незнакомого священника, и понимаю, что для такой поездки не помешало бы взять благословение. Подхожу к батюшке, обрисовываю ситуацию, и священник благословляет меня на эту поездку. Принеся домой книгу, разрываю упаковку, и обнаруживаю, что часть обложек с дефектами рисунка, расстраиваюсь и звоню в типографию, передо мною извиняются, мол, аппарат «Коника» замёрз, мне от этого не легче, я расстроен. Звоню Виталию Дмитриевичу и «огорчаю» его, но что сделано, то сделано.
Утро следующего дня выдалось туманным. Автобусов на Донецк нет, но есть такси. Едем. По дороге днровские блокпосты, на втором из них просят открыть багажник, таксист выполняет просьбу, а там огромная спортивная сумка с двумя ящиками книг, плюс небольшие презенты для луганчан. Приходится объяснять, что это такое, и куда это везётся, боец верит на слово и сильно в сумке не роется. Едем дальше. Автострада летит мимо Красного партизана где высится легендарная водонапорная башня, на которой полощутся на ветру украинский и днровский флаги. Дорога в выбоинах от снарядов, кое-где торчат из асфальта хвосты ракет. Сворачиваем с донецкой трассы на макеевскую и я замечаю, что помимо выбоин, асфальтовое покрытие повреждено траками танков, особенно в местах разворотов техники. Макеевка в тумане, в центре Червоногвардейского района жизнь кипит, сразу за «Гвардейкой» начинается проспект мира Донецка. Кальмиусское водохранилище хмурое, безрадостное, город ближе к центру оживает. Но настоящая жизнь бурлит в районе автовокзала Южный. На автовокзале я сверяюсь с расписанием, убеждаясь, что Луганский автобус идёт в 14.00. Пару часов ожиданий пролетели, и вот въезжает автолайнер «Бердянск-Луганск». С облегчением подхожу к водителю, прошу передать сумку в Алчевск, и слышу удивлённый ответ: «А мы не едем через Алчевск!». Я задыхаюсь от возмущения: «Как не едете? Мне сказали, что двухчасовой идёт туда!». Но тут ко мне подходит парень и говорит, что недалеко располагается небольшой автовокзал «Яма», где на Луганск через Алчевск идёт другой автобус и даёт мне телефон автоизвозчика. Я, поблагодарив парня, тороплюсь в сторону этой «Ямы», на бегу с тяжёлой сумкой договариваюсь за пересылку тиража. Я прибегаю к автобусу за 5 минут до отъезда, вручаю сумку, записывая их контакты и сообщая Виталию Дмитриевичу. Автобус уходит. Теперь, осознавая произошедшее, я понимаю, что всё произошедшее – чудо, которое можно объяснить только силой благословения. Ведь не подойди тот парень ко мне, я бы просто не смог передать книжки, и просто прокатать безрезультатно деньги. Слава Богу, Он всё управил благополучно!
В приподнятом настроением (почти в состоянии катарсиса) еду на «Изумруд» и сажусь в такси на Горловку.
Уже вечером, когда я нахожусь дома, звонит Виталий Дмитриевич, и сообщает, что книга получена. А то, что обложка кое-где подпорчена, так это просто примета военного времени.
Ну и, слава Богу! Виталий Дмитриевич спокоен, значит и мне можно вздохнуть с облегчением.