… От Варшавы до музея на месте «лагеря смерти» (окраина Люблина) два с половиной часа езды на машине. Вход бесплатный, но желающих заглянуть мало. Только в здании крематория, где пять печей ежедневно превращали узников в пепел, толпится школьная экскурсия вместе с католическим священником. Готовясь служить мессу в память о замученных в Майданеке поляках, ксендз накрывает скатерть на подготовленный стол, достаёт Библию и свечи. Подросткам здесь явно неинтересно - они шутят, улыбаются, выходят покурить. «Вы знаете, кто освободил этот лагерь?» - спрашиваю я. Среди молодых поляков замешательство. «Англичане?» – неуверенно говорит светловолосая девочка. «Нет, американцы!» - перебивает её худощавый паренёк. – «Кажется, тут был десант!». «Русские» - тихо произносит священник. Школьники поражены – новость для них словно гром среди ясного неба. 22 июля 1944 года Красную Армию встречали в Люблине с цветами и слезами радости. Сейчас же мы не можем дождаться за освобождение концлагерей даже не благодарности – просто элементарного уважения.

…В Майданеке сохранилось почти всё. Двойная ограда с колючей проволокой, вышки охраны СС и почерневшие печи крематория. На бараке c газовой камерой привинчена табличка – «Помывочная и дезинфекция». Сюда заводили по пятьдесят человек, якобы «в баню» – выдавали мыло, просили аккуратно складывать одежду. Жертвы входили в цементную душевую, дверь блокировалась, и из отверстий на потолке струился газ. Поражает глазок в двери – какая-то сволочь из СС спокойно смотрела, как люди умирают в мучениях. Редкие посетители разговаривают тихо, как на кладбище. Девушка из Израиля плачет, уткнувшись в плечо своему парню. Сотрудник музея сообщает: в лагере погибло 80 000 человек. «Как это? – удивляюсь я. – Ведь на Нюрнбергском процессе фигурировала цифра в 300 тысяч, треть из них - поляки». Оказывается, после 1991 года число жертв постоянно снижают – сперва постановили, что в Майданеке замучили 200 тысяч людей, недавно и вовсе «скостили» до восьмидесяти: дескать, точнее пересчитали.

…- Я не удивлюсь, если лет через десять такими мерками власти Польши станут утверждать – в Майданеке вообще никто не умер, концлагерь был образцовым санаторием-курортом, где заключенные проходили оздоровительные процедуры, - возмущается главный редактор Интернет-портала Strajk Мачей Вишневский. -  Мой отец, бывший партизаном во время войны, говорил – «Да, русские принесли нам режим, который мы не хотели. Но главное – в концлагерях СС перестали работать газовые камеры и печи». В Польше государственная пропаганда на всех уровнях пытается замолчать заслуги советских солдат в спасении десятков миллионов жизней. Ведь если бы не Красная Армия, крематорий Майданека продолжал бы дымиться ежедневно.

…От газовой камеры идти всего минуту – попадаешь в барак, доверху набитый старой, полуистлевшей обувью. Я долго рассматриваю её. Дорогие туфли модниц (одна даже из змеиной кожи), мужские штиблеты, детские ботиночки. Их больше – но в 2010 году один барак музея сгорел по непонятным причинам (возможно, от поджога): 7000 пар обуви пропали в огне.  3 ноября 1943 года в рамках так называемой «Операции «Эрнтеданкфест» (праздник сбора урожая) эсэсовцы расстреляли в Майданеке 18 400 евреев, включая многих граждан СССР. Людей заставляли ложиться во рвы друг на друга, «слоем», а затем убивали выстрелом в затылок. 611 человек потом неделю сортировали имущество казнённых, в том числе эту вот самую обувь. Сортировщиков тоже уничтожили – мужчин расстреляли, женщин отправили в газовую камеру. В помещении рядом – мемориал безымянным узникам, чьи личности не смогли установить: рядами горят лампочки, окутанные шарами из колючей проволоки. Проигрывается аудиозапись – на польском, русском, идиш люди просят Бога сохранить им жизнь. 

Нынешний музей занимает лишь четвертую часть от реальной территории Майданека: основанный 1 октября 1941 года, это был концлагерь-город с «районами», где отдельно содержались женщины, евреи, польские повстанцы. Первыми обитателями «спецзоны СС» стали 2 000 советских военнопленных, всего через полтора месяца (!) три четверти из них умерли от невыносимых условий содержания. На этом факте экспозиция музея внимания не заостряет. К январю 1942-го погибли все остальные узники – лагерь стоял пустой до марта, пока не пригнали 50 000 новых заключённых. Их уничтожали настолько быстро, что один крематорий не справлялся с сожжением тел – пришлось построить второй.

…Вышки над лагерем потемнели от времени, дерево стало угольно-чёрным. 73 года назад на каждой стояли по два охранника СС, наблюдая за Майданеком – часто, отчаиваясь, узники сами шли под пули, лишь бы закончить свои мучения. В огромном мавзолее, сооружённом рядом с крематорием, захоронен прах тысяч заключённых – освободившие Майданек красноармейцы обнаружили ящики с пеплом, которые охрана приготовила к утилизации. Печи крематория закопчены огнём, их невозможно очистить от впитавшихся в металл останков сотен тысяч людей. Один из заключённых, попавший в Майданек в шестилетнем (!) возрасте, уроженец Витебской области Александр Петров рассказывал – еврейских детей дошкольного возраста в этих печах сжигали живыми. Выжившие в лагере свидетельствуют – немцы не проявляли особой ненависти к ним. Они скучно старались убить как можно больше людей, выполняя свою работу. Из всех деревьев в лагере уцелело одно. На остальных умирающие от жуткого голода узники съели кору, сгрызли корни.

На этот лагерь даже сейчас смотреть – становится не по себе. А люди жили там почти 3 года. На фото – сам Майданек, газовая камера, бараки, крематорий.

(с) Zотов