Леонид Аранов

 
На рубеже мая–июня 1919 года на востоке России власть Колчака как Верховного правителя достигла всеобщего признания. В тоже время на юге России укрепилась армия Деникина, которая получила название Вооружённых сил Юга России (ВСЮР). Во ВСЮР вошли Добровольческая армия, Кавказская армия (позже Кубанская) под командованием Врангеля  и Черноморский флот. И Деникин возглавил все вооруженные силы юга России, избрав своим заместителем и начальником штаба давнего соратника генерал-лейтенанта  Романовского. К началу 1919 года странами Антанты Деникин уже воспринимался как основной руководитель антибольшевистских сил на Юге России. Скоро от стран Антанты через черноморские порты он смог получать помощь в виде оружия, боеприпасов, снаряжения.  К Колчаку как Верховному Главнокомандующему Деникин относился весьма скептически. Все-таки Колчак морской офицер и ни в одной наземной операции театра военных действий участия не принимал, в отличие от генерала Деникина. Но, понимая необходимость консолидации сил, Деникин направил Колчаку телеграмму: «Признаем верховную власть, принятую Вашим превосходительством».
Колчак немедленно ответил ему приветственной телеграммой с выражением благодарности и 17 июня официально назначил Деникина своим заместителем как Верховного главнокомандующего. А в сентябре 1919 года он назначил его также своим заместителем как Верховного правителя. Ввиду большой территориальной удаленности армий Деникина, ему предоставлялась широкая самостоятельность в вопросах местного управления, военного командования и ведения сношений с союзниками.
В том же году правительства Англии и Франции Колчаку выразили свое полное удовлетворение единением Востока с Югом России. А в Париже было образовано объединенное военное представительство Колчака и Деникина за границей. 
После окончательного утверждения Вооружённых сил Юга России представители стран Антанты пошли на определенные шаги консолидации с армией Деникина. Англичане предлагали переброску двух корпусов, действующих на Месопотамском фронте в район Кавказа и переброску англо-французского корпуса в район Одессы. Предлагалась перевозка целиком интендантских складов с Месопотамского фронта и создание речных флотилий. Однако при этом были выдвинуты требования ряда уступок со стороны Деникина. В частности, Антанта потребовала занятие портов Черного и Каспийского морей английским и французским флотами. 
Деникин наотрез отказался от уступки портов. Он энергично отклонил на указанных условиях присылку войск, которые должны была водворить порядок в тыловых пунктах и на железной дороге. При этом Деникин заявил, что готов принять лишь помощь снаряжением, интендантским, артиллерийским снабжением и медицинскую поддержку. Англичане в ответ на отказ от уступок приостановили снабжение армии Деникина и задержали свои транспорты. А французы, между тем уже высадили свои войска в районе Севастополя в ожидании приказа. 
Осведомленный об этом адмирал Колчак решительно вмешался в создавшееся положение. И благодаря его вмешательству было принято решение, при котором англичане согласились продолжать снабжение армий Колчака-Деникина при условии присутствия стран Антанты в районах портов северо-восточной части Черного моря.
Своевременная помощь от англичан позволила Деникину возобновить наступление на территории подконтрольной Красной армии. Но вмешательство Верховного правителя России в переговоры с Антантой позволило англичанам усилить свое влияние в Ставке Вооруженных сил Юга России. 
Французская дипломатия также усилила свое вмешательство в российские дела. А Колчак и Деникин уже были как бы в долгу перед Англией. Теперь уже Англия стала требовать от Деникина признания правительства Петлюры на Украине и правительства Пилсудского в Польше. Однако здесь Колчак выступил с решительным протестом против сношения французской дипломатии с Петлюрой. Колчаку было уже известно, что петлюровцы снабжаются французским оружием, то есть французы поставляют оружие врагам армии юга России. И Колчак отклонил все требования Антанты относительно Украины и Польши. В результате этого помощь Белой армии со стороны Антанты снова была приостановлена.
Почувствовав ослабление армии Деникина, Красная армия перешла в наступление. Однако к концу лета 1919 года, учитывая активное наступление Красной армии, Англия возобновила помощь Вооруженным силам юга России. В ставке ВСЮР началось планирование наступательных операций. В этот период появились острые разногласия со ставкой Главкома генерала Петра Врангеля, который возглавлял Кавказскую армию в составе ВСЮР. В рапорте на имя Деникина он доказывал необходимость нанесения главного удара южной армией на Царицын. После взятия этого города, по мнению Врангеля, можно было бы соединиться с наступавшей к Волге армией адмирала Александра Колчака. Такая операция позволила бы создать единый антибольшевистский фронт на юге России. А затем объединенные армейские подразделения могли бы с удвоенной силой ударить по «красной Москве». В стратегическом плане боевых действий предполагалось, что основной сокрушительный удар при соединении с Колчаком должна была нанести Кавказская армия Врангеля. Однако в этом Деникин усмотрел лишь «честолюбивые планы барона», стремившегося выделиться во время предстоящей операции. Врангель, в свою очередь, осуждал план Деникина наступать прямо на Москву, «дабы не делить лавры победы с Колчаком». Возникшие разногласия в высшем командном составе, конечно же, препятствовали объединению разрозненных вооружённых сил Белой армии в борьбе против Красной армии. 
