Автор: Галина С. Березина

Это моя первая официальная поездка как заместителя председателя Интернационального Союза писателей (ИСП) – и сразу в прифронтовой город. Передовая от него в 20 километрах – на линии разграничения до сих пор слышны взрывы, а в «серых зонах» случаются жестокие схватки диверсионно-разведывательных групп.

Луганщина – когда-то центр машиностроения, углепрома и черной металлургии Украины – в настоящее время – сердце непризнанной Республики. Так пишется новая история целого края, кровью и потерями, но боль и неизвестность компенсируются убежденностью в том, что все сделано правильно.

Восстановленный Луганск. Фото Сергея Грищенко

Путь туда

Самое главное – доставить литературно-художественный альманах «Крылья» – периодическое издание наших партнеров из Союза писателей ЛНР. История его транспортировки превратилась в некую миссию во главе с председателем ИСП Александром Гриценко и мною.

Презентация сборника «Крылья»

Мы, конечно, не звезды Голливуда, но чувство некоего геройства и ответственности у меня было. Предыстория такова: из-за практически полного отсутствия почтового сообщения с этим регионом альманах сначала «прилетел» в Киев, пролежал два месяца под носом СБУ (Служба безопасности Украины); не определив хозяина, «Крылья» направили в Москву, откуда мы их должны были доставить в родную гавань – Луганск. «Крылья» летели в чемодане: альманах синего цвета, как утреннее небо над морем, – в черном как смоль ящике.

Участники встречи

Купить билеты не составило особого труда. Электронные купоны в обе стороны пришли на почту в течение десяти минут. Один туда стоил полторы тысячи рублей, обратно – две с половиной. Вернуться оказалось дороже.

Билеты покупали по загранпаспортам, хотя границу можно пересекать и по общегражданскому паспорту.

Несмотря на непогоду, дорога оказалась быстрой и неутомительной. В общей сложности четырнадцать часов. Границы проходили две – российскую и луганскую.

На российском таможенном пункте нас пересчитал суровый парень с автоматом, потом зашла улыбчивая женщина средних лет – лишь копна ярко-рыжих волос разбавляла темный цвет ее униформы. Водитель, похожий на главного героя фильма «Мимино», передал ей наши паспорта. Затем она попросила всех пассажиров выйти для проверки багажа. Люди в ожидании перешептывались, подсказывая новичкам, как лучше открывать сумки – полностью, сбоку или по требованию.

Кто-то вздыхал, нагнетая обстановку, кто-то переминался с ноги на ногу, греясь на холоде. Я ждала таможенника с собакой, потому что читала в Интернете: «Досмотр проводят с собакой», но, увы, собаки не было.

Подошел вежливый мужчина средних лет, попросил приоткрыть сумки и чемоданы. Оглядел он их с неким благородством, присущим герцогам викторианской эпохи, и кивком дал сигнал, чтобы мы возвращались в автобус.

Это не было похоже на проверку, скорее напоминало некое священнодействие. На все про все семь минут. На второй границе бравый и крепкий парень лет тридцати собрал паспорта, унес, через пять минут вернулся, поблагодарил за ожидание и раздал документы. Штампы в российский паспорт на таможне не ставят.

ЛНР

Луганская Республика нас встретила снегом. При въезде все пассажиры обратили внимание на развороченный автобус у обочины. Он был похож на замершего дракона: пасть оскалилась в последней конвульсии. Вот он, первый отголосок войны. Но водитель четко отчеканил, словно прочел наши мысли:

– Га, так це неудачная покупка для расширения автобусного парка. Не доехал из Литвы. Попал в халепу. Такие деньги втратили! Люди не пострадали – и то слава Богу!

– Да, нынче покупать авто можно лишь в Литве или Грузии, – пробубнила женщина в белой вязаной шапочке и черной как смоль дубленке. – Хотя зять сказал, что за роутером лучше ехать в Донецк, так така техника дешёвша.

На въезде в город мы увидели танк Т-34, который участвовал в сражениях во времена Великой Отечественной войны, а теперь стоит как память о тех событиях. Величественно с пьедестала наблюдает за порядком.

