Виталий Свиридов 

     Раздутые в боках, крутогорбые иссиня-чёрные тучи, тяжело перекатываясь друг через друга, двигались медленно и настырно, перемещаясь с Запада на Восток. По обеим сторонам широкой автострады, до самого горизонта, задумчиво томилась в ожидании дождя испещрённая неглубокими оврагами-морщинами наполовину распаханная лесостепь.

     – «М-да-а-а!.. Это не «тучки небесные, вечные странники…», – не печальная поэтическая реминисценция из школьного учебника, – здесь, скорее, невольные предвестники мирового Апокалипсиса…» – размышлял я, глядя на небесный Армагеддон, что, подобно мрачному знамению с картины Николая Рериха «Небесный бой», развернулся во всей своей стихийной силе над великорусской равниной.

     – «И вечный бой! Покой нам только снится… – словно прошептал мне на ухо то ли Александр Блок, то ли Иосиф Бродский голосом Блока, – летит, летит степная кобылица и мнёт ковыль…»

     Нет, не «степная кобылица» мчала меня по российскому автобану, – скоростной полутораэтажный, цвета морской волны, «Mercedes Benz» резво шуршал своим многоколёсьем по серому «наждаку» сухого асфальта.

Многие пассажиры автоэкспресса – мои случайные попутчики, утомлённые долгой дорогой, безмятежно посапывали под монотонный рокот дизеля, в такт размеренному покачиванию многотонной комфортабельной «колесницы»:

Дорога, дорога,

Разлука, разлука.

Знакома до срока

Дорожная мука…

     Ах, эта «дорожная мУка» от сладкой печали древнейшего кочевого инстинкта!..

     Возможно, северорусский темперамент Николая Рубцова – автора «Дорожной элегии» – и не позволил ему возвысить образ «Дороги» до блоковского эпического обобщения «Русского Пути», но и, тем не менее, здесь – и «русский дух» и « Русью пахнет!..»:

И отчее племя,

И близкие души,

И лучшее время

Всё дальше, всё глуше.

     Способность людской памяти, архивируя и сохраняя накопленную информацию, идеализировать прошлое, – в действительности феноменальная особенность мозга… или сознания? Я далёк от мысли отождествлять эти понятия.

     Часто ли мы задумываемся над сутью избыточно-цепкого, избирательного характера людской памяти?! Над удивительным свойством её, образно оживляя тончайшие детали давно минувших событий, облагораживать и «отчее племя», и «близкие души», и «лучшее время»?!.. Не является ли этот факт прикрытой частью доказательства существования Любви, что движет Миром?!... Той самой, что по-апостольски «долготерпит, милосердствует, не завидует, не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла… », и без которой язык не только человеческий, но и «ангельский» – лишь «медь звенящая»,… « кимвал звучащий»…

     Калейдоскоп людской памяти наполнен цветными и чёрно-белыми фрагментами мнемонических свидетельств: прошлого, настоящего, и «будущего»… Люди вне памяти – не люди.

     «Человек – есть память» – утверждает Паола Волкова и в качестве эвристического доказательства, великодушно отсылает нас, своих почитателей, в глубокую древность эллинской мифологии, к матери семи Муз – древнегреческой богине Памяти – Мнемозине…

     До гениальности простая, ёмкая мысль легендарной ученицы Натана Эйдельмана и Льва Гумилёва сподобилась вместить в себя не только утверждение древнегреческого софиста из Абдеры, что «человек есть мера всех вещей», но и новейшую реконструкцию этого утверждения немецким экзистенциалистом XXвека Хайдеггером, дерзнувшим переосмыслить ветхий постулат Протагора и провозгласить человека «мерой бытия сущего»…

     Человек – есть память меры бытия сущего, главнейшим основанием которой является Любовь… Любовь – есть Дух красоты! Ныне, уже хрестоматийная, сентенция Фёдора Достоевского —«Красота спасёт мир!» – вызывает множество споров и толкований, но звучит по-прежнему как Гимн жизни!..

