Константин Кеворкян

Можно сколько угодно удивляться, как вменяемые, казалось бы, интеллигентные люди превратились в кровожадных маньяков: требуют убийства соотечественников в соцсетях и на митингах, собирают необходимые для этого убийства средства и припасы, с выпученными глазами скачут под идиотские речевки и декламируют нецензурщину. И речь идет ведь не об уголовных элементах, которых поднимает со дна каждая революция, но о рядовых, как-бы "мирных гражданах".

Можно просто сказать о них просто — «зомбированные». Но это будет лишь часть правды, ибо зомбируются они добровольно, самозабвенно и, можно даже сказать, с удовольствием. Находя в том "высший смысл" своей жизни. Не разъяснив для себя этот феномен, мы не сможем найти контраргументы, не говоря уже о том, что бы не допустить подобного беснования в будущем.

Каждый человек существо не только физиологическое, но и социальное. Даже самый большой забулдыга всё же лелеет в душе некие остатки светлых чувств. Они могут таится в его воспоминаниях детства, скажем, о матери, или в мечтах о будущем, или религиозных надеждах. «Высокие смыслы» отличают человека от животного, а уж для человека образованного они часто становятся сутью всего существования. Искусство, наука, хранение исторической памяти и традиций для миллионов людей являются важнейшими символами и отказ от них воспринимается как катастрофа. Это Смысл их жизни.

Объединяющие все общество смыслы имеют, как правило, общую платформу: семейное воспитание, основанное на традициях народа, государственное образование, что формирует мировоззрение большинства граждан, экономические условия, в которых пребывает система, религиозные ценности. В сохранении или, наоборот, в противодействии им рождаются носители «Сверхценных идей» — фанатически убежденные в своей правоте люди.

Отчаянные революционеры, безумные гении или изобретатели «вечного двигателя». В стабильном обществе они находятся в подавляющем меньшинстве и часто приносят пользу, открывая новые пути и грани развития общества. И почти в каждом из нас живет и творец, и безумец. У кого-то он проявляется в безобидном выпиливании лобзиком , а у кого-то каждую пятницу в буйном алкогольном избавлении от напряжения трудовой недели.

Чтобы вывести общество из состояния стабильности (когда это диктуется политическими и экономическими целями), привести общество в состояние взрыва достаточно пробудить в большинстве граждан их инстинктивное стремление к «Сверхцели» жизни. Пробудить лучшие, жертвенные качества индивидиума. Она, «Высокая цель», дает наполнение никчемному существованию обывателя, вводит его в мир прекрасных Идеалов и дает надежду на будущее.

Приведя в действие рычаг в нужный момент, государство или другие достаточно мощные организационные структуры (например, церковь, оппозиционные партии или СМИ) могут быстро вызвать массовый психоз, который базируется на естественном стремлении каждого человека "быть лучше", желании хорошего будущего своим детям и гордостью за свое происхождения, то есть любовь к родителям (в широком смысле - любовь к Родине).
Манипуляция сознанием состоит в том, что бы подменить эти, естественные для каждого человека чувства, единой и безапелляционной «Сверх-идеей». Ее достижение, дескать, и поможет решить все накопившиеся в личной жизни и обществе проблемы (либо сведет их к незначительному, приемлемому уровню).

Убеждение общества в необходимости радикальных перемен, обращение к «Высоким смыслам» людей и планомерное раздувание их стремления к совершенству до состояния сектантского фанатизма является задачей политических технологий и пропаганды. Сначала создается образ невыносимости текущего бытия, потом предлагается простой и доступный выход и, наконец, реализуется намеченный ранее план по смене существующего режима.

Всё, что стоит на «пути к счастью», сносится возбужденной толпой под лозунгами «лучшей жизни». Мешать может правительство, экономические классы или этнические группы. Мешают и конкретные люди, которые не разделяют убеждения толпы, что «взять и поделить» является лучшим вариантом или очередная «революция достоинства» действительно есть революция. Подобные типы воодушевленной толпой отвергаются и воспринимаются ею как враги, покусившиеся на самое святое — «Сверхценную идею». А значит, они не достойны сострадания.

Исходя из самых лучших побуждений, толпа готова даже линчевать несогласных, ибо они воспринимаются ею как досадная помеха на пути к провозглашенного Идеалу. И вот тогда начинается: «Лес рубят — щепки летят». Мол, что ж тут поделать: «Высокая цель» оправдывает средства!» «Конечно же, лучше без «щепок», — рассуждает еще вчера не кровожадный обыватель, но ослепительные перспективы оправдывают в его глазах «незначительные» в масштабах всего общества жертвы. «Может, они даже необходимы»,- слегка пугливо поначалу рассуждает он.

Очень скоро выясняется, что всеобщее благополучие, как и всякая утопия, оказывается недостижимым - и взбудораженное общество увеличивает размах жертвоприношений. Толпе услужливо подсказывают, что мешают враги не только свергнутые, но еще и не разоблаченные, саботирующие всеобщее стремление к счастью. Ради высокой и красивой идеи люди пишут тайные доносы, публично шельмуют несогласных и - как итог "борьбы за счастье" - следует силовое подавление всех инакомыслящих.

Участие в этом процессе толпа и каждый из ее элементов искренне считают своим "патриотическим долгом", борьбой за светлое будущее, а потому манипуляторам всего-то и необходимо, что поддерживать нужный накал страстей и направлять его в необходимое им русло. Цели, как я уже говорил, политические, за которыми всегда маячат экономические дивиденды.

А потом наступает похмелье. «Сверхценная», якобы, идея, воодушевлявшая большинство, оборачивается кровавым и экономическим хаосом. Незаметно для себя превратившиеся в людоедов вчерашние хомячки сталкиваются с ответной ненавистью и ошарашено спрашивают: «А нас за что?!» Они же только хотели всеобщего блага. Родственники ошельмованных и убитых вопиют об отмщении, национальное богатство в революционизированой стране идет на убыль и достается оно отнюдь не обывателям, а организаторам очередного переворота. Закономерный финал любой национальной, религиозной или экономической утопии: «Хотели как лучше, а получилось как всегда…»

В каждом из нас есть стремление к лучшему, к совершенствованию себя и общества. Вопрос в том, чтобы наши прекрасные видения не становились чудовищной реальностью. Увы, бывает и так, когда вместо сложной науки государственного строительства мы начинаем отрицать права сограждан на лишь том основании, что они исповедуют «неправильные» религии, языки и политические взгляды. Фанатизм — это безумие, рожденное из лучших побуждений.