Сожженный танк ВСУ. Фото Глеб Бобров.

Позже нам рассказали, что луганский танк до сих пор участвует в парадах, посвященных годовщине Великой Победы. Единственное, что в нем неисправно, – это орудие. Во время недавних боевых действий танк накрыла артиллерия, но луганчане его восстановили. Символ есть символ. Память о прошлой войне важна для жителей города. Нужно помнить, чтобы не повторялось, ибо одна такая «тридцатьчетверка», снятая с пьедестала в Антраците, реально участвовала в боях нынешней войны.

С чем начинало войну ополчение. Фото Глеб Бобров.

Как заметили жители Луганска, после 2014 года парад Победы стал многочисленнее. Меценаты и правительство помогают ветеранам. Это тоже важно…

Луганск

Через пару часов после пересечения границы мы были уже на автовокзале Луганска. Зашли в кафе под названием «Принц» с огромной наклейкой «WI-FI» на двери. Привел нас туда не голод – не было связи со встречающими коллегами из ЛНР. Наши «Билайн» и «МТС» в один голос твердили: «Номер не существует».

Цены в кафе приятно удивили. В таких незамысловатых заведениях индикатором для меня выступают шашлыки, цена которых 75 рублей за 100 г. Согрел нас вкусный зерновой кофе за 40 рублей.

Приняли решение купить местную симку для связи. Железная будочка метр на метр сбоку от платформы еле виднелась через очередь людей, садившихся на прифронтовой автобус Луганск – Станица. Местная связь – оператор «Лугаком». Необходимо отметить, что связь дешевая, в особенности если звонить в Россию. Пополнение номера происходит через специальные скретч-карты, напоминающие мгновенные лотерейные билеты.

В Интернете я читала, что в Луганске на улицах лежат трупы, пахнет гнилью, – все это оказалось неправдой: приятный аромат еды и покалывание морозного воздуха на щеках – вот мое первое впечатление, и, как часто говорят, оно самое верное. Я не видела очередей за продуктами и промтоварами. Вообще не очень заметно, что это прифронтовой город.

Луганск в осаде. 2014 год. Фото Николая Сидорова

Встретил нас секретарь СП ЛНР Андрей Чернов – улыбчивый и интеллигентный коренной луганчанин. Его жизнь разделилась на две части – «до» и «после», как и у многих жителей этого края.

До войны Андрей был известным литературоведом и публицистом, сейчас он освещает события на одном из информационных каналов и является заместителем главного редактора литературного альманаха «Крылья».

Он водил нас по улицам родного города и с упоением рассказывал истории. Мы увидели восстановленный центр, хотя кое-где попадались обглоданные снарядами здания. Культурная составляющая Луганска велика и многообразна.

Восстановленный Луганск. Фото Сергея Грищенко

В городе есть филармония, три репертуарных театра – русский, украинский и театр кукол, не считая еще ряда театрально-сценических площадок и прекрасного академического цирка. Также работают пять университетов и академия культуры и искусств. Многочисленные памятники, величественные храмы, художественные, исторические, краеведческие музеи и картинная галерея. При этом визитная карточка города, на мой взгляд, – это музей Владимира Даля и памятник князю Игорю.

Голос войны

Памятник князю Игорю – символ воинской доблести и дружбы славянских народов. Величественная фигура из бетона, одетая в бронзу, высотою в четырнадцать метров.

«Князь Игорь» первым попал под обстрел. Теперь от величия, пожалуй, остался только призрак. Памятник получил изрядно. Огромные сколы и дыры напоминают о жестокости людей.

Я вспомнила фашистов, которые при захвате новых территорий прежде всего начинали уничтожать памятники истории. Они хотели стереть культуру, историческую память и традиции захваченных народов. К сожалению, восстановить монумент сейчас невозможно, так как он практически на линии пересечения – на виду и простреливается. Люди боятся новых смертей.