     – «Без провозглашения духа красоты, мы будем оставаться среди ужасов смерти» – убеждал мыслящих людей Николай Рерих, подкрепляя справедливость своих слов хлёсткой выдержкой из священного ведического писания «Упанишады»: «Человек становится тем, о чём он думает»…

     О чём мы думаем чаще всего?.. О чём заботы наши?.. И так ли эфемерна польза «человеку от всех трудов его, которыми трудится он под солнцем», как о том вещает Екклесиаст, сын Давидов?!..

      Вспомнилась и как будто бы проползла вместе с первыми дождевыми каплями по частично тонированным стеклам огромных боковых окон автосалона подкупающая своей неприкрытостью поэтическая самоирония луганского поэта Владимира Спектора:

                               Выжить…

                                       Отдать,

                                             Получить,

                                                   Накормить.

                               Сделать…

                                        Успеть,

                                             Дотерпеть,

                                                    Не сорваться.

                              Жизни вибрирует тонкая нить,

                              Бьётся, как жилка на горле паяца.

                              Выжить,

                                       Найти,

                                            Не забыть,

                                                  Не предать…

                              Не заклинанье, не просьба, не мантра.

                              Завтра всё снова начнётся опять.

                              Это всего лишь заданье на завтра.

     – «Да-а-а, уж!»… Прискорбнейшая иллюстрация к проповедям Екклесиаста или, иначе говоря, – к премудростям царя Соломона – царя над Израилем в Иерусалиме…

     Впрочем, в благословенной эпохе еврейского могущества трёхтысячелетней давности моя мысль надолго не задержалась – она судорожно перескочила в протестантскую Голландию Нового времени, более близкого к нам XVII века. Перед глазами возникла цитата из моего юношеского дневника, взятая напрокат у «неблагодарного», хотя и гениального, потомка богоизбранного народа, – у пантеиста и религиозного вольнодумца, отлучённого еврейской общиной от церкви – Бенедикта (Баруха) де Спинозы.

     В «Богословско-политическом трактате» выдающийся современник Рене Декарта провозглашает:«Подлинное блаженство состоит в размышлении и чистоте мыслей. Кто знает, что у него нет ничего лучше разума и здорового духа при физическом здоровье, тот, без сомнения, сочтёт это благо самым существенным».

     Разве не здравая мысль, казалось бы?! Но!… Как говорят французы: «с помощью (но),– Эйфелеву башню можно затолкнуть в бутылку»…

     Если быть последовательным и поддержать Спинозу в его умозаключении, нетрудно прийти к выводу, что примат людского разума над религиозным чувством и верой обеспечит земной цивилизации самое что ни на есть благое направление в достижение ею (ни много, ни мало!..) – уровня «высшего человеческого совершенства».

     И сегодня, в XXI веке, лихорадочно опрокинувшем наземь наши детско-юношеские представления о могуществе западного технократического рационализма, не перевелись ещё люди, беременные надеждой на «светлое будущее» в сциентической упаковке... Как тут не улыбнуться крылатой фразе англиканского священника и поэта-метафизика XVII века Дж. Герберта: «Ад полон добрыми намерениями и желаниями»?!..

     А за пределами нашего автоковчега уже «…хляби небесные отверзошася. И бысть дождь на землю…»! Потоки небесной воды с ветхозаветной яростью обрушивались на лобовое панорамное стекло кабины водителя. Несмотря на отчаянные усилия бегающих по стеклу дворников, кошмарная иллюзия видимости дороги порадовать могла разве что самоубийцу...

     – «Такой ливень не бывает долгим… не Потоп же?!..» – отстранённо пронеслось в голове. Хотелось закрыть глаза и вслушиваться в шум дождя. Эту разновидность «Белого шума» кто-то талантливо определил как «музыку природы для сна». Спать не хотелось. Медитировать или размышлять с закрытыми глазами не было сил: когда из окружающей среды, в мозг, не поступают зрительные образы, начинает докучать Гипнос – так окрестили эллины бога сна.

     Голову тупо раздражал ортопедический подголовник, а затёкшие от длительно-однообразного положения ноги в тесном пространстве между сиденьями каждой клеточкой своей напоминали о преимуществах езды по железной дороге, где «…тайная дума быстрее летит…», где «быстрее, шибче воли поезд мчится в чистом поле…». Вдохновенным теплом выпорхнула из сердца «Попутная песня» – не обескрыленное до сих пор чудное создание Михаила Ивановича Глинки на слова Нестора Кукольника.