Но скоро, получив определенную помощь Антанты, войскам Деникина удалось перехватить стратегическую инициативу. Несмотря на разногласия в планах ставки ВСЮР в августе 1919 года генерал Деникин издал знаменитую Московскую директиву: «Имея конечной целью захват сердца России – Москвы, приказываю...» Далее указывались направления движений армий. Примерно в это же время началось наступление на Москву армии Колчака с востока. Еще никогда советская власть не была в более тяжелом положении и не испытывала большей тревоги за свою судьбу, чем в то время. Обстановка представлялась Советам, не исключая самого Ленина, критической. Сентябрь и первая половина октября 1919 года были временем наибольшего успеха сил Деникина на центральном направлении. Южный фронт большевиков рушился. Большевики были близки к катастрофе и готовились к уходу в подполье. Правительственные учреждения большевиков начали эвакуацию в Вологду.
В то же время в тылу белых предпринимались попытки к налаживанию нормальной жизни. Там, где позволяла обстановка, возобновлялась работа заводов и фабрик, железнодорожного и водного транспорта, открывались банки и велась повседневная торговля. Были установлены твёрдые цены на сельскохозяйственные продукты, принят закон об уголовной ответственности за спекуляцию. Восстанавливались в прежнем виде суды, прокуратура и адвокатура, избирались органы городских самоуправлений, свободно действовали многие политические партии вплоть до эсеров и социал-демократов. Почти без ограничений выходила пресса. Также планировалась земельная реформа, основу которой должно было составлять укрепление мелких и средних хозяйств за счёт казённых и помещичьих земель. Действовал временный закон, предписывающий вплоть до созыва Учредительного собрания сохранение земли за теми владельцами, в чьих руках она фактически находилась. Автором этого закона был адмирал Колчак. 
Учитывая катастрофическое положение Красной армии, осенью 1919 года, правительство большевиков напрягало все силы, чтобы восстановить Южный фронт, не давая соединиться Деникину с армией Колчака. Дополнительными мобилизациями удалось довести численность Красной армии до 180 тысяч человек, что позволило большевикам значительно укрепить Южный фронт. Создавались конные корпуса красных, а затем и конные армии. Это лишило преимущество белых в коннице. В тоже время были предприняты жесточайшие меры по укреплению в войсках дисциплины. В Красной армии были созданы заградительные и карательные отряды. Одним из первых приказов красного комиссара Льва Троцкого от 30 сентября 1918 года было введение системы заложников: за переход на сторону белых, самовольное отступление или за дезертирство военспеца расстреливать всю его семью, включая стариков и малолетних детей. Многие офицеры царской армии отказывались вступать в Красную армию. «С этим надо покончить!» – писал Лев Троцкий. «Офицеры получили свое образование за счет народа. Те, которые служили Николаю Романову, могут и будут служить, когда им прикажет рабочий класс». Но тысячи офицеров погибали, не желая служить красным. А вместе с ними гибли и их близкие.
И в январе 1920 года Красная Армия перешла в решительное наступление по всему фронту. Ударные корпуса Белой армии были разбиты. 
Армия Деникина, заняв оборону, уже рассчитывала только на помощь со стороны Антанты, чтобы переломить ситуацию на фронте. Но расчеты Деникина не оправдались. Страны Антанты уже перестали делать ставку на генерала Деникина. Войска ВСЮР начали общее отступление по всему фронту на юг.
Деникин не мог до конца понять причин поражения своей армии. Своими размышлениями Антон Иванович нередко делился со своим заместителем Иваном Романовским:
- Ведь мы же профессионалы и отстаиваем свою родину. А там – всего лишь пролетарии, загнанные в армию, – неоднократно повторял он, 
- Уважаемый Антон Иванович, отвечал ему Романовский, - как мне докладывали, из допросов перебежчиков и пленных, мы давно уже воюем не с рабоче-крестьянской армией. Мы воюем с профессионалами. Сегодня на командных постах Красной Армии находятся бывшие кадровые офицеры царской армии. Причем, одни перешли на сторону красных, поддавших большевистской агитации, а другие, находясь на территориях, занятых большевиками – просто из страха быть расстрелянными, вместе со своими близкими родственниками. 
Статистика говорит о том, что во время гражданской войны в армии большевиков служили: 746 бывших подполковников, 980 полковников, 775 генералов. Причем «часть кадровых офицеров из Генерального штаба пошли служить к большевикам, как только их позвали. «Я буду служить не правительству, а своему Отечеству», – заявлял бывший царский генерал Брусилов». (А. Буровский). 
- И среди солдат много профессионалов, – продолжал Романовский, – это бывшие военнопленные – немцы и австрийцы, которых взяли в плен еще в 1914 году. Им просто пообещали скорое возвращение на родину после успешного завершения военных операций. Кроме того, на стороне красных воюют знаменитая Латышская дивизия и стрелковая дивизия, состоявшая из интернационалистов – добровольцев разных национальностей. И потому численный перевес Красной Армии очевиден. И все вооружение бывшей царской армии досталось им.
- Да, мне все это известно. Только мы-то воюем за Россию, родину свою. А там – авантюристы и бандиты, собранные со всей Европы. А это и есть 
воины-интерналисты. И в случае успеха именно они и придут к власти, - закончил диалог Деникин.
Было уже ясно, что карьера Деникина на Юге окончена. В английских кругах стали опасаться «бесплодности затрат и поддержки армии Деникина». Деникина обвинили «…в неоказании поддержки армии Колчака и в неумении создать отношения как в области внешней, так и внутренней политики». При этом начальник Английской железнодорожной миссии генерал Смайль доносил в Лондон, что при разрухе, существующей в тылу Деникина, он не уверен, что даже 50% присылаемого снабжения доходит до фронта. По настоянию англичан в Севастополе собирается Высший Военный Совет для избрания преемника Главкома ВСЮР. Не дожидаясь окончания совещания, после часового свидания с английским адмиралом Филимером, Деникин назначает преемником генерала Врангеля, а сам на английском миноносце отправляется в Англию. 