Луганск в осаде. 2014 год. Фото Николая Сидорова

Мы подъехали к памятнику Игорю без происшествий: единственное, не стали фотографироваться. Это исключительно из соображений безопасности.

Около памятника постоянно стоит машина представителей OSCE (ОБСЕ – Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе). Им здесь, в Луганске, выделен офис – трехэтажное здание белого цвета, не пострадавшее во время обстрела; оно расположено недалеко от центра города. Представители организации ездят на белых Toyota Land Cruiser, с флагом OSCE. Такие автомобили в изобилии припаркованы около пивного бара «BBQ». Сказывается привычка сотрудников организации к хорошему пиву и обильным жирным закускам.

Мы продолжили прогулку по центру города, медленно направляясь в сторону гостиницы.

Чернов рассказывает:

– Да, вот эти обстрелянные помещения уже не восстановят. Их бросили собственники, а другим людям они не нужны. Сейчас, как вы заметили, на дороге много машин, много ходит людей. Но это все до 23-00, потом в городе комендантский час. Еще в городе паспортный режим. Могут подойти и проверить документы, но вежливо; если все в порядке, то никаких проблем. Очень уважают российский паспорт.

Луганская Республиканская научная универсальная библиотека им. Максима Горького. Фото Николая Сидорова.

Луганская Республиканская научная универсальная библиотека им. Максима Горького. Фото Николая Сидорова.

фото Краснодонская районная больница — что сделала Украина. Фото Николая Сидорова

Отголоски войны не слышишь, если не прислушиваться, но стоит обратить внимание на редкие заделанные (а где-то и вполне сохранившиеся) сколы, дыры, щербины, выемки – то на зданиях жилых домов, то на заброшенных торговых центрах или памятниках. Стоит присмотреться к замаскированным следам недавно разыгравшейся здесь трагедии, как по спине начинают ползать мурашки, а в затылке чувствуешь неприятный холодок.

Краснодонская районная больница — что сделали ЛНР

В городе есть птицы 

У меня, впечатлительной девушки, которая и оружия настоящего не видела, все пережитое в поездке оставило глубокий след в душе. Луганчане пострадали за европейские ценности. Я ведь правильно понимаю, что свобода выбора, с кем жить и на каком языке говорить, – это европейская ценность?

– Украинские СМИ твердят, что положение в ЛНР тяжелое, – говорит Чернов. – Пишут, что в Луганске съели всех воробьев. – Он показал на стаю птиц, пролетающую над нашими головами.

Не только птиц не съели, но и город восстановили.

Позже я нашла в «Фейсбуке» запись некой Галины Сергеевны (этот пост в соцсети растиражировали украинские СМИ): женщина трогательно описывает рассказ вымышленного жителя Луганска. Цитирую (орфография и пунктуация автора сохранены):

«Самое страшное: в Луганске – нету птиц. Вот вообще. Совсем. Их – съели. Где-то птиц поели коты и собаки. Где-то люди. Когда не было электричества и город сидел без воды и еды. И в этом весь ужас. Нет. Птиц. Потому что. Их. Съели. – Представь, Галя, – рассказывал мне один хороший человек, человек с такими глазами, которые я не забуду никогда, – идешь ты по улице. И тихо-тихо кругом. И не понимаешь, отчего так тихо. Долго не можешь понять, чего не хватает. И вдруг видишь – нету воробьев. Нету голубей. Нету ворон. Только ветер гудит. … И я сегодня иду по улице. Обычный день. Обычная киевская улица. И на дороге – два толстых голубя своими красными клювами – пьют водичку из лужи. И лапы у них такие смешные, морщинистые, топ-топ. И перья на хвосте пушистые, красивые. Как без птиц. Без птиц это совсем, конец. Без птиц как без души. Я теперь поняла, почему птица – это мир».

