ЕЛЕНА САЗАНОВИЧ

26 февраля 1802 года во французском Безансоне в семье генерала наполеоновской армии и дочери судовладельца родился Виктор Мари Гюго. Мое эссе о писателе «ГАВРОШ И ОТВЕРЖЕННЫЕ» («Юность»: http://unost.org/downloads/library/2014_03.pdf, «Красноярское время»: http://krasvremya.ru/viktor-gyugo-gavrosh-i-otverzhennye/ )
Гюго писал около семидесяти лет. По сути, он всю жизнь писал об отверженных. "Я всем поверженным и угнетенным друг". По сути, он всю жизнь писал "Отверженные". 26 томов стихотворений, 20 томов романов, 12 томов драм, 21 том философских и теоретических работ. Всего79 томов! Под одним названием - "Отверженные". Хотя сам он никогда отверженным не был.
Он родился в семье наполеоновского генерала, с детства много путешествовал. С ранней юности получал награды и литературные премии. И с ранней молодости познал успех. Который ему никогда не изменял. Он был членом Французской академии. Он был членом Национального собрания. Он одно время даже был сенатором.
В день 79-летия писателя во Франции объявили настоящий национальный праздник. Его дом завалили цветами. В сотый раз шел спектакль «Эрнани» с участием Сары Бернар. В день смерти писателя в возрасте 83 лет во Франции объявили национальный траур, продолжавшийся десять дней. В церемонии торжественных похорон участвовало около миллиона человек.
А в 1952 году по призыву Всемирного совета мира прогрессивная общественность широко отметила 150-летие со дня рождения Виктора Гюго. Великому французскому писателю справедливо рукоплескал весь мир. Успешная творческая судьба. И при жизни. И после нее. И все же...
Его творческая судьба, как и его жизнь - это противоречия и парадоксы. Он был идеалистом и реалистом. Романтиком и прагматиком. Он хотели примирить непримиримое. И верил, что жестокость, подлость и зло можно спасти милосердием. Его много публиковали, его много восхваляли. И при жизни, что редкость. И после нее. Его много критиковали и много запрещали. Что не редкость. И при жизни, и после нее. Он не один раз платил и за вольнолюбивые взгляды. И за яркий талант. И за революционность суждений.
"Революция не случайность, а необходимость... Она есть потому, что ей следует быть".
Долгая, бурная жизнь Виктора Гюго - целая историческая эпоха. Долгая эпоха бурной революционной Франции. Буржуазная революция 1789 года. Революции и народные восстания 1893-1834 и 1848 годов. Наконец, первая пролетарская революция - Парижская коммуна 1871-го. Это его жизнь и это его творчество. Это его революции и его эволюция. Как поэта. Как гражданина. Как человека. Мятеж в "Соборе Парижской богоматери" перерастает в республиканское восстание "Отверженных" и заканчивается апофеозом революции "Девяносто третьего года". А ведь Гюго всегда мог быть осыпан королевскими почестями, быть благополучным буржуа и пэром Франции.
Но он выбрал другую дорогу. Дорогу сопротивления. Которая увела его из родной Франции, но привела к сердцу простого народа. Почти 20 лет он находился в изгнании ("Вернусь во Францию тогда, когда туда вернется свобода"). Он потерял все, но он сохранил честь. Вместе с ним сохранила честь Франция. И она была ему всегда благодарна.
Хотя врагов у него было немало. И при жизни, и после нее. И после нее, возможно, даже больше. Кто пытался и пытается до сих пор принизить, унизить, осквернить, очернить, оспорить его неоспоримый гений. Не зря Ромен Роллан как-то заметил, что самый верный путь во Французскую Академию - "втоптать в грязь Виктора Гюго".
Может, потому, что он еще в 1870 призывал народ к борьбе с пруссами: "Организуем грозную борьбу за родину... Защищайте Францию героически, с отчаянием, с нежностью! Будьте грозны, о патриоты!” Спустя 70 лет новым аккордом зазвучал гневный голос Гюго. И французский народ его вновь услышал. Фашисты Гюго этого не простили. И безжалостно уничтожили бронзовый памятник великому писателю в Париже.
Впрочем, разве могли его простить и буржуа, когда о них он с откровенной неприязнью писал в "Отверженных»: "В глубине их совести такой навоз, такая клоака, что от них шарахнется любая коровница, сморкающаяся в руку". И уже после войны во время празднования 2000-летия Парижа на место, где раньше возвышалась бронзовая статуя, вандалы втащили модель фордовского автомобиля.
