Добрый дедушка Корней

Елена САЗАНОВИЧ

55 лет назад - 28 октября 1969 года – ушёл из жизни Корней Иванович Чуковский

«Никогда я не знал, что так радостно быть стариком». Чуковский подошел к зеркалу. Старик. Старик? Ну, если 80. То это бесспорно. Или все-таки спорно?  Хотя все как положено. Серо - красная мантия. Черная четырехугольная шапочка. Совсем недавно, врученная в Лондоне - Почётная степень доктора литературы Оксфордского университета. Почетный старик. Первая премия после Тургенева.  За многолетнюю просветительную и научную работу.  Прежде всего за труды о Некрасове. Его ответное слово – импровизированная лекция о Некрасове. Какой парадокс. Лондон и Некрасов? Эту работу, которой он посвятил 40 лет, когда-то очень хвалил Ленин. Лондон и Ленин? А еще – Ленинская премия за «Мастерство Некрасова». Лондон и Ленинская премия?..
Писатель Чуковский улыбнулся своему «почетному» отражению. Хорошо, что тогда, на этой средневековой церемонии вручения Почетной степени он сдержался и не улыбнулся. Когда на него надели мантию. Встали по обе стороны ряженые в мантиях, с жезлами. А на возвышении – профессор с ну очень серьезным лицом прочитал на латинском Похвалу и тут же упомянул «Крокодила». Так и вертелось на языке –«Крокодил, он по улице ходил, на турецком говорил». Пожалуй, лучше бы он написал – на английском говорил. Если на немецком тогда запрещали.  Как хорошо никогда не терять чувства юмора. Даже, если ты учёный муж.  Или «магус магнификус», - как окрестили его на церемонии. Волшебник. Возвышенный. Высокий. Благородный.
А он и был таким. Или всё-таки ряженый? Чтобы повеселить друзей. Или детишек. Все-таки «добрый дедушка Корней»? Он никогда не терял чувство юмора. Ну, разве что в юности. Юность у всех серьезна. У него была слишком серьезна. Незаконорожденный сын прачки. Выкинутый из гимназии по «доброму» царскому закону «о кухаркиных детях». Долговязый вечно голодный оборвыш. На него смотрели как на пропащего. А пропащий будущий оксфордский «магус» то малярничая, то помогая рыбаками шить сети, то ползая по крышам, соскребая старую краску, философствовал. И мечтал. Вот тогда появилась его «смелость жить». И среди его воображаемых друзей – Толстой, Чехов, Лесков. И еще звездное небо.
И звезды ему помогают за просто так. Однажды вместо «Астрономии», которой не оказалось в продаже он купил от конфуза – учебник английского языка. И научился. Сам. Английскому языку. Который и до Англии доведет. Вначале в качестве корреспондента «Одесских новостей», где он запомнил бесконечные стеллажи библиотеки Британского музея. А еще -решетку Лондонского парка, о которую о бился головой, когда узнал о смерти Чехова. Ведь он жил с этим – «небо кругом Чеховское».
По возвращении - с головой окунулся в романтику Первой революции. И неизбежный «Броненосец Потемкин». Дружба с повстанцами. И как результат – тюрьма за издание сатирического журнала «Сигнал», за «оскорбление величества», «царствующего дома» и т.д. А в тюрьме – открытие и перевод Уолта Уитмена. А вот обидно! Старик! Хорошо, старик. Около 70 лет литературной работы. Серьёзной работы.   Критика, историка русской литературы, биографа, редактора, публициста., мемуариста, наконец - переводчика. Его Марк Твен, Дефо, О Генри словно всю жизнь только и писали, и мыслили на русском.
А его «От двух до пяти»? И его мечта, с которой он выступил на 10 съезде ВЛКСМ. Создать «Детскую Литературную газету». И сделать институт по изучению детства. Создать новую эру человеческих чувств, отношений, мыслей. В целом его мечта сбылась. Он на свои деньги сделал детскую библиотеку. И он жил при социализме. Это нам сегодня нужно спасать детство. А его одна «Чукоккала» чего стоит! Небывалое явление в русской литературе, жанр которому не придуман. И не нужно. Кто только не брал в руки «Чукоккалу»!  Кто не рисовал в ней, не сочинял стихов!И Блок, и Горький, и Маяковский. И Репин, И Шаляпин, и Луначарский. И Герберт Уэлс! Да не перечислить! Люди разных эпох. Многие не могли знать друг друга. Но благодаря Чуковскому все смогли подружиться.
Талант Чуковского сравним разве с русской матрешкой. Неожиданен и бесконечен. Только наоборот. С годами только сильнее и ярче. И вот вам. Ему даже обидно. Знают его только как детского писателя. А ведь детскому творчеству он посвятил всего полгода жизни в совокупности. А остальные почти семьдесят! И не литературные труды цитируют, а Крокодила. Ну, Алексей Максимович, услужил. По дружбе, так сказать. Предложил написать детскую сказку. А очень серьезный публицист и переводчик Чуковский возьми и напиши. Впрочем, при чем тут Максим Горький. Если нужно было сыну заговаривать боль. И не было времени на рифму, на мысли и образы. Только ритм. Ну же, быстрее, быстрее. И откуда только брались, сами рифмы мысли и образы! Независимо от автора. Он и не запомнил эту сказку. Запомнил сын. Так стал Корней Чуковский детским писателем. Уже навсегда. Общий тираж книг Чуковского в СССР достиг 293 миллионов!
Так для детей никто еще не писал. Долой все каноны! Долой все преграды из слов и фраз! Долгой логику! Долой ямбы и хореи! Долой канцелярщину! Уж если революция – так во всем! Да здравствует революция! Новой мысли и нового творчества! В том числе. Откуда подобное творчество, доведенное до абсурда и хаоса? И в то же время так разумно, осмысленно, гармонично. Откуда оно пришло? Из прошлого или будущего? Но только не из настоящего.  Так мог для детей написать только ребенок. И гений. Или гений с душой ребенка? С озорством, ликованием жизни и вечным праздником? Абсолютное попадание в детскую философию и психологию! Повторить невозможно. Аналогов нет. А главное - искусственный интеллект перед таким творчеством абсолютно бессилен. Снимайте шляпу, господа! Перед живым словом. Оно непобедимо.
И при чем тут старик? Если в творчестве можно делать все, что душе угодно! Можно стать снова молодым, юным. Снова можно влюбиться. И победить. А еще можно предсказать будущее. Наше будущее, в котором – «Краденое солнце» у крокодила в пасти. «Наступила темнота, не ходи за ворота». А доктор Айболит спасает всех от пандемии. «Всех излечит, исцелит Добрый доктор Айболит!» Чудо-дерево – мечта о обществе, где не будет нужды. В первую очередь – для детей. «Не придётся вам опять По морозу щеголять Дырками-заплатками, Голенькими пятками»! А тараканище хочет сожрать детей. И он не обязательно будет с усами. Ему подойдут и рога. А на самом деле. «Разве это великан? (Ха-ха-ха!) Это просто таракан! (Ха-ха-ха!)»… Когда в сознании мира наступает «Путаница» и миру грозит сумасшедший дом. Когда котята хотят хрюкать, а свинята мяукать. Лягушата квакать, а утята крякать. Девочки быть мальчиками, а мальчики соответственно. Не от этого ли сумасшествия предостерегал Чуковский? В своих, таких уж слишком детских, не по-детски умудренных сказках. Таких наивных. Как поток сознания. После которого хочется отчаянно бить во все колокола. Чтобы успеть спасти детство. Хотя бы.

Публицистика