Восстановленный Луганск. Фото Сергея Грищенко

Очень трогательно, но это ложь. За время командировки мы посетили четыре торговых центра, два супермаркета и даже сходили два раза в кинотеатр. В кофейне «Хлебное место» нет свободных столиков, там сидит исключительно молодежь. Еда вкусная, персонал улыбчивый. Да, конечно, ритм Луганска южный, немосковский, медленный, но жизнь идет. Галина Сергеевна могла написать что-то подобное и о моём родном городе Севастополе: как будто бы во время энергетической блокады Крыма в начале 2015 года съели воробьев и чаек. И это бы так же, как и в Луганске, вызвало возмущение. Неправда ваша, господа украинские пиарщики.

Совершенно неспешно Чернов привел нас к музею Владимира Даля. На Луганщине очень чтят земляка – крупного государственного деятеля и талантливого писателя. Очень интересно, что в Луганске улица Даля переходит в улицу Пушкина, и это знаменательно, так как оба литератора дружили и последний вдох умирающего поэта принял Владимир Даль.

Музей истории и культуры Луганска. Фото Николая Сидорова

Мы жили в гостинице «Луганск». Отель «три звезды». Красные дорожки, вполне приличный ремонт. В здании 19 этажей.

– Вам номер VIP или улучшенный? – спросил мужчина, одетый в черный бомбер.

– Мы не знаем. А какие свободны? – спросил Гриценко.

– Да полно у нас номеров, все зависит от этажа. Мы вам можем показать. Интернет есть не на всех этажах, а вот на двенадцатом есть. Там рядом как раз два номера свободных. Миша, проводи гостей.

«Острая могила»

Лифт работает только один, и когда вы подниметесь на нужный этаж, кнопка издаст щелчок. Отопления в гостинице нет, но мы это поняли еще в фойе. Миша открыл один номер, потом второй…

Поселились мы в итоге в номере VIP за 1490 рублей в сутки, без центрального отопления, но с горячей водой, телевидением и Интернетом. На основных батареях стояли конвекторные электрические обогреватели. В номере было двадцать два градуса. Чисто, уютно. Из окон виден город: далекие пейзажи напоминали горы, а не городские жилые массивы.

Чернов без устали показывал нам инфраструктуру: кафе, где можно хорошо поесть, кинотеатры с новинками кино, библиотеки, университет имени Шевченко, где должна была состояться презентация альманаха «Крылья». В диалоге с ним Гриценко приводил примеры из своего опыта посещения некогда воевавшего города Грозного. Чувствовалось волнение Андрея, когда он рассказывал о полной блокаде Луганска, о боевых действиях, о гибели людей.

Дом культуры в Новосветловке. Фото Николая Сидорова

По пути к государственному информационному агентству ЛИЦ (Луганский информационный центр) в меня буквально врезалась девушка в черном пуховике. И знаете, чем от нее пахло? Безумно свежим и горячим хлебом. Этот запах напомнил мне вкус детства, когда ты так долго стояла в очереди в пекарню, купила заветный «кирпичик», но по каким-то необъяснимым причинам домой принесла только половину…

Из белого здания с величественными колоннами транслируется все важное – от военных сводок до культурных событий. При входе вежливые люди в камуфляже проверили паспорта и попросили выписать нам одноразовый пропуск.

Пока оформляли документы, я обратила внимание на карту города: там были отмечены названия районов. В Луганске, как мне потом объяснил Чернов, курганы всегда называют «могилами» и в зависимости от расположения или размера добавляют имя прилагательное. «Острая могила» – это название мне особенно запомнилось.

Брифинг

Луганск очень похож на мой родной город Севастополь. История основания, становления города и различные военные события неотделимы друг от друга, как сиамские близнецы. Курган «Острая могила» был установлен как напоминание потомкам о самых ожесточенных боях во время Гражданской войны.

Заснеженный хвойный парк и обледеневшие ступеньки – естественные препятствия по дороге к памятнику. Спуск и подъезд стали серьезным испытанием. Когда мы поднялись на самый верх, Луганск оказался как на ладони.

Пейзаж многолюдного города не выглядел сиротливым, а, наоборот, напоминал усеянную грибами поляну – это были люди и машины между жилыми кварталами и частными домами. Но дела не ждут, поэтому мы поспешили дальше по запланированному маршруту.

