В СХВАТКАХ ХОЛОДНОЙ ВОЙНЫ.

   Мы только что отметили великий День Победы. В 1945 году его праздновала вся страна, весь мир. Закончилась самая страшная война в истории нашего Отечества. Казалось, будущее не сулит тревог. Но ведущая роль нашей страны в победе над нацистской Германией выдвинула ее и на особую роль в сложившемся послевоенном мире. Мир, наступивший после II мировой войны, можно описать одной фразой: противостояние США и СССР/России. 

  Следует заметить, что, несмотря на статус союзников, в ходе войны отношения между СССР и США были достаточно прохладными – в них присутствовало определенное напряжение и осторожность. Именно они не позволили им подписать полноценный союзный договор, какой, к примеру, был заключен между СССР и Великобританией. Впрочем, это никак не повлияло на соглашение по ленд-лизу: технику, вооружение, сырье и продовольственные товары американская сторона поставляла исправно.

  Встречались и «недоразумения». Так 7 ноября 1944 года американская авиация произвела около города Ниша в Сербии атаку советской колонны во главе с генерал-лейтенантом Григорием Котовым. Ее можно было назвать досадной случайностью и списать на издержки военного времени, однако тогда никакие сигналы не возымели действия на заносчивых американцев.  Средствами ПВО и вызванными истребителями было сбито несколько самолетов союзников. Относительно инцидента над Нишем у советского командования было масса вопросов, однако расследование было прекращено – портить отношение с союзниками никто не хотел.

  Встречались и другие столкновения. Например, 17 апреля 1945 года Иван Кожедуб был атакован двумя «Мустангами»  в небе над Берлином. Тем более странно, что это произошло после того, как советский летчик пытался защитить союзников от нападения «мессершмиттов». «Кому огня? Мне?!», – с негодованием тогда воскликнул советский ас. В считанные минуты оба «Мустанга» были сбиты – один взорвался в воздухе, другой чудом дотянул до советской территории. После проявки фотопленки воздушного боя командир дивизии Евгений Савицкий, отдав пленки Кожедубу, настрого приказал никому их не показывать, а потом добавил: «Эти победы – в счет будущей войны». Уже тогда советское командование воспринимало американцев как потенциального врага. Да и до этого примеры трогательного сотрудничества наших стран можно было пересчитать по пальцам одной руки: участие американских технологов в индустриализации, ленд-лиз и встреча на Эльбе. Военачальники встретились уже в мае, отметили заодно взятие Берлина, а затем и капитуляцию Германии. Фотографии, обмен подарками, вспышки камер фотокорреспондентов. 

  Но уже через год прозвучала речь Черчилля в Фултоне и наступил долгий период Холодной войны. В локальных битвах той войны противники не раз встречались лицом к лицу. Об одной из таких, которой в этом году исполнилось 65 лет, и пойдет речь в статье. Она получила у американских летчиков название «Черного четверга».

                                   «ЧЕРНЫЙ ЧЕТВЕРГ».

  Это событие случилось во время Корейской войны. Сейчас часто приходится слышать мнения, что эта  война была необъявленной войной между СССР и США: Штаты, мол, поддерживали своих ставленников, мы – своих. Это несколько не так. Если говорить о поддержке, то с нашей стороны Ким Ир Сена поддерживал скорее Китай. На стороне северокорейских сил сражались в первую очередь китайские добровольцы и военные специалисты. СССР же обеспечил предвоенную подготовку северокорейской армии. Но первое время, примерно до октября 1950 года, корейцы воевали сами.

  К началу октября 1950 г. ситуация в Корее выходила сложная –  благодаря прямой поддержке США южнокорейцы брали верх, северокорейская армия на грани разгрома отступала к китайской границе. И вот только с этого момента КНР, а затем и СССР, вступили в войну на стороне Севера. Причём со стороны КНР Мао Цзэдун заявил четко: «Если мы позволим США оккупировать весь Корейский полуостров... мы должны быть готовы к тому, что они объявят войну Китаю». С учётом американской поддержки Тайваня – мнение вполне обоснованное. В СССР же справедливо рассудили, что пехоты в КНР и Корее и своей хватает. А потому направили в помощь то, чем не обладали ни КНР, ни корейцы – истребительную авиацию и пилотов, прошедших Великую Отечественную. Тем более основной причиной поражений северокорейской армии была американская бомбардировочная авиация, как бы «сил ООН», применявшая известную тактику «вбомбить в каменный век». Как только в небе Кореи появились советские лётчики, ход боевых действий снова круто изменился.