Барон Петр Николаевич Врангель, генерал-лейтенант, Главнокомандующий Русской армией – его имя закономерно ассоциируется с событиями последнего периода Гражданской войны. Петр Николаевич Врангель по образованию горный инженер, но в 1902 году сдал экзамен в офицерскую кавалерийскую школу, а в 1910 году стал выпускником академии Генерального штаба. Дав клятву на «верность Царю и Отечеству», он навсегда связал свою жизнь с армией. О его мужестве и героизме ходили легенды. Вот один из эпизодов войны 1914 года, описанный историком Василием Цветковым: «…сражение произошло шестого августа 1914 года у деревни Каушен. Гвардейские кирасирские полки, спешенные, в полный рост наступали на германские артиллерийские батареи, расстреливавшие их в упор. Потери были огромны. Эскадрон ротмистра Врангеля, последний резерв кирасирской дивизии, внезапной и стремительной конной атакой захватил германские орудия, а сам командир первым ворвался на позиции неприятеля. При этом под Врангелем был убит конь, и он, перелетев через голову, выхватил шашку и бегом ринулся на неприятельскую батарею. Спешившиеся бойцы эскадрона схватились с немцами в рукопашной, заставив противника дрогнуть и, бросив батарею, обратиться в бегство. Бой был выигран. За Каушен Врангель был награжден орденом Святого Георгия 4-й степени». В феврале 1917 года произошла революция, которая привела к свержению монархии в России. Созданное Временное правительство в результате этой революции в глазах П.Н.Врангеля не имело никакого авторитета, особенно после известного приказа №1 от первого марта 1917 года.   Этот приказ устанавливал контроль солдатских комитетов над командным составом. «С падением Царя пала сама идея власти, при этом исчезли и все связывающие с ней обязательства. Великое слово «свобода» народ заменил произволом, а полученную вольность превратил в грабеж и убийство», – заявлял будущий глава Русской армии Петр Николаевич Врангель в кругу единомышленников. И Временное правительство демонстрировало «полное бессилие». Армия находилась в состоянии развала. В марте 1917 года Врангель был одним из немногих военачальников, который ратовал за отправку войск в Петроград «для восстановления нарушенного Февральской революцией порядка». Но он не принадлежал к высшему армейскому командованию, и голос его не был услышан. Но его голос был услышан в кругах Временного правительства, и министр-председатель Временного правительства А.Ф. Керенский приложил все усилия, чтобы отправить Врангеля в отставку. Тем не менее, многие российские генералы уже понимали необходимость государственного переворота с целью возрождения империи. Но, как известно, попытка государственного переворота (или мятеж) закончилась полным провалом. И как следствие неудавшегося переворота по инициативе генерал-адъютанта Михаила Васильевича Алексеева в Ростове-на-Дону начали формироваться первые отряды будущей Добровольческой армии. Впоследствии в связи со смертью генерала Алексеева Добровольческую армию, а затем и все Вооруженные силы юга России (ВСЮР) возглавил генерал-лейтенант А.И. Деникин. 
Будучи уволенным из армии, из-за разногласий с Деникиным, Врангель уехал с семьёй в Крым. Казалось, для него началась спокойная жизнь – жизнь помещика. Но Временное правительство в результате «Октябрьского переворота» очень скоро уступило власть большевикам (именно термина «Октябрьский переворот» придерживались сами большевики в 1917 году. И только после 1927 года по инициативе И. Сталина «Октябрьский переворот» стал называться Великой Октябрьской Социалистической революцией). В январе 1918 года волна красного террора большевиков захлестнула Крым. Расправы над офицерами шли полным ходом. Однажды команда революционных матросов ворвалась в дом Врангелей в Ялте. Перевернув все в доме, матросы арестовали Петра Николаевича. Жена Врангеля в ужасе побежала за незнакомыми людьми, схватившими её мужа. «Арестуйте и меня. Я счастливо прожила с мужем свою жизнь и хочу разделить его участь до конца», – обратилась Ольга Михайловна к ближайшему матросу.
— Ты кто? Жена? Иди к товарищу Вакуле. Он главный, в черной кожаной тужурке идет впереди, – ответил матрос.
— Господин Вакула, господин Вакула, – с трудом добежала Ольга до кожаной тужурки.
— Я тебе не господин. Господ мы к стенке ставим. Чего надо? – резко оборвал ее Вакула.
— Извините меня. Вы только что арестовали моего мужа. Он ни в чем не виноват. Он воевал на японском фронте, на германском фронте. Спас много простых солдат. Я очень люблю своего мужа. Я хочу разделить его участь до конца. Арестуйте и меня, – быстро проговорила Ольга.
Вакула внимательно посмотрел в глаза этой женщины. Он был поражен ее красотой, обаянием, а еще больше смелостью и готовностью разделить трагическую судьбу мужа. Размышлял Вакула недолго:
— Вот что. Забирайте своего мужа. Но, чтоб сегодня же, вы покинули свой дом. Если не я, придут другие, разбираться не будут. Ваш муж виноват уже тем, что он бывший офицер. Да еще генерал. Его расстреляют и все
— Василий, отпусти его! – крикнул Вакула одному из своих матросов. 