В ЛИЦ председатель Союза писателей ЛНР Глеб Бобров провел нас в кабинет, налил чаю и начал расспрашивать о дороге и впечатлениях. Глеб Леонидович – участник войны в Афганистане. Чуть позже он вел наш брифинг…

Ну что сказать? Встреча с прессой прошла быстро, четко и очень слаженно. Мы так содержательно рассказали о целях и задачах нашей гуманитарной миссии, что у журналистов не осталось ни одного вопроса. Всего вышло восемь новостей, которые освещали нашу командировку в Луганске.

Несмотря на усталость после длинного пути, мы не хотели отдыхать – еще долго разговаривали, обсуждали творческие планы с коллегами и слушали рассказы о военном положении, боях, развитии и жизни города.

– Вот здесь, ребята, – показывал на карте Глеб Бобров, – по линии от села Крымское до Сокольников все еще идут бои. Стреляют снайперы. Неспокойно и на Светлодарской дуге. Тяжело и гражданским. Единственный переход в Станице завтра посмотрите сами. А нормальный мост с автомобильной дорогой и нормальным переходом в городе Счастье украинская сторона так упорно и не открывает.

Со слов Андрея и Глеба нам стало понятно, что ценность именно этого моста в Счастье огромна, но пока не увидишь своими глазами масштаб происходящего, анализировать что-то довольно сложно. На следующий день была запланирована поездка на линию соприкосновения, туда, где находится единственный официальный переход из ЛНР в Украину.

Как дела в Луганске? 

После всех встреч и бесед мы прогулялись по центру города. Жизнь здесь текла своим чередом по новому руслу – все так же работают торговые центры, с новыми и старыми вывесками: еще много напоминаний об украинском прошлом.

Правительство ЛНР сдерживает цены на определенные группы товаров – хлеб, молочные продукты, крупы, алкоголь, сигареты. Билет в кинотеатр стоит 100 руб. Работают даже ночные клубы, правда с 18 до 22 часов.

Луганск в осаде. 2014 год. Фото Николая Сидорова

В самом сердце города расположен храм «Умиление». Он назван в честь иконы Божьей Матери «Умиление» и поражает своей красотой. Церковь расположена при детской республиканской больнице. Вид храма действительно успокаивает и вызывает умиление. Изображение Божьей Матери на витражах при входе в церковь вселяет надежду. С этим витражом связано одно из многочисленных городских чудес летних боев 2014 года. В районе храма упало несколько украинских мин и снарядов, здание не было повреждено. Перед самым входом в храм упала одна минометная мина и снесла угол у дверей парадной, но при этом ни один осколок не задел огромный двенадцатиметровый центральный витраж с образом Богородицы. Сегодня мимо этого храма проходит магистральный транспортный маршрут, и многие люди, минуя храм в автобусах, непроизвольно крестятся. В городе это событие считают очевидным чудом.

Восстановленный Луганск. Фото Сергея Грищенко

Бобров познакомил нас с журналистом Александром Рекой, работавшим раньше политологом. Это молодой парень, вдумчивый аналитик. Из рассказов Чернова, Боброва и Реки стало ясно, что многие строения в Луганске, например тот же цирк, восстановлены при поддержке России, но часть разбомбленных школ и больниц, к сожалению, уже не подлежит реставрации. Примечательно, что некоторые здания, не пострадавшие во время Великой Отечественной войны, при блокаде Луганска и украинских обстрелах были разрушены до основания.

Очень важно отметить Госбанк ЛНР. Он является калькой нескольких финансовых систем, но нормативные документы почти такие же, как в России.

Основная валюта для расчета – это российский рубль; украинская гривна, как и иностранные валюты, уже давно изъята из оборота. Валютообменный курс на евро и доллар США немного выше, чем на территории России. Здания «ПриватБанка» и «Ощадбанка» были национализированы в Луганске, так же как и в Крыму.

Многие разбитые украинской артиллерией строения банков не восстановлены и выглядят как раны на теле.

При входе здесь проверяют паспорта и задают уточняющие вопросы «для чего» и «к кому». Таким образом, можно сказать, что гостей могут отличить от местных.