И все же сам Гюго никогда отверженным не был. И тем более ценен его талант, посвященный отверженным, выброшенным за борт жизни. "Малым и несчастным". Отверженные - это и бывший каторжник, и проститутка, и беспризорные дети. Это они отлучены от света, радости, мира. Отлучены от человеческих прав. Тот, кто с высоты не боится смотреть вниз и не боится оказаться внизу, чтобы помочь другим подняться наверх - обречен на бессмертие. Потому и бессмертен его главный роман-эпопея "Отверженные".
"Общество, которое допускает бедность и несчастье, человечество, которое допускает войну, мне кажется обществом и человечеством низшего рода, а я стремлюсь к обществу и человечеству высшему..."
Гюго справедливо считал, что в искусстве и литературе надо изображать не обыденное, а исключительное. Он тысячу раз прав. Жизнь мы можем вдоволь почерпнуть из газет и из собственной жизни. Мы знаем, как мы живем. Но мы не всегда знаем, как нам жить. Вернее мы почти никогда этого не знаем. Литература и искусство, пожалуй, первые, а, возможно, единственные, кто нам сможет ненавязчиво помочь разобраться в жизни. И в смерти.
Литература и искусство, возможно, единственные, кто способен возвысить обыденное, мелкое сделать великим и даже исправить зло. Путем милосердия. Как мечтал об этом Гюго.
На протяжении всей книги длится внутренний спор революционера с проповедником. Это в том числе спор Гюго-идеалиста с Гюго-бунтарем. Писатель не стесняется быть откровенным романтиком. И мечтателем. Откровенным философом. И даже моралистом. И мир писателя откровенно и вызывающе контрастен. По левую сторону добро. По правую - зло. И предельно ясно на чьей стороне автор. Добро и зло воюют между собой. Иногда на смерть. Иногда сами с собой. Иногда в человеке. Чаще всего - в обществе.
И герои Гюго откровенно хорошие или плохие. И хорошие зачастую верят, что смогут исправить плохих. Духовным возрождением.. Как искренне верил в это писатель.
Его герои и подчинялись ему, и нет. Милосердие зачастую исправляло их (как главного героя, бывшего каторжника Жана Вальжана), но помимо воли автора они частенько выходили на баррикады. И там погибали. Даже дети. Как этот милый чумазый оборвыш Гаврош. Этот трогательный и щедрый мальчишка. Этот озорной и смелый сорванец в большой кепке. История Гавроша - одна из самых трогательных в мировой литературе.
Это маленький рассказ "как маленький мальчик и большой герой был убит" гармонично ложится в большой роман. Книжка в книге, как и сказ о Мальчише-Кибальчише.
Кульминационные главы - бои на баррикадах. В том числе смерть Гавроша под его веселую песенку. Одна пуля - новый куплет, вторая, третья, четвертая - новый куплет. Беспорядочность и жестокость выстрелов. Под беззаботную песенку Гавроша. И вот пуля, которая не ошиблась. Тонкая струйка крови потекла по лицу мальчишки, а он снова запел.
Его песню мы так и не услышали, автор нам ее не сочинил, это было не нужно. Но почему эта веселая песенка Гавроша заставляет плакать детей?! Которые еще могут думать, что зло возможно победить одним милосердием. И взрослых, которые уже так не думать не могут. Хотя именно Гаврош, как и Жан Вальжан, воплощает лучшую особенность отверженного народа - милосердие.
Роман "Отверженные" становится истинно народным. Авантюра становится классовой драмой. Романтика - героикой. Проповедование - философией. Его автор - бессмертным. И не только во Франции. Роман сразу же перевели на многие европейские языки.
Царь Александр II посчитал книгу опасной для общества и издание ее приостановили. Русские запоем читают ее по-французски. "Отверженные" становится любимым произведением Достоевского и Некрасова, Салтыкова-Щедрина и Толстого.
16 сентября 1862 года в Брюсселе на банкете устроенном в честь романа «Отверженные», Гюго сказал: «Одиннадцать лет назад вы провожали почти совсем молодого человека, сейчас перед вами старик. Волосы изменились, сердце — нет». Его пощадило время. И при жизни. И после нее.
«Время, стирающее с лица земли холмы и пригорки, щадит высокие горы. Над океаном забвения, поглотившим столько творений XIX века, архипелаг Гюго гордо вздымает свои вершины, увенчанные яркими образами», - написал Андрэ Моруа. Океан забвения поглощал пригорки и XVIII века, и XIX, и XX. Неизбежно он поглотит и пригорки XXI. Сколько бы на этих пригорках не толпилось «успешных» сочинителей, забрасывающих друг друга комочками грязи. А вечно цветущие вершины Виктора Гюго бесспорно останутся. Навсегда... Как и вершины других писателей, которые потрясли мир.