Встреча за кулисами
ОТЕЦ «АТЛАНТОВ» В ЛУГАНСКЕ
Он – человек-легенда. Ученый с мировым именем, автор более 250 научных работ, доктор геолого-минералогических наук, профессор… Но это только одна часть его жизни. Многие из тех, кто с удовольствием поют про «перекаты» или «Атлантов», даже не догадываются о причастности автора к высокой науке: для них он – основоположник авторской песни, поэт и бард. Не так давно Александр Городницкий побывал с концертом в Луганске, и нам удалось поближе познакомиться и пообщаться с этим удивительным человеком.
В свои 79 лет Александр Моисеевич полон сил и энергии. Его искрометный юмор и оптимизм заражают. Особенно он любит шутить по поводу своего возраста (к слову, выглядит он для своих лет просто великолепно). Даже свой концерт в Луганске начал с шутки: «Если кому-нибудь из моего поколения, а я вижу сегодня в зале присутствуют такие люди, захочется подпевать – пойте не стесняйтесь, хуже меня вы это все равно не сделаете». Забегая вперед, скажу, что такого аншлага давно не видел театр имени Луспекаева, где состоялся концерт Городницкого. И прошел он – на ура. Несмотря на возраст, он ни разу не присел на сцене за три с половиной часа, и все это время пел, читал стихи и отвечал на вопросы зрителей.
А перед этим пообщался с нами…
Об авторстве и творчестве…
- Александр Моисеевич, так все-таки вы бард, путешественник, или ученый-геофизик…?
- «Физика» и «лирика» – это две стороны моей жизни, тесно между собой связанные. Возможно, если бы я не путешествовал и не участвовал в экспедициях, то и не писал бы стихи. Я точно не бард, потому что не играю на гитаре и даже не знаю нотной грамоты. Кроме того, бард – нерусское слово, как и шансон, например. Шансон, кстати, я терпеть не могу. Я считаю это не искусство, это сплошная фальшь. Потому что ничего ни криминального, ни русского, с чем его позиционируют, в современном шансоне не было и нет. Навязываемый нам шансон - это суррогат, субкультура, которая пытается стать неким средним между эстрадой и авторской песней.
Определение «авторская песня», на мой взгляд, тоже неверное. Потому что любое произведение и песня имеет автора. Просто в это понятие вложили то, что один человек придумывает мелодию, слова и обычно сам же ее и исполняет. К сожалению, сегодня авторская песня как вид искусства сходит на нет. Потому что ушли поэты, на смену которым пришли громкоголосые исполнители и просто хорошие музыканты. Сегодня авторская песня переместилась из литературы на эстраду и живет по законам эстрады.
Но для меня авторская песня – это призвание. Она вошла в мою жизнь не с песнями Окуджавы, а когда я после первого года блокады Ленинграда был вывезен по ладожской трассе в эвакуацию, и в 43 году увидел фильм «Два бойца», где Бернес исполняет песню «Темную ночь». Для меня вот эта задушевная щемящая интонация стала опознавательным признаком авторской песни. И это моя любимая песня до сих пор.
Я занимаюсь и наукой. Но все-таки человеческая индивидуальность реализуется не в ней, а в искусстве. Что-то в науке устаревает, а вот живопись, музыка и поэзия не устаревают никогда.
- Вы ведь рано начали писать стихи…
- Да, еще в седьмом классе.
- А почему тогда после школы пошли в горный университет, а не выбрали гуманитарное направление?
- Во-первых, я окончил школу в 1951 году, когда стране не нужны были поэты. Надо было осваивать специальность, которая позволяла бы честно зарабатывать на хлеб. И мое финансовое состояние не зависело от того, что я пишу. Во-вторых, мне с моим «пятым пунктом» был закрыт путь во многие институты. Евреев не брали в вузы как «потенциальных граждан враждебного государства». Не став историком и литератором, я пошел в геофизики. Тем более, что всегда мечтал о приключениях, путешествиях, а специальность геолога была тесно связана с экспедициями и разведками.
- Стали б вы лириком, не будучи геофизиком, а геофизиком без лирика?
- Трудно сказать. Но одно я знаю точно: если бы я не провел всю жизнь в экспедициях, я бы не писал песни, а если бы я не увлекался стихами, то не пошел бы на специальность, которая формирует такой образ жизни.
- Это правда, что вы не единой строчки не написали за письменным столом?
- Правда. Я всегда пишу то, что чувствую. Например, «Песня подводного пилота» была написана в подводном аппарате на глубине 5 километров, а «Перекаты, перекаты» в момент, когда я сплавлялся по непроходимым горным перекатам и порогам в поисках пропавшего товарища. Многие из этих песен ушли, что называется, в народ. На севере мне уже в трех местах показывали могилу автора песни «Караван», которую, вообще-то, написал я. Ни разу не пытался никого разубеждать, иначе стало бы одной могилой больше.
- А вам не обидно, что многие ваши песни считаются народными?
- Наоборот, это высшая похвала автору. По этому поводу у меня есть строки стихотворения: «…Моих стихов не долговечен срок,
Бессмертие мне не дали глаголы.
Негромкий, не запомнившийся голос
Сотрут с кассет, предпочитая рок.
Прошу иного у грядущих дней,
Другая мне нужна Господня милость,
Чтобы одна из песен сохранилась,
Как общей, безымянной, не моей.