Иностранные санкции отразились на регионе стандартным образом – отсутствует возможность безналичных расчетов по картам MasterCard, VISA, отсутствует международная система расчетов и система SWIFT. Но, судя по опыту Крыма, это лишь стимулирует население искать или создавать внутренние альтернативы. Горевать тут не о чем, да и некогда.

Презентация

После утренней записи на государственном телевидении Луганска мы пошли в университет имени Шевченко.

Следует отметить, что до военных событий здесь было зафиксировано присутствие представителей двадцати трех национальностей. В университете обучались студенты из многих стран. Сейчас, к сожалению, иностранцев практически нет – в основном обучение проходят студенты из ЛНР, ДНР и РФ.

Обучение бесплатное. Изюминкой университета является парк-музей половецких баб. Тут собрана крупнейшая коллекция каменных фигур XI века. Идолы поставлены скифами и половцами, жившими ранее в этой степи.

Что примечательно, рядом с древними изваяниями стоит православная часовня имени святой Татианы. Вот такое соседство двух культур на маленьком клочке земли.

В здании университета толпы студентов: мы зашли после звонка на перемену. Мы прошли в конференц-зал, где нас уже ждали приглашенные гости. Презентация проходила в дружеской атмосфере. Слово предоставили Гриценко, рассказавшему об альманахе «Крылья», причинах, побудивших Интернациональный Союз писателей помочь с его изданием, о творческих планах и новых проектах в ЛНР.

Студенты задавали вопросы. Мы приятно удивились их заинтересованности. Вопросов было много. Спрашивали о современной русской литературе, просили выделить перспективных молодых писателей, спрашивали, насколько конкурентноспособна патриотическая литература, и многое другое.

Презентация сборника «Крылья»

Авторы альманаха читали стихи, делились своим мнением о военном противостоянии. У многих осталась надежда на благоразумный исход борьбы. Мы вручили Международную медаль имени Мацуо Басё главному редактору альманаха Ларисе Черненко и медаль Российской премии, учрежденную литературным журналом Московской городской организации Союза писателей России «Российский колокол», замглавного редактора «Крыльев» Чернову.

Награда от ИСП за доблестный труд в области литературы и искусства

После мероприятия нас встретил Река – мы должны были выдвигаться на блокпост.

Блокпост

– Ребята, тут поступили новые вводные, – сказал Река. – Ночью стрелял снайпер, поэтому нужно быть осторожными. К тому же сегодня на границу приедет представитель ООН для осмотра нашего «чудо-моста». Он хочет повторно озвучить украинцам, что необходимо строить полноценный мост. Сейчас не то что скорая проехать не может – люди кое-как проходят. Так что мы сегодня встретимся с первыми лицами, представляющими ЛНР в Минске, – Ольгой Кобцевой и Владом Дейнего.

Мы сели в автомобиль. По радио передавали песню группы «Океан Эльзы». Солист ее – ярый националист, он категорически против отсоединения Донбасса и присоединения Крыма к России. Вот так талантливый музыкант может своими действиями опровергнуть устоявшееся высказывание о том, что литература и музыка вне политики.

В машине ребята обсуждали новости, а также то, чего стоит опасаться при посещении моста.

– Да вы и сами все скоро увидите и составите собственное мнение, без прикрас и лжи, – заключил Река.

Выйдя из машины, я увидела очередь: люди, в том числе и пожилые, стояли на импровизированной автобусной остановке. Другой поток полз в сторону перехода – к Украине.

Долгая дорога к мосту растянулась сквозь бетонные плиты и разрезанные снарядами деревья, каменные столбы. Чем дальше шли, тем драматичнее казалась обстановка. На обочинах были собраны железные тачки (на них возили сумки), где-то сложенные, где-то разбросанные вдоль покореженных ограждений.

Далее виднелся пункт Красного Креста – самострой из деревянных SIP-панелей. Постройка напоминала длинную палатку со скамейками. Тут можно было спрятаться от дождя или снега, но не от ветра и холода.