И невольно вспоминается трагедия другой женщины – гражданской жены адмирала Колчака. Когда арестовали адмирала, она пришла к тюремщикам и потребовала, чтобы ее тоже арестовали. Чтобы быть хотя бы в соседней камере со своим любимым мужчиной. Ей не удалось спасти адмирала. Можно только добавить словами поэта Н.А.Некрасова: «Есть женщины в русских селениях…».
Узнав об организации Добровольческой армии, Врангель незамедлительно отправился на Дон. О незаурядности, храбрости и самоотверженности барона Деникину было известно. Поэтому он без колебаний принял его в армию в качестве строевого командира. Летом 1918 года Врангель в звании генерал-майора возглавил первый конный корпус Добровольческой армии. Одновременно с Врангелем в Добровольческую армию был принят и генерал Шатилов Павел Николаевич, давний боевой соратник Врангеля. С конца 1918 года он был назначен начальником первой конной дивизии в корпусе генерала Врангеля. В это же время Врангель был произведён в чин генерал-лейтенанта.
Пётр Николаевич принял командование над измотанной армией как тяжкий крест, сознавая, что после череды неудач и роковых ошибок поправить положение почти невозможно. Но он решился. Получив назначение Главнокомандующим Белой армией, Врангель 25 марта 1920 года во время торжественного парада и молебна на Нахимовской площади Севастополя произнес речь: «Я верю, что Господь не допустит гибели правого дела, что Он даст мне ум и силы вывести армию из тяжелого положения. Зная безмерную доблесть войск, я непоколебимо верю, что они помогут мне выполнить мой долг перед родиной и верю, что мы дождемся светлого дня воскрешения России».
Врангель четко обозначил, что для продолжения вооруженной борьбы с советской властью необходимо, прежде всего, восстановить фронт и тыл. И начинать эту борьбу для начала надо только на маленькой территории, названной Врангелем – «остров Крым». Тем самым провозглашался отказ от главной цели Белого движения – занятия Москвы. «А главное сейчас –   создать модель Белой России, альтернативную «России большевистской», создать из Крыма своего рода плацдарм, на котором можно было бы реализовать новую политическую программу. Тогда можно будет двигаться вперед», – заявлял Врангель. Но это уже оказалось невозможным. Господь все-таки допустил гибель «правого дела».
И в это тяжелейшее время Ольга Михайловна Врангель как ангел-хранитель находилась рядом с мужем. Она сумела организовать в Севастополе госпиталь, неоднократно проводила благотворительные вечера, концерты, средства от которых шли на помощь раненым и гражданским беженцам.
А в планах Врангеля весной 1920 года было создание и укрепление «острова Крым». При его поддержке известным экономистом и реформатором А. В. Кривошеиным при активной помощи генерала Шатилова был разработан ряд законодательных актов по аграрной реформе, среди которых главным являлся «Закон о земле», принятый правительством юга России 25 мая 1920 года. Эта реформа, по мнению Врангеля, должна была укрепить зажиточное и среднее крестьянство, способное снабжать армию и тыл. При этом земля закреплялась за крестьянами и гарантировала им свободу самоуправления. Бывшим помещикам даже не предполагалось давать право возврата в свои имения. Правда тут возникает вопрос: куда ж деваться бывшим помещикам – к красным или к белым, в батраки к своим бывшим работникам или в бандиты к батьке Махно?
Летом 1920 года Вооруженные Силы юга России были переименованы в Русскую армию, как бы подчеркивая тем самым преемственность от регулярной армии России до 1917 года. Очень скоро Русская армия Врангеля все-таки получила обещанную помощь от Антанты и смогла даже пополнить свои ряды.
Солдаты получили новое обмундирование и вооружение. Теперь бои развернулись на просторах Таврических степей. Они отличались необычайной ожесточенностью. Июль и август прошли в беспрерывных боях, в ходе которых состав армии уменьшился почти наполовину. Теперь в строй белых полков призывались даже военнопленные красноармейцы. В сентябре в ходе наступления на Донбасс Русская армия добилась своих наибольших успехов. Казаки Донского корпуса с налета захватили один из центров Донбасса – Юзовку. Из Екатеринослава спешно эвакуировались советские учреждения.
Однако Врангеля скоро постигла та же неудача, которая годом раньше свела на нет все успехи армий Деникина. Фронт армии растянулся, и немногочисленные полки Русской армии, оказались не в состоянии его удерживать. В эти трагические дни Пётр Николаевич даже пытался договориться с «третьей силой» Гражданской войны – войском известного анархиста Нестора Махно, который уже был объявлен красным комиссаром Троцким «вне закона».
А попытки Врангеля установить союз с Махно закончились расстрелом эмиссара белых по решению штаба махновцев 
В годовщину Октября 1917 года Красная армия начала штурм укреплений Перекопа. Предпринятые по инициативе Врангеля перегруппировки войск не были закончены к моменту штурма, и белым полкам приходилось идти в контратаки без необходимой подготовки и отдыха. Уже к вечеру 28 октября, на третий день штурма, генерал Кутепов телеграфировал в Ставку, что Перекопские укрепления прорваны. Неожиданно быстрое падение Перекопа потребовало от Врангеля принятия незамедлительных решений, которые могли бы спасти армию и тыл.
