Анатолий МОЗЖУХИН

КАПЛАН И ВРЕМЯ

Я не могу осмыслить эту трагедию. Ведь этого не должно было случиться. Сначала Леонид Николаевич Вышеславский потом Юрий Григорьевич Каплан погибают насильственной смертью. У обоих дочери жили за границей и невольно приходят на ум пророческие слова Каплана: «ты уедешь на чужбину, я умру среди чужих». Случилось нечто, не укладывающееся в сознание. Трудно представить, что это были за чудовища, которые могли напасть на 72-летнего Каплана, убить и ограбить. Как страшно должно быть столкновение поэта – носителя высоких идеалов, с бездонной мерзостью человекоподобных гнид. Каплан не был бесконфликтным человеком, но, конечно же, не думал о возможности такого конца, когда писал: Времени всегда в обрез, Чувствую себя мишенью, Чей-то целится обрез В душу каждое мгновенье Каплан принадлежал следующему за Л. Вышеславским поколению. Эстафета поколений – явление дискретное. Но во времени, которое непрерывно, она соединяет ступенька к ступеньке в непрерывную лестницу все наработки, как в науке, так и в области культуры и красоты человеческих отношений. Время является необъяснимой загадкой для науки. Так же как у пространства никто не знает его начала и конца. И Каплан писал: «вектор века направлен в космос, в бесконечность Пространства и Времени». К сожалению, я мало помогал ему в его многотрудных делах, он сам делал огромную работу, минимально привлекая к ней других. Поэтому подбор произведений для антологий, разработка их структуры, замечательные анализ работ авторов и исторические комментарии – это, безусловно, его единоличная заслуга. А чего стоит его анализ цены времени в поэзии. В течение долгих лет недоступные произведения эмигрантской литературы, написанное в ГУЛАГе, просочившееся с риском для жизни в микротиражи самиздата – публикуя их Каплан пишет, что только теперь приходит понимание того, как много потеряли в своем духовном развитии поколения, на целые десятилетия отлученные от этих животворных источников. Он знал цену времени и поэтому не щадил сил, чтобы хотя бы частично компенсировать потери. Трудно себе представить, как много знал он поэтов, истории их личной жизни и взаимоотношений с обществом и властью. Объединение в антологиях произведений поэтов эмигрантов, политзаключенных, репрессированных запретом на публикацию и избежавших этой участи, а также современных, с трудом пробивавшихся (или не пробивавшихся) в печать – это беспрецедентно смелый замысел, осуществление которого сродни подвигу. Несмотря на невероятную занятость издательской деятельностью, он вел поэтическую программу на телевидении, руководил работой Конгресса литераторов Украины, выпускал газету «Литература и жизнь», альманах «Юрьев день» и при этом уделял много внимания своей поэтической студии «Третьи ворота», дверь в которую была открыта для всех. Многие не знали, что это за ворота, но я понимал это как ворота в Жизнь в отличие от ворот в Ад или в Рай. Среди лиц, посещавших поэтическую студию Каплана, были и ученики школ, и старики. Он был приёмником, впитывавшим их мысли, и резонатором, усиливающим идущие от них волны. Космос от сонетов Вышеславского проходил через творчество Каплана и всех студийцев. Анатолий Зарицкий врач, профессор, доктор медицинских наук, заслуженный деятель науки и техники, в книге «Космопоэзия» писал: Вперед – к свободе! В Рай и Ад! От злобы, мелочности, чванства… Переосмыслим все подряд – И жизнь, и время, и пространство. Вперед за Воландом, туда – В космогоническое поле, Где символ Времени – Всегда! Покой, Бессмертие и Воля! Время непрерывно. Но в результате научно-поэтических исследований поэта Юрия Каплана появляется книга «Времени рваный ритм». Л. Вышеславский, успевший написать к ней вступительную статью, отметил, что если и дано смертному одержать победу над временем, то – прежде всего – благодаря любви. Время берет на себя роль главного лирического героя поэзии Каплана. И дальше Вышеславский пишет, что время ничему не научило поэта, ибо «Время учит мудрому смиренью», а Каплан не смиряется. Не смирялись и его ученики, его студийцы. Каплан пишет «Как жалок человек, бегущий за автобусом». А Наталья Филиппова игнорирует его своим «Бегу. Мне успеть бы. Автобус, постой, не спеши…». А Виктор Глущенко о том же, но иначе: Остановись мгновенье, я устал бежать, Дай мне ну хоть какую передышку, Я навещу стареющую мать И напишу очередную книжку. Но лишь увижу, как из птичьих стай Ко мне спускается мой ангел белый, Взгляну на убегающий трамвай И вновь за ним помчусь как угорелый. О времени пишут все. Василий Дробот, обращаясь одновременно к себе и к нам, призывает: «Время проснуться от долгого-долгого сна, встать, потянуться, и льдинки на душах растают. Парус дырявый живым полотном зарастает…». Татьяна Чепелянская. В ее стихах время и любовь переливаются в широком диапазоне как звуки арфы. В книге «Вопрос времени» заметив, что у Каплана «время сжимается кожей шагреневой» она спохватывается: «О время! Самый страшный кредитор. С каких же пор я у тебя в долгу?». Вопрос этот я повторяю себе, и ответ напрашивается сам: Мы все у времени в долгу с рожденья. Наш срок отмерен, только бы успеть не просто сочинить стихотворенье, а песню до конца свою допеть. Время и любовь были гранями призмы, через которую Каплан раскрывал спектр человеческого бытия. Главными героями его книг были люди с их проблемами. Их гражданская позиция была бескомпромиссно ориентирована на борьбу с несовершенством мира.