У знака «СТОП» и белой разграничительной линии нас встретил приветливый военный; он проверил документы и объяснил правила:

– Так, ребята, военных не снимать. После перехода по мосту вы будете находиться на территории, уже неподконтрольной нам. Эта территория уже за украинскими силовиками. Так что будьте осторожны, и с Богом!

По дороге к мосту Чернов рассказывал о реке Донец, как раньше здесь рыбачили и река радовала многообразием рыбы. На возвышениях так и остались дома, в которых уже никто не живет из-за постоянных обстрелов.

Вскоре мы оказались на открытой местности, в центре возможного снайперского обстрела, как на блюде, но так как любопытство победило страх, мы продолжали путь. С каждым шагом мне становилось всё холоднее. Видимо, нервы.

И вот следующий блокпост, его охраняют казаки. На крыше флаги – черно-желто-белый монархистов России; черный с черепом и костями, по типу анархистов; и красный, как будто из времен Гражданской войны.

– Вы кто? – спросил нас казак в камуфляже.

– Это российские писатели, – ответил Река. – Вот мои документы, я представляю Луганское государственное информационное агентство, а вот их документы. Они посмотрят мост – и обратно.

– Хорошо, – вздохнул казак. – Далеко не заходите. – И, помолчав, вполне серьезно добавил: – А то не отобьем.

Мост

Мы прошли очередную черту контроля. За нами осталась недовольная толпа, ожидающая своей очереди. Недовольство людей было вызвано тем, что мы без остановки продолжили движение в сторону моста, а они вынуждены были ждать, и неизвестно сколько.

Почему же люди идут из ЛНР на Украину? Все просто: пенсионеры и молодые родители с детьми вынуждены каждые три месяца подтверждать свое право на пенсию и пособие. Для того, чтобы получить деньги, они записываются в очередь каждые два месяца.

На той стороне люди остаются с ночевкой, а это стоит 600 рублей в сутки. Места для ночлега сдают сограждане (или бывшие сограждане?), и эта сумма очень ощутима для кармана; но если не отметиться в пенсионном фонде, то пенсию не будут платить весь квартал.

Вот так и получается: кому война, а кому и мать родная.

А еще на украинской стороне безхозными оказались огромные запасы овощей и фруктов, которые испокон веков выращивались в теплицах. Они теперь гниют из-за ненадобности.

Деревянный настил шириной в метр, с перилами – вот и весь мост на ту сторону. Когда смотрите на эту переправу, то вам может показаться, что идти легко. Так предполагал и Александр Гриценко, но каково было его разочарование, когда он сделал первый шаг:

– Березина, да здесь можно убиться! Будешь спускаться – цепляйся за перила, иначе не удержаться!

Мост на переходе в Станице до ремонта. Фото Глеб Бобров.

Если бы не мой небольшой каблук на сапогах, я бы точно слетела вниз; но я зацепилась и аккуратно то ли сошла, то ли проскользила вниз. Первый мост был пройден. Теперь по точно такому же сооружению нужно карабкаться вверх.

Поток людей не уменьшается в обе стороны – шли в основном пожилые, но также дети и молодые семьи.

Впереди виднелась импровизированная бытовка из полиэтилена и подручных деревянных досок. Из трубы шел дым. Нам объяснили, что это греются рабочие: они помогают старикам и инвалидам перебраться на ту сторону и обратно. Режим работы моста – с 8-00 до 19-00.

Нейтралка

Мы поднялись и попали в нейтральную зону. Впереди виднелись украинские флаги. Река задал нам пару вопросов на камеру – три минуты записи, и мы поспешили покинуть опасное место: экстремальный эфир не стоил такого риска.

Галина Березина на «нейтралке»

–У меня кололо в затылке, когда я отвечал на твои вопросы, Саша, – сказал журналисту Гриценко. – Может быть, за мной наблюдал снайпер?

– Вполне может быть, – ответил Река, и его серьезный ответ перечеркнул шутку.