Чтобы в глухой, таежной стороне
У дымного костра или под крышей
Ее бы пели, голос мой не слыша
И ничего не зная обо мне».
- Вы – едва ли не единственный бард, который вообще не берет в руки инструмент…
- В молодости я работал на Крайнем Севере, где никаких гитар не было, они бы там замерзли и лопнули. А в зрелом возрасте учиться оказалось очень трудно, поскольку я к тому времени уже был избалован хорошими аккомпаниаторами. Худшего класса не хочется, а лучше я не научусь, поэтому всю жизнь выступаю с гитаристами. Но когда подопрет, немного играю.
- У вас много стихов и песен, посвященных женщинам. А еще ходили легенды, что у вас в каждом городе Союза было "по бабе"...
- Ну что-о вы.. Это же байка. Хотя женщины занимают особое место в моей жизни. Мне даже выездную визу закрыли из-за песни «Жена французского посла». Написали, что, мол, настолько хорошо придумать об интимной связи с супругой буржуазного посла нельзя. На самом деле женщины – мои музы, без них, конечно, творчество теряет смысл.
О науке, легендах и былях…
- Александр Моисеевич, вы известны как один из исследователей Атлантиды. Говорили даже, что вы ее нашли…
- Я не буду вдаваться в научные обоснования. Скажу только, что действительно уверен, что гипотеза о существовании Атлантиды имеет право на жизнь. И нам удалось доказать, что вся горная гряда Хосшу, в которую входит Ампер, образовалась на поверхности океана около 7 млн. лет назад, а затем, по неизвестным причинам, ушла под воду.
- При этом вы противник теории Гора о глобальном потеплении.
- Я вообще не понимаю, почему царит такой массовый психоз вокруг этой теории о потеплении. И считаю, что Россия и Украина зря подписались под Киотским протоколом, потому что все это лишь недоказанная ничем необоснованная теория. Соавтор Гора предсказал, что за 2-3 года растают Гималайские ледники, и что – ничего не происходит…Так что я постоянно повторяю, глобального потепления нет. Скорее нас ждет похолодание - где-то к 2020-2025 годам начнется малый ледниковый период. Такое похолодание неоднократно было в истории человеческого общества, в частности - в начале 17-го века, когда замерз Босфор и в Венецию возили товары по льду.
А в России, например, есть факты, что в 1601 году Москва-река замерзла на спас – а это 19 августа. Последующие годы – 1602, 1603 – было тоже самое. Именно тогда настало «смутное время»: мор, голод, разруха… Так что колебания температур были и раньше, и это никак не связано с деятельностью человека и парниковыми эффектами.
- А что же с ожидавшимся, но не наступившим концом света?
– Этот вопрос напоминает мне старый анекдот, в котором больная спрашивает: «Доктор, я могу умереть?», а он отвечает: «А как же?». Конец света может наступить в любой момент. Я не верю в предсказания. Как человек, занимавшийся последние сорок лет магнитным полем Земли, вижу единственную модель конца света – это переполюсовка магнитных полюсов Земли – смена знаков магнитного поля, природы которого мы не знаем. Но мы совершенно точно знаем, что в течение 780 миллионов лет, в которые на Земле существует жизнь, магнитные полюса менялись местами несколько раз. Когда подобное произойдет вновь, никто не знает, но можно лишь надеяться, что у землян есть еще какое-то время.
- Александр Моисеевич, поделитесь рецептом молодости.
- Я всегда сравниваю себя с велосипедом, который, останавливаясь, падает. Так и я, всегда стараюсь быть в движении: если остановлюсь, умру. Надо работать, двигаться, иметь цель и тогда не будешь думать о болезнях.
В Луганске Городницкого принимали как родного. О чем он сам не преминул отметить на концерте. Постарев на три-четыре десятилетия, луганчане продолжают считать его песни частью своей души и снова стоя подпевают «Атлантам», исполнением которых традиционно заканчивается его концерт.

Личное дело
Городницкий Александр Моисеевич родился 20 марта 1933 г. в Ленинграде в семье служащих. В 1951 году окончил с золотой медалью среднюю школу и поступил в Ленинградский горный институт на специальность "геофизика". В 1957-1962 годах в качестве геофизика работал в северо-западной части Сибирской платформы, в Туруханском, Игаркском и Норильском районах. Занимался геофизическими поисками медно-никелевых руд. Стал одним из первооткрывателей Игаркского медно-никелевого поля (1962). С 1961 года принимал участие в океанографических экспедициях в Атлантике, Охотском, Балтийском и Черном морях, в том числе на экспедиционном паруснике "Крузенштерн". Неоднократно участвовал в погружениях на обитаемых подводных аппаратах, принимал участие в поисках Атлантиды. С 1991 года - профессор по специальности "геология морей и океанов". Опубликовал более 250 научных работ.
Песни пишет с 1953 г. Автор 20 книг (стихи и проза). Самые известные песни: «Атланты», «Над Канадой», «Аэропорты XIX века», «Снег», «Чистые пруды».
В 1998 году ему присвоили Царскосельскую лицейскую художественную премию, а в 1999-м он первым был удостоен Государственной литературной премии им. Булата Окуджавы. В честь Александра Городницкого названы одна из малых планет Солнечной системы и перевал на Восточном Саяне.