     Неудивительно, что именно в дороге чаще всего зарождались великие произведения мировой культуры – в музыке, в живописи, в литературе… Движение тела потворствует движению мысли! Неважно, кто первый подарил миру знаменитую фразу «Via est Vita» – «Дорога – это жизнь!» Для воплощённого творца «Дорога» – это всегда «Путь к самому себе»... Даже если, в недобрый час, пригрезится художнику желание уйти от самого себя, – в своих творениях, Он неизбежно возвращается к людям… собственной персоной.

Кто породнил нашу жизнь

С дорогой без конца?

Только любовь, только любовь.

Кто повенчал в этом мире

Песню и певца?

Только любовь, только любовь…

     Не обременительные для памяти, проникновенно-мудрые строки поэтессы Татьяны Калининой, органично увязанные с музыкой в песне «Дорога без конца», «лёгкой рукой большого мастера» Сергея Баневича, исполнились с предельно выразительной силой тенором-альтино Альбертом Асадуллиным в биографическом фильме «Никколо Паганини». Историография жизни и творчества легендарного маэстро, неподражаемого скрипача-виртуоза и композитора, – не просто тернистый Путь к самому себе, – это сгусток драматических коллизий в судьбе гения, загнанного людским эгоцентричным злом мирских обстоятельств на «Via Dolorosa» – «Путь Скорби» и после смерти…

     Да и сколько их, самых Великих из смертных, сужденных стать на этот кармический Путь за своё неистовое дерзновение отрешиться от столбовой дороги накатанных традиций и предпочтений, или хотя бы невольно повлиявших на естественный ход общественного развития, в границах «планетарной истории»?! Гениальность немногих дорогой ценой оплачивается всем миром. Однако же, и Мир, может быть, благодаря исключительно жертвенному пути своих одержимо-сумасшедших собратьев-еретиков, не оказался ещё «Пикником на обочине» космической эволюции!

     А что же Екклесиаст, для которого «все дела, какие делаются под солнцем… всё – суета и томление духа»?.. Суммарный (мистический и практический) опыт «Проповедника» не является ли гордиевым узлом двойственности людской природы, не имеющей компромиссного разрешения в конфликте приоритетов: духовного (сугубо божественного) и материального (сугубо физического)?!..

     Меня всегда удивляла непогрешимая точность формулировок в Священном писании! Не случайно же Еклессиаст акцентирует наше внимание не вообще «на делах» людских, но именно на делах, «какие делаются под солнцем». Разве и так не понятно всем, что о земной жизни без солнца говорить не имеет смысла?! И, тем не менее, – проповедник прямо указывает на « конечный по своей природе» астрофизический источник света и тепла, с коим в сознании людей только и пребывает жизненная сила и благополучие на Земле, среди пространства чуждой Вселенной, «среди вечного мрака и пустоты»!

     При осмыслении «Еклессиаста» противоречивость чувств рассеивается в контексте всех 77 книг, входящих в «Библию» по православному канону. Священный Соломон показательно остро проводит границу между «жизнью вечною в Боге» и жизнью земной, преходящей – «во плоти»…

     Разве мы не помним из первых глав стихов «Бытия» загадочную для неискушённого ума последовательность Творения всего Сущего?! Разве не обратили мы своего внимания на то, что Бог – есть Дух и что именно в «первый день» «отделил Бог свет от тьмы»?!… И, надо понимать, что «Свет», отделённый от Тьмы, не исходил от разогретого до неимоверной температуры некоего физического тела – не было ещё тел… И только на «третий день» «создал Бог два светила великие: светило большее, для управления днём, и светило меньшее, для управления ночью, и звёзды…» …

     Для неуёмной людской фантазии пустяшное дело — воссоздать модель разверзнутой бездны в ретроспективе бесконечного Времени, между Светом первичным, божественно отделённым от Мрака, и вторичным светом, излучаемым астрофизической природой раскалённой плазмы. Опосредствованное подкрепление этой гипотезе обнаружим мы и в «Откровении Святого Иоанна Богослова»: « …И ночи не будет там – (у престола Бога для праведников) – и не будут иметь нужды ни в светильнике, ни в свете солнечном, ибо Господь Бог освещает их…»