Александр Гриценко на «нейтралке»

Передо мной на трехколесном велосипеде ехал мальчик лет четырех. Передвигался он медленно: одной рукой рулил, а в другой держал запакованный пластмассовый автомат. Впереди шла женщина лет тридцати. Она подгоняла сына словами:

– Лешка, ну что ты тащишься?! Давай быстрее. Мне и так тяжело.

Но у Лешки не было сил.

– А шо, если с тачкою я по левой стороне пройду, меня впустять, чи ни? – бормотал седовласый мужчина в серой куртке с надорванным воротником.

– Коль, да пёс их знает. Я в прошлый раз пошла по левой стороне – меня заставили сумку взвешивать, а потом отправили еще в две очереди. Другое дело, если порожняком. О то, не спокушай судьбу, – деловито отметила дама в каракулевом пальто и мужской шапке-ушанке, хромая на правую ногу.

Слякоть, грязь от смеси снега и дождя. Неприятное ощущение.

Мы возвращались. Впереди нас ждала избушка Красного Креста; в ней тепло и всем раздают чай с сахаром.

Но отдыхать мы стали не сразу. Из машины белого цвета вышли представители ЛНР. Река поспешил к ним и пригласил нас с собой.

Это сон

– Добрый день, Ольга Анатольевна. Это российские писатели,– обратился наш сопровождающий к статной блондинке средних лет. Рядом с ней стоял представительный мужчина в костюме и в длинном черном плаще.

– Ольга Кобцева, спецпредставитель ЛНР в контактной группе, и Влад Дейнего, министр иностранных дел ЛНР, – коротко отметила она, – мы представители ЛНР в Минске. Вы уже, очевидно, видели тот ужас? Красный Крест выделяет деньги на новый мост, но украинская сторона не согласовывает проект. Они хотят сократить ширину моста. Но ее сокращать нельзя! Скорая не сможет открыть дверь, чтобы оказать помощь. На мосту уже в этом сезоне погибло девять человек. Простите, но нам пора.

Река последовал за представителями ЛНР и ООН. Мы же направились в зону отдыха. Внутри топилась печь, стоял кулер с водой и термосы с кипятком. Был телевизор – он показывал ролики-обзоры работы Красного Креста в горячих точках планеты. На длинных скамьях можно было отдохнуть. Столы были уставлены бумажными стаканами с пакетиками чая. Представители Красного Креста предложили нам дополнительную ложку сахара.

Люди заходили, отдыхали, кто-то пил чай, кто-то просто отогревался.

Я рассматривала стены. На них были развешаны плакаты с предупреждениями о растяжках на местности и инструкциями о том, как избежать подрыва. Также сообщались телефоны, по которым нужно было звонить в случае обнаружения опасных для жизни предметов.

Минут через пятнадцать вернулась делегация с представителями ЛНР и ООН. Женщина из Организации Объединенных Наций – маленького роста, в черной куртке – внимательно слушала переводчика. Она даже пару раз улыбнулась, после слов представителя Красного Креста: «Летом у нас работают кондиционеры, поэтому люди могут укрыться от жары».

Все происходящее мне казалось страшным сном, в котором ты хочешь проснуться, потому что понимаешь: такого не может быть! Это сон! Причудилось. Наверно, съел что-то несвежее или поругался с близким человеком, и теперь подсознание или Вселенная щекочет нервы в отместку. Проснешься – и морок исчезнет…  Но только не в этот раз.

Луганск в осаде. 2014 год. Фото Николая Сидорова

Однако жизнь идет, даже когда мы стоим на месте, даже когда нас пронизывает ледяной холод от реки Донец и караван людей продолжает тянуться к границам, превозмогая страхи, трудности, болезни, непогоду. Они карабкаются по разорванному мосту в надежде на то, что скоро все будет иначе, а пока только пепел на губах.

На следующий день мы уехали домой в Москву, но эта картина останется со мной на всю жизнь.

*В репортаже использованы фотоработы выдающегося луганского фотохудожника и военного корреспондента Николая Сидорова, который скончался в июне 2017 на 50-ом году жизни.

Николай Сидоров