   Как раз с военной помощью «Чёрный четверг» и связан. Её поставки шли из Китая в Корею по железнодорожному мосту через пограничную реку Ялуцзян. Разрушение моста означало прекращение поставок оружия и боеприпасов. 12 апреля 1951 года к переправе были отправлены 48 «Летающих крепостей» B-29 под прикрытием F-80, F-84, F-86 – всего около 150 истребителей. Каждая суперкрепость ощетинилась одиннадцатью телеуправляемыми стволами, каждая обладала скоростью в 570 км/час – словно «мессершмитт» сорок первого года. Американцами она считалась неуязвимой, потому что истребитель имел возможность стрелять по «крепости» максимум 2-3 секунды, после чего он либо проскакивал цель, либо его сбивали бортовые пулеметные установки В-29. Бомбардировщики летели ромбами из 4 звеньев по 3 самолета, всего 12 самолетов в группе. Итого 4 группы. За ними сзади на 2–3 км и чуть выше летели десятки истребителей, целая туча серо-зеленых машин.   

   На перехват этой армаде поднялись 36 истребителей МиГ-15  64-го авиакорпуса  советской истребительной авиадивизии, которую только в начале апреля перебросили в Корею. Казалось бы, превосходство американцев подавляющее. Однако советские летчики имели опыт войны с гитлеровскими «люфтваффе», имели передовую технику и вооружение.На равных могли конкурировать с МиГами только F-86, с остальными наши лётчики ввязывались в бой даже при 10-кратном преимуществе противника – сказывался военный опыт пилотов и преимущества МиГа в вооружении и скорости. И нашей дивизией командовал трижды Герой Советского Союза, полковник Иван Никитьевич Кожедуб, сбивший в годы Великой отечественной войны 64 вражеских самолета (и два американских истребителя P-51 «Мустанг»).

    Для описания дальнейших событий того дня лучше всего подходит слово «разгром». В тот день русские уничтожили  12 B-29 и 5 истребителей прикрытия, тяжело повредив еще с десяток  «суперкрепостей» (во всех были раненые и убитые). Около сотни американских лётчиков и стрелков (экипаж B-29 – 12 человек) попали в плен. Мост уцелел.

  Картина этого воздушного сражения,  вошедшего в анналы мировой военной истории воссоздана в книге В.Набоки «Натовские ястребы в прицеле сталинских соколов». Больше всего в том бою отличилась ударная восьмерка МИГов гвардии капитана Шеберстова. Ей достались два звена В-29 вместе с их прикрытием. Капитан приказал атаковать бомбовозы парами истребителей, каждой выбрав себе цель, заходя сзади-справа. Сам Шеберстов с ведомым набросился на замыкающий В-29 первого звена, ведя огонь с дистанции 800-200м. Выход из атаки, разворот – и новый наскок! Группа Шеберстова сбила пятерых врагов: победы на свой счет записали сам командир, капитаны Гесь, Субботин, Сучков и Милаушкин. Отличились и другие летчики. В горячке боя сближение происходило стремительно, в прицеле быстро вырастал бомбардировщик и открывался огонь. На фюзеляже и моторах «крепости» появлялись разрывы снарядов, самолеты дымились и начинали снижаться. Экипажи подбитых самолетов стали выпрыгивать с парашютами, остальные повернули назад. 4 подбитые «летающие крепости» упали по дороге домой или разбились на аэродромах. Таков был  результат «Черного четверга».

  У американцев потом еще долго не проходил шок от того, что их бомбардировщики, которые считались самыми мощными, самыми неуязвимыми, оказались беззащитными перед советскими истребителями. А наши летчики после первых боев стали называть «летающие крепости» «летающими сараями» – так быстро они загорались и ярко горели. У наших потерь не было. Все советские самолеты вернулись на аэродром с минимальными повреждениями. Три дня ошарашенные американцы вообще не вылетали.  Потом под мощным прикрытием послали на пробу тройку В-29. Эти были сбиты все. После чего стали посылать «Летающие крепости» только ночью, а потеряв сбитыми 69 «крепостей», вообще прекратили их использовать.

                              О СОЗДАТЕЛЯХ ОРУЖИЯ.

    Советские летчики в том бою продемонстрировали преимущество отечественных самолетов и вооружения. Если о наших знаменитых авиаконструкторах  известно широко, то оружейникам внимания уделяется, как правило, меньше. На них и остановимся. В одной из статей я уже упоминал, что сбить самолет далеко не просто. Во время войны даже склеенный из шпона фюзеляж «старичка» И-16 выдерживал несколько десятков пробоин. Снаряд 20-мм авиационной пушки, применявшейся в нашей авиации, размером с аптечный пузырек пенициллина. Здесь главное обеспечить мощность его взрыва. Немцы и союзники применяли тринитротолуол. С 1943г. у нас все авиационные снаряды снаряжаются взрывчаткой «А-IX-2»(советское изобретение) на основе гексогена, сила взрыва которой в несколько раз больше тринитротолуола. 
  Ее изобретатель инженер-химик Е.Г.Ледин. В 1941г. он решил проблему, над которой