     Людской Ум напоминает мне волшебную палочку, у которой один конец удерживается рукой физической природы, другой конец её обращён, как стрелка компаса, – в необъятное мироздание, к сокровенным тайнам Божественного бытия. Моё, крайне ограниченное, представление о природе Божественного Света невольно подталкивает моё любопытство в сторону иной крайности – различного рода эффектам и открытиям, обнаруженным за последние сто лет в области релятивистской и квантовой физики, в науку исследования частиц, что движутся со скоростями, сравнимой со скоростью света. Зачем-то вспомнился ошеломляющий фрагмент статьи из толстого научно-популярного журнала об открытии «эффекта Черенкова – Вавилова» в 30-х г. прошлого века. Должно быть, отозвалось созвучие темы: «…обобщив свои наблюдения, Павел Алексеевич Черенков обнаружил, что свет излучается не фотонами – квантами света, а быстрыми электронами, двигающимися со скоростью, превышающей скорость света, в прозрачной, более плотной, чем вакуум, среде…».

     Ну что ж, пусть это будет художественно-декоративным штрихом в моих рассужденияхдремучего дилетанта о возможности «холодного люминесцентного» свечения особой среды, в неведомых областях сверхвысоких энергий…

     Дождь мало-помалу затихал. Кое-где через причудливую конфигурацию разлохмаченных ветром туч несмело проглядывали солнечные лучи, перемежаясь с лазурной мозаикой небесного свода. Ехать стало веселее! Пытаясь хоть как-то разрядить утомляющую многослойность навязчивых мыслей, я подумал о музыкальном приложении в моём смартфоне...

     Из стереофонических наушников, подключённых к «Мотороле», музыка «не потекла» в моё сознание, подобно электрическому разряду прошила она мой спинной мозг и разошлась по всему телу четырьмя мощными громоподобными форте… Знаменитое, потрясающее Начало 2-го концерта для фортепиано с оркестром Сергея Рахманинова!.. 

     Я не могу без слёз слушать эту неизмеримой глубины  русскую  Поэму Божественно-Человеческого Откровения…

     Как-то один мой давний приятель, неофит русской православной церкви, от природы милый, отзывчивый человек, с лукавой улыбкой, заглядывая мне в глаза, спросил: «А ты переживал ли когда-нибудь, состояние катарсиса?!»… Вопрос был задан в риторическом тоне, в контексте нашего разговора об искусстве, о музыке, о светской и церковной жизни, о значении для духовного роста православного христианина Таинства Святого Причастия…

     Помнится, я промолчал тогда.  Было видно, что моему собеседнику на исповеди перед причащением не пригрезились слёзы духовной радости.  Но было видно и другое: неоднозначный феномен «унижения эгоистического "Я"» на фоне возвышенного переживания встречи с духовным «Я» соотносится, моим другом, исключительно с религиозным чувством в лоне церкви. А ведь есть ещё и «волшебная сила искусства»?!… Мне показалось неуместным смещать акцент из области религиозной ортодоксии в область индивидуальных творческих спекуляций…

     Но акцент ведь уже обозначен, и давно!..  Многие сотни лет тому назад, правда, под несколько иным углом преломления, в первой главе Первой книги Моисеевой «Бытие» записано: «И сказал Бог: сотворим человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его;..»

     Разве не однозначно сказано: Творец сотворил человека не тварью косно-бездеятельной, но человеком-творцом?!.. Следовательно,  онтологически сущностные принципы «Процесса Со-Творения» в границах Природы Божественного и в границах Природы Человеческого должны сохраняться, быть также подобными…

     Впрочем, дело  не только в том, что религиозное экстатическое состояние верующего в чём-то сродни экзальтированному состоянию художника, – в широком смысле «творца», – в минуты его наивысшего вдохновения. Моя «еретическая» точка зрения заключается в том, что понятие «Художник, в самом широком смысле», сливается с понятием «Священнослужитель», – не фактом профессиональной принадлежности к особому клану избранных людей, но высоким счётом специфической особенности избранного «Духовного пути» к одной и той же цели!..