Все его творчество – пример трудолюбия и самопожертвования. До последних дней он напряженно работал над новыми произведениями. Он спешил, как будто знал, как мало времени осталось… И при том не щадил времени для других! Атмосфера благодарной памяти и любви не рассеивается, а, как мне кажется, наоборот концентрируется с течением времени. Время тоже зодчий. В нем как кристаллы приобретают свою истинную форму и человеческие личности, и их творения. Через поэтическую студию «Третьи ворота» Каплана прошли десятки ныне известных поэтов, для которых это были и школа, и трамплин в мир литературы. Благодаря ему многие приобрели необходимый творческий уровень и получили возможность печататься, попали в антологии и альманахи. Общения поэтов Украины на фестивалях, которые проводил Каплан, были не только праздником для всех, но и позволяли познакомить людей из разных регионов и объединить их в большую семью. И семья эта была разнолика, где многие были со своими амбициями, не всегда понимали друг друга. А Каплан собирал, обольщался, разочаровывался, терял друзей, и снова собирал. Я часто жил во сне, а грезил наяву, Болтал о чепухе (казалось – о высоком), Друзей не узнавал. Обманут был жестоко. А в сущности всю жизнь одно вопил: «Ау!». И на его «Ау!» откликались и объединились в созданный им творческий союз Конгресс литераторов Украины.

Я не могу отделаться от чувства, что с его смертью мы осиротели. Конгресс потерял своего лидера и основателя, студия «Третьи ворота» осталась без Ментора, издательство «Юг» без издателя и собирателя россыпей поэтических жемчужин. Сколько произведений увидело свет благодаря ему, в том числе репрессированных поэтов! Их рукописи он добывал из архивов КГБ с помощью историка-краеведа М. Рыбакова, сетовавшего, что без Каплана он просто не знает, что ему делать с накопанными в архивах КГБ 700 художественных произведений неизвестных доселе авторов. Когда придет конец положенного срока, Какую предстоит прочесть еще главу? Не знаю. Но ушел от первого урока Совсем недалеко. – Ау, – кричу, – Ау! Увы, уже не кричит 10 лет. И адекватной замены ему я не вижу ни в одной его ипостаси, ибо Юрий Григорьевич Каплан был не просто незаурядной личностью. С ним ушел его неповторимый мир поэта и общественного деятеля, великого труженика и человеколюба с обостренным чувством справедливости и неприятия пороков нашего слишком несовершенного мира. Одно утешает, что он успел оставить о себе достойную память, которую сохранит Время. И еще хочу сказать огромное спасибо Светлане Ивановне Скорик за великолепный анализ его творчества, с которым можно познакомиться на сайте Литератор.