до этого 30 лет бились химики всех стран и, в конце концов, стали считать ее неразрешимой в принципе. Тринитротолуол, которым с начала 20 века стали заменять черный порох, был практически идеален для всех видов снарядов,  кроме бронебойных. Его удар о броню очень резкий. Тринитротолуол не выдерживает удара и взрывается немедленно. Снаряд разрушается на броне и броню пробить не может. Чтобы избежать преждевременного взрыва во взрывчатку вводят флегматизатор, делающий снаряд более устойчивым к удару. Но при этом падает мощность самого взрыва. Химики  брали более мощные взрывчатые вещества, но они были еще более нежные к удару, чем тринитротолуол. В них приходилось добавлять флегматизаторы в увеличенных объемах, которые снижали мощность взрыва и результат выходил тот же, что у тринитротолуола.

 Так вот, в 1938г. Ледин взялся изобрести взрывчатое вещество для бронебойных снарядов, которое было бы в два раза мощнее тринитротолуола. И он добился этого!  Несмотря на казусы на своем жизненном пути. Его призвали в армию, где было предложено офицерское звание. Но тогда он не имел бы возможность работать над своей взрывчаткой в лаборатории ВМФ. И Ледин отказывается от звания, числясь рядовым матросом. Взрывчатка (Ледин назвал ее А-IX-2) была создана и прошла испытания на морских торпедах. О чем был подготовлен отчет. Но с началом войны (в чем немалая вина оружейного начальства из наркомата боеприпасов) дело застопорилось. А в это время на фронте солдат вооружают бутылками с «коктейлем Молотова», выходят обращения ГКО, призывающие к  разработке новых ВВ для повышения эффективности противотанковой артиллерии. И тогда матросу Ледину приходит в голову здравая мысль обратиться к политорганам – к комиссарам. Делу дан импульс, о взрывчатке А-IX-2 узнает наконец сам Сталин.  Ледина хватают чины наркомата боеприпасов, сажают в машину и везут в Кремль. Так матрос в мокрых валенках, проходя сквозь строй генералов, предстает перед Верховным Главнокомандующим.

  Регламент встречи не ограничен. Измученный бывшими ранее отказами, изобретатель говорит о производстве своей взрывчатки в объемах возможности тогдашней промышленности. Это возмутило Верховного. Красная армия должна иметь оружия не сколько можно, а сколько нужно!  Кроме этого Сталин  тут же нашел этой взрывчатке применение, о котором Ледин не догадывался – снаряды для авиационных пушек!

  В то время у авиационных специалистов не было единого мнения, какое оружие использовать для самолетов – пулемет или авиапушку, эффект от взрыва маломощного снаряда которой совсем небольшой. Немцы и мы предпочитали на самолетах пушку, американцы – по 12-14 пулеметов. И этот спор решила,  по сути,  только Корейская война, где американцы, знавшие до того лишь снаряды немецких авиапушек,  познакомились с нашими, снаряженными взрывчаткой А-IX-2.

   На совещании у Сталина было принято решение о создании при Наркомате боеприпасов  Специального экспериментального производственного бюро (СЭПБ). Руководителем этой группы инженеров был назначен матрос Е.Г. Ледин, которому в тот же день личным приказом Верховного Главнокомандующего было присвоении воинское звание военного инженера третьего ранга, что примерно соответствует званию майора. Производство взрывчатки, а также ее испытание для всех видов бронебойных снарядов было развернуто.

   Но и это еще не все. Когда немцы добыли наши бронебойные снаряды, снаряженные взрывчаткой Ледина, то немецкая химия не смогла ее воспроизвести. Эстафету у немцев приняли химики НАТО. Бесполезно! СССР сохранял тайну в течение 50 лет, советские бронебойные снаряды были самыми мощными в мире. Возможно, так оставалось бы и сейчас, но с уничтожением СССР к сожалению многие тайны были утрачены. 

                                              * * *

   Советские ВВС потеряли в Корейской войне 335 самолетов всех типов и сбили, по нашим подсчетам, 1106 американских самолетов. Наша авиация и наши летчики доказали свое превосходство. Вообще, описанный «Черный четверг», как и результаты других воздушных сражений в Корее показали, что американские планы атомных бомбардировок советских городов труднореализуемы. Мощь советских ВВС ими была явно недооценена. 

И все-таки жаль, что эта громкая воздушная победа, ее славные герои оказались забытыми на десятки лет, скрытыми от миллионов славян покровом возможно глупой секретности. Советские летчики лишь шутили о «китайском летчике Ли Си Цыне», геройски сражавшемся в корейском небе. Но все же, честь и хвала вам сталинские соколы той войны! Громя авиаброненосцы янки, вы посеяли в их душах страх. И это было еще одним аргументом в невозможности военного нападения на СССР!

Александр Акентьев.