     «Тренировка души гармонией – только средство и путь, а цель – обретение веры» – этот, в высшей степени показательный, тезис сформулировал «один из лучших поэтов XX века» – Борис Авсарагов.

     Надо полагать, не случайно проблемы соотношения искусства и религии занимают умы уже не одного поколения серьёзных исследователей в области истории и искусствоведения…

     Нет, я никоим образом не хочу оскорбить или покуситься на религиозные чувства кого бы то ни было!.. Я так же далёк от беспринципной подмены понятий в приоритетах главенствующих ролей на ниве пересечения Веры и Творчества… 

     Но разве существуют разумные доказательства того, что  «частное людское» проявление «свободной воли» или суммарная ёмкость  таковых проявлений  может быть важнее Божественного Принципа «многообразия и единства Всеобщего»?!… Разве противная точка зрения не разрушает логику Живой взаимосвязанной Структуры «Организма» Самого Создателя, по образу и подобию коего мы созданы?!..

     А тем временем набегающий поток встречного воздуха слизал уже своим «шершавым языком» последние следы дождя на оконных стёклах.  Распогодилось. Освобождённый от психологического напряжения водитель вывел наконец-то своего технологического коня на крейсерскую скорость. Моё внимание привлекла стремительно пробегающая мимо обочина дороги, вернее,  многокилометровое ограждение  вдоль трассы в виде приподнятого над землёй, выкрашенного в белый цвет, стального рельса. В отличие от мелькающих на стеклянном экране бокового панорамного окна кустарников и деревьев — белый рельс, слегка вздрагивая, призрачно и  неподвижно висел в воздухе: одно из проявлений оптической иллюзии – стробоскопический эффект, удивительное свойство нашего зрения, вернее, нашего мозга.

     Иллюзии и реальности людской жизни так тесно взаимосвязаны и переплетены, не людской (не  машинной) логикой Творца, в единое целое, что, пытаясь осмысливать «все тяжкие сознательные и неосознанные…», — как не впасть в отчаяние «при виде всего того, что совершается дома»… 

     В эоны лет уходят Пути людские в поисках «золотого ключика» от потайной дверцы к Счастью, сокрытой под живописным холстом  Иллюзии, что зовётся Жизнью…  И, кажется, уже все пути исхожены,  дороги пройдены: и вдоль, и поперёк, и по кругу… и только едва-едва начинаем мы осознавать  банальную порочность наших безумных поисков и суетных изысканий вовне. Много слов сказано о «Сердце», но не глубоко ещё проникла наша мысль в сакральное содержание этого органа, посредством которого  только и осуществляется тончайшая Связь с Высшим.

     Не имеющий материальной цены «генератор чудесной связи» каждому дан в рассрочку на величайшем доверии… во имя  осуществления Пути друг к другу и  к самому себе в лоно «утраченного Рая». Сердце – магнит Света!

     Каждая благая мысль, светлая радость, творческая находка во имя прекрасного, всякая общечеловеческая точка зрения, необычный оптимистический ракурс мысли художника в построении визуального или вербального сценического образа при создании своей индивидуально-неповторимой модели  мира – есть сердечное движение людей во имя Любви, часто неосознанное, — друг к другу, и «к самим себе»…   

     Может быть, по святой наивности подумалось мне: недалеко то время, когда возводимый на фундаменте высокой культуры Светозарный Храм Духа и Красоты будет способен вместить в себя  не сотни и тысячи творцов-подвижников, но сотни и сотни миллионов людей, жаждущих высокого культурно-энергетического обмена на бесконечном пути Вселенской эволюции…

     За окнами начинало смеркаться. До конца моего маршрута оставались считанные часы, минуты… За окнами уже мелькали тени знакомых очертаний близкого моему сердцу ландшафта…

     Жизнь — до конца не осмысленный, короткий пунктир долгой дороги в неизвестное… Жизнь продолжается…

Виталий СВИРИДОВ, член межрегионального Союза писателей, лауреат литературной премии Б.Л. Горбатова