Виктор Мостовой

Есть на свете дружба детская. Она непосредственна и наивна, о ней вспоминаешь с нежностью и лёгкой грустью. Есть дружба школьная, студенческая. Она романтична, ярка, отмечена пылом максимализма, окутана тайнами исповеди о первых высоких чувствах и душевных терзаниях. Дружба армейская, дружба с соседями, коллегами по работе… Такая дружба есть, была и будет в жизни каждого человека. А вот дружба творческая – она даётся в жизни немногим. Она связывает лишь тех, чьи сердца повенчаны с Музой, чьи сердца не могут существовать без созидания возвышенного, прекрасного. Такой творческой дружбой с Владимиром Спектором наградил меня Господь. Я ценю её и очень горжусь ею. В своём творческом жизненном калейдоскопе я знал многих талантливых людей. Встречались, читали стихи, шумно и бурно спорили за рюмкой чая, подчас скандалили, бросались «крепким» словцом, быстро мирились… Как принято говорить в «свете», - такая вот типичная богемная среда… Отношения же со Спектором совсем другие. Они высокие. И не потому, что он – председатель правления Межрегионального Союза писателей Украины, заместитель председателя Конгресса литераторов Украины, широко известная личность в литературных кругах всей Украины, Москвы, ближнего и дальнего зарубежья, а потому, что он человек неординарный, талантливый и глубоко интеллигентный. Более 20 лет знаю я Владимира Спектора. Доводилось много встречаться и лично, и на съездах, и на творческих вечерах, часто общаться по телефону. Никогда не слышал от него грубого слова, или неуважительного высказывания, в чей бы то ни было адрес. Не перестаю удивляться толерантности и тактичности этого человека. Подумать только – какой непомерный груз несёт он на своих плечах: постоянные творческие встречи, редакционная работа в разных издательствах, каждодневные заботы и проблемы в правлении Межрегионального Союза писателей, творческие командировки… Такие нагрузки утомляют, в конце концов, хочется уединиться, отключиться от внешнего мира Но это не о Спекторе. Несмотря на усталость, недомогание, занятость, он никогда не перейдёт на повышенный тон! Внимательно выслушает, посоветует, поддержит. Как-то в очередном телефонном разговоре сердцем уловил грустные усталые нотки в голосе Володи. Очень по-мужски скупо говорил он о своих проблемах. А у меня в голове - его строчки:
День темнеет и падает в ночь. Улыбаясь, светлеет мрак…
 Тот, кто может, не хочет помочь, тот, кто хочет, не знает, как.
Долго не мог успокоиться. Хотелось помочь, но действительно не знал, как. Знаю только одно, что Владимир – очень сильный человек: вырастет над болью, над всеми проблемами; как всегда, сядет за рабочий стол и изольёт душу в новых прекрасных строчках. Стихи Спектора очень похожи на самого автора. Они, как и он, такие же человечные и искренние:
Я работаю без суфлёра – говорю, ошибаюсь и плачу.
Тень случайного разговора заслоняет, порой, удачу.
Слово режет, как бритва, ловко. И, бывает, я тоже трушу.
 Я работаю без страховки, словно вены, вскрывая душу.

Они мудрые и очень глубокие; читая их, думаешь вместе с автором и сам переосмысливаешь жизнь:
Думаю о будущем и прошлом, что стало истинным, что ложным,
……………………………………………………
О том, что сытость – не всегда отрада, а боль, по-прежнему, за всё награда,
 О том, что хорошо – не значит бедно, о том, что думать – никогда не вредно.
Я люблю постигать недра поэтической кладовой В.Спектора. Не один раз задавал себе вопрос: «А к какой литературной школе можно отнести его творчество? Кто его учителя и наставники в литературе»? Сам Спектор отвечает на этот вопрос такими строчками:
В чём-то похож на всех, в чём-то лишь на себя.
………………………………….
Но даже в счастливых снах я остаюсь собой.
И я с ним полностью согласен. Поэтический стиль, философско-нравственный подход к любой теме у Спектора настолько индивидуален и неповторим, что можно с полным правом говорить о литературной школе Владимира Спектора. Только вот учениками Спектора смогут быть немногие избранные, лишь те, которые будут отличаться такой же моральной чистотой и совестливостью, как Владимир Давидович; лишь те, которые смогут работать над строкой по спекторовскому принципу:
Бежит строка в дорожной суете, и я, как Бог, за всё, что в ней, - в ответе.
Я очень внимательно слежу за творчеством моих современников, и маститых, и менее известных. Но ещё ни у кого не встречал такой многогранной философской обработки нравственной категории «совесть», как у В.Спектора:
Двадцать веков распята, совесть ещё жива.
………………………………….
Совесть придумана кем-то из нас и вложена в каждый вдох.
 Спасает всех нас, и не только СПАС – совесть, чьё имя Бог.
……………………………………………
Совесть моя, не умри, я тебе нужен.
Даже поэтические сравнения в строчках дышат совестью: «Почерневший снег, как совесть после долгого вранья». А ещё меня откровенно подкупает доброта Владимира Спектора. Человек с таким большим ранимым сердцем никогда не сможет примириться со злом, завистью, подлостью, предательством. Поэтому так часто, так остро, так пронзительно звучат строчки:
Откуда рождается злость? Из зависти или вражды…
……………………………………….
Добро и зло, любовь и зависть в наследство каждому достались.
……………………………………………..
Я в ответе за добро и зло…
Но самая сильная нота, самый торжествующий акцент, конечно же, здесь:
Стараюсь не делать зла. И не обижаться на зло.
А спросят: «Ну как дела»? «Жизнь – моё ремесло»,-
Отвечу, и буду впредь жить, избегая обид.
 Хотя и непросто терпеть, хотя и совесть болит.

Вот он – Спектор! Весь в этих строчках. И не нужно больше других мазков к поэтическому портрету Владимира! Вот поэтому так безоговорочно ему веришь, вот поэтому к нему тянутся люди, поэтому ему доверили нашу писательскую организацию, которая после смерти О.Бишарева с нескольких человек выросла до более чем пятисот профессиональных литераторов. И мне радостно, что вместе с ним мы смогли расширить наш писательский союз не только в количественном плане, но и в географическом – от Луганска до многих областей Украины. Значит, наш союз нужен. И не в последнюю очередь потому, что в нём – атмосфера доброжелательства и порядочности. И, конечно, творчества. В котором ведущую партию играет поэзия совести.
 Виктор Мостовой