Теперь боеспособность Русской армии после полосы катастроф уже не внушала оптимизма. Скоро Врангель получил уведомление от британского премьера об официальном отказе в материальной помощи и требование о «прекращении неравной борьбы». Это послание британцев стало первым международным документом, полученным бароном в ранге Главнокомандующего армией. Это было сильнейшим ударом для всего Белого движения. Генерал Врангель в своих мемуарах отмечал: «Отказ англичан от дальнейшей нам помощи отнимал последние надежды. Положение армии становилось отчаянным.  Но я уже принял решение».
В октябре 1920 года Антанта уже готовилась к признанию Советской России (РСФСР). Уже был заключен ряд торговых соглашений РСФСР с государствами Западной Европы. И Англия также подготовила несколько торговых соглашений с Советской Россией. А это фактически означало признание странами Антанты РСФСР. С этим признанием белогвардейские формирования окончательно лишались политической и военной поддержки.
Отказавшись от дальнейшей поддержки белых, Великобритания предложила Врангелю обратиться к советскому правительству, чтобы «добиться амнистии». Но такое предложение о переговорах с большевиками было не только не приемлемым, но скорее оскорбительным для Главкома Русской армии. В сложившейся обстановке Врангель вынужден был оперативно реализовать план эвакуации армии.
29 октября Правитель Юга России и Главнокомандующий Русской армии издал приказ об оставлении Крыма. При этом он заявил: «Правительство Юга России рекомендует всем тем, кому не угрожает непосредственная опасность от насилия врага остаться в Крыму». Но все решившие выехать из Крыма могли это сделать беспрепятственно. Во всех портах, за исключением Феодосии, погрузка проходила организованно и спокойно. Войска оторвались от преследования красных на несколько переходов и погрузились на суда без особых трудностей. Врангель покинул пристань Севастополя одним из последних. Эскадра из 126 судов – боевых кораблей и транспортов Черноморского флота вышла в открытое море. Последний этап «белой борьбы» на юге России завершился, вместе с ним ушел в историю и период военной и государственной деятельности генерала Врангеля.
Белый Крым покинуло более 145 тысяч человек. Из них почти половину составляли военные. Теперь перед Врангелем встала задача обустройства огромного числа военных и гражданских беженцев, обреченных на полуголодное существование.
Главком был убежден в необходимости сохранения армии для продолжения борьбы с «большевизмом» в ближайшем будущем. 22 марта 1921 года в годовщину принятия командования Белой армией, Врангель написал обращение к своим соратникам, в котором писал: «С непоколебимой верой, как год тому назад, я обещаю вам с честью выйти из новых испытаний. Все силы ума и воли я отдаю на службу армии. Офицеры и солдаты, армейский и казачий корпуса мне одинаково дороги. Как год тому назад, я призываю вас крепко сплотиться вокруг меня, памятуя, что в единении наша сила». Но, увы, обещание барона оказалось невыполнимым. Но для большинства бывших солдат и офицеров Белой армии Врангель оставался символом Белого движения за возрождение России. Один из офицеров так характеризовал причину подобного преклонения перед Главкомом: «Мы верили генералу Врангелю. Верили безотчетно… Это была вера в человека…, в его высокие качества и преклонение перед носителем Белой идеи, за которую тысячи наших братьев положили свои жизни».
С ноября 1920 года Врангель находился в эмиграции в Турции вместе с основной частью армии. Он со своей семьей обосновался в Константинополе и жил на яхте «Лукулл», которая одновременно была местом ставкой Главкома.
Ольга Михайловна стала для «бывших русских» – военных и гражданских беженцев воплощением надежды и милосердия. Она помогала, изыскивая скудные средства на денежные пособия, организовывала медицинскую помощь. Она даже сумела создать русские школы для детей солдат и офицеров. Но основным её занятием была помощь мужу в нелёгком деле сплочения русских, оказавшихся за границей.
Непримиримость Врангеля к советскому строю была общеизвестна. 15 октября 1921г. плавучая ставка Главкома была протаранена итальянским транспортом «Адриан» и затонула через несколько минут. Удар пришелся как раз в ту часть судна, где находилась каюта Главкома. Врангеля и его семью спасла случайность – в это время они находились на берегу. Разбирательство по факту так называемой «аварии» не было доведено до конца. Однако преднамеренный характер инцидента был очевиден. Как пишет историк Василий Цветков, одним из организаторов этого инцидента была член «Разведупра РККА Ольга Голубовская», известная в русской эмиграции начала 1920-х как поэтесса Елена Феррари.
Не рассчитывая более на поддержку стран Антанты, Врангель начал вести переговоры с балканскими странами о предоставлении убежища частям Русской армии. В результате переговоров Болгария согласилась разместить на своей территории 9, а Сербия — 7 тысяч военных. В конце 1921 года основная часть армии была вывезена в эти страны. Начинался новый этап в жизни Белой армии и последний в жизни ее Главкома. В 1923 году Врангель вместе со своей семьей переехал в Белград. Здесь, в Югославии, он оказался в центре политических страстей, раздиравших русскую эмиграцию. Но на все претензии к нему как лидеру Белого движения он декларировал свой традиционный принцип «армия вне политики». 8 сентября 1923 года он опубликовал известный «приказ N 82». Этот приказ запрещал офицерам армии вступать в ряды любых политических организаций, заниматься любой политической деятельностью. В противном случае, офицер нарушавший приказ, должен был покинуть армию. В приказе также отмечалось: «Ныне, после трех с половиной лет изгнания, Армия жива; она сохранила свою независимость, она не связана ни договорами, ни обязательствами, ни с государствами, ни с партиями…». Отношение же Врангеля к идее реставрации монархии, которая была широко распространена в определенных кругах эмиграции, очень хорошо характеризуют его слова: «Царь должен явиться только тогда, когда с большевиками будет покончено… когда уляжется та кровавая борьба, которая предстоит при их свержении. Царь не только должен въехать в Москву на «белом коне», на нем самом не должно быть крови гражданской войны – он должен явиться символом примирения и высшей милости». Правда, следует отметить, что царь Николай Второй вместе с наследником были расстреляны в 1918 году. Речь могла идти только о новом монархе, которого просто не было. Поэтому «царь на белом коне» – это, конечно, несбыточные фантазии барона, в которые вряд ли верил он сам.
