Этот отзыв случился впервые, после многолетнего молчания - я не писала ни эссе, ни рецензий, ни рассказов , даже проб не было никаких. Это было молчание не вынужденное, просто так шла жизнь, больше отпечатываясь в стихах. 

А тут... Наверно, устроена я так - в тяжелую годину вытаскиваю себя, меняя творческие векторы. Либо уходя от классических форм стихосложения, либо рефлексирую, читая чужие тексты.

Такая вот "скриптотерапия".

На чьем тексте или побдорке я остановлюсь (запнусь) в следующий раз - не знаю. Посмотрим).

А пока...  с Владимир Спектор 

С каким-то необъяснимым внутренним восторгом, даже восхищением (!) – хотя, казалось бы, чем восторгаться(?) – прочитала я эссе Владимира Спектора (г. Луганск/Бад–Зоден) «Наука жизни. Гоголь в двадцать первом веке» (Северо-Муйские огни, №4/86/2021). Буквально с самых первых строчек воображение услужливо нарисовало гоголевских персонажей новейшего – нашего с вами – времени. Вот – распугивая водителей и пешеходов мигалками проныривает по забитым нетерпеливыми и разномастными автомобилями дорогам Белокаменной «Мерседес» (или что там у него?) столичного мэра... А вон – я уже мысленно «пролистнула» дальше – наша, провинциальная картинка с местными Плюшкиными, Ноздрёвыми, Коробочками... Все в сборе! И Хлестаковы, пишущие (поспорю с автором) отнюдь не бестселлеры, а хронику мошенничеств в особо крупных объёмах и по суммам, и по численности обманутого населения (впрочем, пишут их и только Хлестаковы). И полчища Чичиковых, с комфортом разъезжающих по Руси в погоне за мёртвыми душами. И сами эти души, неприкаянно бродящие «по-и-над», тщетно пробующие разглядеть свои собственные пропащие жизни сквозь густую завесу мильённых надежд на светлое будущее, обещаний и разочарований...

Ничего не меняется на Руси – и очень точно В. Спектор, подчеркивая «интернациональность» гоголевского гения, проводит параллели между современностью и прошлым, опираясь на высказывания Н. Бердяева, М. Булгакова, узнавших гоголевских героев и в России первой половины ХХ века.

У меня осталось какое-то глубоко личное послевкусие после прочтения эссе... Я понимаю, что мне всегда будет бесконечно жаль Тараса Бульбу, и сегодня оглядывающегося вокруг с тревогой в сердце (а земля-то, вон, какая большая!), тщетно пытающегося понять, «как же так получилось, что на его Родине брат пошёл на брата, – и продолжающего верить (есть в этой безусловной вере что-то от детской чистоты и веры, которую невозможно, нельзя обмануть), что товарищество в народе непобедимо». Мне невольно жаль и себя, потому что Бульба живёт (и продолжит жить) в каждом, небезразличном к судьбе Отечества человеке. В каждом, воспринимающем его, Отечества, беды и болезни – как свои собственные. А мне – не без-раз-лично, и я – вос-при-ни-маю...

И в Тарасе Бульбе мне видятся черты ещё и Николая Васильевича Гоголя, проступающие именно этой его неутихающей сопереживаемостью, которая тоже есть «любовь к Богу». А свет, исходящий из его книг – вне земель, вне времён, вне расстояний – объединяющий и роднящий.

И я верю – у нас получится не растерять самих себя в этой не прекращающейся чичиковщине и ноздрёвщине, мешанине «смешного и ужасного», а помогут нам в этом «умные и добрые мысли, хорошие и мудрые книги, среди которых одни из лучших – сочинения Николая Васильевича Гоголя». Верю, что мы сбережём в себе всегдашнюю готовность «понять, выслушать, посочувствовать...».

Что Слово, и в первых рядах – гоголевское – наконец-таки соединит «Сорочинцы и Петербург, Полтаву и Москву, а в целом – Украину и Россию».

Скажете – да ну, что за маниловщина! Отнюдь. Без этой веры мы обречены.

И тут, как нынче говорят, без вариантов.