Как отдельная военная структура Белая армия, находясь в эмиграции, фактически перестала существовать. И задача бывшего Главкома заключалась в сохранении ее основной части. В дальнейшем она явилась как бы основой для организации Русского Общевоинского Союза (РОВС). Первого сентября 1924 года был издан последний приказ Врангеля – приказ о создании РОВС. Первым его председателем стал сам Врангель, подчинивший себе все воинские союзы белых от Южной Америки до Азии. В ноябре 1924 года Врангель признал верховное руководство РОВС за великим князем Николаем Николаевичем.
Последние годы жизни Врангеля прошли в Брюсселе. По воспоминаниям генерала Шатилова, «его уже не привлекало общество. Он находил удовольствие только в беседах с близкими ему лицами… От привычки к достатку, к материальным удобствам жизни не осталось и следа». Петр Николаевич снова вернулся к той специальности, с которой и начинал свой жизненный путь – профессии горного инженера. Много внимания уделял он подготовке к изданию своих мемуаров. Однако увидеть свет оба тома смогли уже после его кончины.
Врангель скоропостижно скончался в Брюсселе после неожиданной болезни в 1928 году. По предположениям его родных, он был отравлен братом своего слуги, являвшимся большевистским агентом. Советские спецслужбы не могли примириться с наличием в Европе бывших лидеров Белого движения. Особенно, когда основу программы лидера Белого движения составляет борьба с «большевизмом». Врангель проиграл свою борьбу с «большевизмом», но остался верен клятве, данной им еще в молодости – клятве на «верность Царю и Отечеству».
Позднее тело Врангеля было перевезено в Белград и 6 октября 1928 года погребено в русском православном храме, в саркофаге, под сенью склоненных знамен русских полков. Погребение последнего Главнокомандующего Белой армии стало своеобразной демонстрацией верности армии своему вождю. Траурная церемония проходила в торжественной обстановке. На артиллерийском лафете тело генерала провезли вдоль выстроившихся в почетном карауле солдат и офицеров Белой армии.
Как пишет Цветков, «Генерал Врангель, его личность и вся его военная биография стали для Белой армии олицетворением непримиримой борьбы, во имя которой невозможно было уступить, отойти от изначальных традиций Белого движения. Несмотря на то, что гражданская война уже закончилась, для тех, кто разделил свою судьбу с Белой армией, оказавшись вдали от Родины, Врангель представлялся вождем, лидером, под руководством которого можно было надеяться на успех белой борьбы, на скорое возвращение в Россию».
 Для бывших союзников – стран Антанты Врангель также оставался лидером Белого движения, незаурядной личностью. На его похоронах наряду с русскими солдатами последние почести отдавали ему сербские войска. После его смерти восковая фигура Врангеля находилась в музее Гервен в Париже.
Рассматривая периоды правления трех выдающихся лидеров Белого движения Колчака, Деникина и Врангеля, можно отметить, что все они начинали свое правления с экономических реформ в пользу   широких слоев населения. И, прежде всего, крестьянства. В этом была, несомненно, их сила. Правительство Ленина к пониманию необходимости экономических реформ пришло только к концу 1920 года.
 
В отчётах Антанты марта 1919 года делались выводы о раздираемых противоречиях в Вооруженных силах Юга России. Конечно, все это имело место. Однако необходимо отметить, что помощь от стран Антанты не была ни систематической и самое главное – ни в достаточном объеме. И на этом фоне в Белой армии процветало воровство и коррупция. В Красной Армии этого уже давно не было. Историк И. Масленников по этому вопросу пишет так: «Красные за воровство расстреливали на месте. Белые за те же преступления практически не наказывали: «Господа, мы же интеллигентные люди, а не эти взбесившиеся хамы. В результате у них воровали если не все, то многие».
Уже, будучи в эмиграции, Деникин писал: «… главным источником снабжения Белой армии до февраля 1919 года были захватываемые нами большевистские запасы. Недостаток патронов в Белой армии принимал иногда катастрофические размеры. (По вопросу недостатка патронов можно отметить знаменитый фильм братьев Васильевых «Чапаев». Там отряд «белых» под бой барабанов стройными колоннами марширует прямо на окопы «чапаевцев». Выстрелов не слышно, у белой гвардии нет патронов. Но эта психическая атака производит такое устрашающее впечатление на «чапаевцев», что часть красноармейцев в панике бежит. И только Анка-пулеметчица спасает положение красных). …А быстрое окончание Гражданской войны «союзникам» не нужно. Не надо им и легкой победы белогвардейцев. Для них идеальный вариант: мучительная долгая борьба, в вихре которой исчезнут флот, экономика и царская семья. Исчезнет сама Россия...».
Известно, что британский премьер-министр Ллойд Джордж, выступая в парламенте в ноябре 1917 года, заявил: «Не мне указывать целесообразность содействия адмиралу Колчаку и генералу Деникину. Это является очень спорным вопросом. И вряд ли соответствует политике Великобритании. Один из наших великих людей, лорд Биконсфильд, видел в огромной, могучей и великой России, самую грозную опасность для Великобританской империи».
В августе 1920 года в газете «Таймс» появилась статья лорда Керзона, министра иностранных дел в правительстве Ллойд Джорджа. Лорд Керзон писал: «Я использовал все свое влияние на генерала Деникина, чтобы убедить его оставить борьбу и обещал ему в этом случае сделать все возможное для заключения мирного договора между силами красных и белых. В конечном счете, генерал Деникин уступил моим доводам и покинул Россию…». В том же месяце в колонках «Таймс» появилось опровержение Деникина: «Я глубоко возмущен заявлением лорда Керзона. Я категорически заявляю, что лорд Керзон не мог оказать на меня никакого влияния, мы никогда не были знакомы.… Я считаю сегодня, как считал и вчера, что борьба против большевиков жизненно необходима и неизбежна до их полного уничтожения. Иначе рухнет не только Россия, но и вся Европа».
Отправив это опровержение в газету, Деникин решает покинуть Англию.
В 1926 году Деникин с семьей поселился во Франции. Занимался литературной деятельностью, выступал с лекциями о международном положении, издавал газету «Доброволец». 
С приходом в Германии к власти фашистов Деникин стал выступать с резким осуждением политики Гитлера. После оккупации Франции Германией он отказался от предложений немцев о сотрудничестве. Оставаясь убеждённым противником советского строя, он активно призывал эмигрантов не поддерживать Германию в войне с СССР, в отличие от ряда эмигрантских деятелей, которые участвовали в боевых действиях против Красной армии на стороне Германии. Он выступал за необходимость поддержки Красной армии против любого иностранного агрессора. При этом он категорически отказался принять участие и в организации Русской Освободительной армии (РОА) Власова, несмотря на активную пропаганду, что целью РОА является именно свержение большевистского строя. (Правда, с участием армии Гитлера).
Однако основатели Русской освободительной армии верили в возможность вербовки Деникина. Им он нужен был как знамя борьбы с большевистским режимом. Ведь служили же Вермахту казачьи генералы Шкуро и Краснов. (Правда, не очень понятно кому «служил» сам Власов. Ведь его армия на протяжении всей войны «топталась на месте, не вступая ни в одно сражение с Красной армией). За контакты с бывшим главкомом ВСЮР высказывался и сам командующий РОА. Нацисты охотно предоставили ему возможность навестить Антона Ивановича. Известно, что Власов получил от Деникина жесткую отповедь: «Я русский офицер и чужой формы никогда не носил. А Вы осмелились явиться ко мне в форме, которую на Вас надели враги русского народа. Нам не о чем разговаривать». 
15 ноября 1944 года Деникин распространил среди эмигрантов – бывших солдат и офицеров Белой армии обращение, в котором отмечал необходимость борьбы с большевиками, узурпировавшими власть в России. «Однако в борьбе с нацистами необходимо помогать не Гитлеру, а Красной армии». Немцы, по мысли Антона Ивановича, несли русским страшное рабство, еще более разрушительное, чем большевистское ярмо. Поэтому он не был согласен ни с позицией Краснова, проповедовавшего всестороннюю поддержку казачеством гитлеровской армии на Востоке, ни с Власовым.
Солдат и офицеров, решивших записаться в РОА, бывший главком не осуждал, полагая, что на такой шаг людей толкнули невыносимые условия плена, гитлеровская жестокость. Многие бывшие офицеры ВСЮР также прошли через немецкие концлагеря во Франции и в Европе. О своем отношении к военнослужащим РОА старый генерал писал в очерках «Мировая война. Россия и зарубежье» и «Генерал Власов и власовцы», которые распространялись в рукописях. 
В 1945 году после окончания Второй мировой войны резко усилилось советское влияние в странах Европы. Несмотря на то, что в СССР было известно о патриотической позиции Деникина во время Второй мировой войны, тем не менее сам факт пребывания Деникина на территории оккупированной Франции внушали определенные опасения бывшему лидеру Белого движения, «заклятому» врагу советского строя. Он уже чувствовал ограничения в части своей политической деятельности. И, наконец, зная как советская власть расправляется с активными участниками Белого движения, уже было просто опасение за свою жизнь. Стало известно, что "скоропостижно скончался в Брюсселе после неожиданной болезни" правопреемник Деникина генерал Петр Врангель. По сведениям его родных, он был отравлен братом своего слуги, являвшимся большевистским агентом. Кроме того, было сообщение о ликвидации генералов бывшей Белой армии Кутепова и Миллера агентами НКВД. Все это вынудило А.И.Деникина переехать в США, где он продолжил работу над книгой «Путь русского офицера» и выступал с публичными лекциями. Но происходящие события в мире, особенно судьба русских военнопленных не давали ему покоя. Будучи убежденным антикоммунистом, он ненавидел советскую власть и не надеялся на ее гуманизм. 
Тихими вечерами, в уютной квартире Нью-Йорка он нередко, обращаясь к своей супруге Ксении Васильевне, пытался обсудить и историю Гражданской войны в России, и новейшую историю:
- В начале века эта советская власть обманула миллионы своих граждан, обещая им все права, демократию, свободу, крестьянам землю. Это почти все то, что писали в своих воззваниях и делали и я, и Колчак. Но как только большевики одержали победу в Гражданской войне, они, «забыв» о своих обещаниях, начали новую необъявленную войну против собственного народа. Тысячи честных граждан сгинули в бессчетных лагерях Советского Союза. А сколько их несчастных погибло на «великих стройках коммунизма?». Из простых заключенных создавалась «трудовая армия», о которой так мечтал красный комиссар Лев Троцкий. Но эту идею легко подхватил и реализовал Иосиф Сталин. Бесплатный труд. И русский раб, пожизненно привязанный к кувалде и лопате иль к молоту с серпом. Да, серп и молот – ныне это государственный символ СССР – символ рабского труда на долгие годы. 
- Но ведь теперь с этим будет покончено. После войны должна быть другая история России. Сталин не позволит так издеваться над русским народом, подарившим ему Победу, – пыталась возразить своему мужу Ксения Васильевна.
- Увы, не будет этого. Надо, хотя бы попытаться спасти наших соотечественников, русских военнопленных.
В январе 1946 года Деникин обратился к президенту Соединенных Штатов генералу Д. Эйзенхауэру с призывом остановить насильственную выдачу в СССР советских военнопленных:
В январе 1946 года Деникин обратился к президенту Соединенных Штатов генералу Д. Эйзенхауэру с призывом остановить насильственную выдачу в СССР советских военнопленных.
И получил отказ в какой-либо помощи в этом.
Тогда Деникин тогда обратился к американскому сенатору Артуру Вандербергу:
«…Сотни тысяч человек „дисплейсд персоне“ (перемещенных лиц, граждан) сидят в лагерях оккупированной Германии и Италии. Эти люди лишены самых элементарных человеческих прав на свободу и вольный труд, т.е. на то, за что столетиями боролось человечество.
И среди этих, обездоленных самые несчастные — русские, ибо им грозит выдача советской власти, с необыкновенным, зловещим упорством добивающейся этой «репатриации».
…Я знаю, что оправданием у творивших это дело служат Ялтинские договоры. Но подобный торг человеческими душами не может быть оправдан никакими политическими договорами. Ибо есть нечто превыше политики — христианская мораль, достоинство и честь человека…
Господин Вандерберг, помогите своим влиянием и авторитетным словом этим замученным людям… Один русский религиозный мыслитель сказал недавно, что «человеческая совесть больна». …Помогите же тем, кто верит в человеческую совесть».
Антону Ивановичу Деникину не удалось добиться спасения ни власовцев, ни просто советских военнопленных. Но это и не могло было удаться. 
Параграф Ялтинского договора был выполнен.
Скончался генерал Антон Иванович Деникин от сердечного приступа 7 августа 1947 года. Был похоронен на кладбище в Детройте. Американские власти похоронили его как главнокомандующего союзной армией, с воинскими почестями. Жена Деникина Ксения Васильевна вместе с дочерью вернулась во Францию и пережила мужа на 26 лет, скончавшись в 1973 году. Дочь Антона Ивановича Деникина Марина (Марина Грей), стала телеведущей во Франции. Незадолго до смерти в 2005 году Марина Антоновна получила российское гражданство. 3 октября 2005 года ей вручили послание от президента России Путина с предложением о перезахоронении своих родителей в России. С согласия дочери останки Антона Ивановича и Ксении Васильевны упокоились в некрополе Донского монастыря в Москве. 
Следует отметить, в 2007 году рядом с захоронением Антона Ивановича Деникина были перезахоронены останки одного из руководителей Белого движения на Востоке России генерал-лейтенанта Русской армии Владимира Оскаровича Каппеля. 
Но если сегодняшняя Россия почитает память руководителей Белого движения Деникина и Каппеля, как тут не вспомнить Верховного Главнокомандующего Белой армии Александра Васильевича Колчака. Где его прах? Где душа его нашла упокоение? А ведь это все наша российская история. Но все-таки люди, не обремененные никакой властью, не хотят предать забвению имена людей, причастных к становлению государства Российского. Они сражались, отдавая свои жизни во имя России. А торжество победителей – не всегда есть торжество правды.
В 2008 году во дворе часовни святого Николая Мирликийского Чудотворца — покровителя путешественников и моряков в Москве была установлена мемориальная доска в честь выдающегося ученого-океанографа адмирала Колчака. Эту часовню построил легендарный российский путешественник и художник Фёдор Конюхов в 2004 году на средства от продажи своих картин.
И стоит в Иркутске памятник, установленный в том же году, адмиралу Александру Васильевичу Колчаку. На постаменте расположены изображения двух воинов, скрестивших оружие — красногвардейца и белогвардейца. Каждый из них сражался за свою правду. Но оба сражались за Россию. Этот памятник по сути своей есть памятник Гражданской войне в России и выражает идею национального примирения. Скульптор Клыков.
  
Сегодня много говорят об «объединении» и «примирении» общества. Этот процесс идет давно. Его нельзя торопить. Признавать объективные факты относительно истории непросто. Но устанавливая памятник Колчаку, можно также ожидать постановки вопроса об увековечивании памяти и другим известным фигурантам нашей истории. Например, Лаврентию Берии, несмотря на все его преступления и не реабилитированному до настоящего времени. Следует помнить, что во время Великой Отечественной войны именно Берия возглавил Стратегическую разведку Советского Союза, а в мирное послевоенное время внес немалый вклад в создание атомного оружия и «ракетно-ядерного щита» для СССР. Поэтому, может, не стоит торопиться с установкой мемориальных досок и памятников для политических фигур, предоставив им место на страницах истории?