Побывал я в Краснодонском музее «Молодая гвардия». Здесь выставлено много интересного и поучительного.
К сожалению, встречаются экспонаты, глядя на которые невольно вспоминается фразеологизм: «Ни богу свечка, ни черту кочерга». Вот некоторые из них.
«Изваринский партизанский отряд». Фотографий с таким названием, но с разным содержанием, две. Обе взывают к правде. А правда такова.
На первом рассматриваемом экспонате запечатлен начальник 8-го отделения Поарма-18 (Политотдела 18-й армии) старший батальонный комиссар Александр Борцов. Вышеназванное подразделение занималось организацией и руководством партизанским движением и подпольными партийными организациями на участке действий 18-й армии. Рядом с Борцовым - автор этих строк, в то время разведчик Краснодонского партизанского отряда, действовавшего зимой 1941-1942 гг. в Орджоникидзевском районе Сталинской области (Енакиевский район Донецкой области). Справа от меня - комиссар нашего отряда, недавний заведующий военным отделом Краснодонского райкома партии А. Г. Берестенко. Перед нами стоят, сидят и полулежат другие народные мстители Донбасса. Этот снимок сделан то ли в декабре 1941-го, то ли в январе 1942-го, точно уже не помню.

Название «Изваринский партизанский отряд» неправомерно потому, что изображенные на снимке лица никакого отношения к вышеназванному подразделению не имели по той простой причине, что такого отряда вообще не существовало. Это чья-то выдумка.

Не могу не сказать и еще об одной оплошности работников музея, за которую я им благодарен. Они не узнали меня на вышеназванной фотографии. Если бы узнали - непременно обошлись бы со снимком, как в свое время поступили с фотографией нашего 7-го «В» класса, которую я подарил музею в первые дни его организации. Снимок 7-го «В» класса был единственным, уже потому -- бесценным. К нему возвращусь позже, а сейчас коротенько еще об одном экспонате с таким же неверным названием, что и первый -- «Изваринский партизанский отряд».
Он якобы был создан накануне оккупации Краснодона. В центре его начальник 8-го отдела штаба Южного фронта полковой комиссар И. К. Сыромолотный. Вокруг него, как утверждают музейные работники, «партизаны поселка Изварино». Следовало бы: «Разведчики и диверсанты партизанских отрядов Донбасса», в том числе и Краснодонского, созданного еще в 1941-м году.
Такую фотографию подарил мне после войны Борцов. Вот она лежит передо мной. На ее обороте Александр Александрович сделал надпись: «Диверсионная группа перед отправкой в тыл врага». Среди диверсантов -- краснодонка Сулейманова — стоит рядом с Сыромолотным. В последнем ряду, крайняя справа -- Лида Шапошникова, погибшая из-за нераскрывшегося парашюта при подготовке к работе во вражеском тылу, похоронена в Краснодоне.
Рядом с Сулеймановой, в белом платочке, мама Лиды, тоже партизанка. При выполнении разведывательного задания поплатилась жизнью, как и муж, отец Лиды, командир небольшого партизанского отряда при 8-м отделении 18-й армии.
На рассматриваемой фотографии, помимо чудом уцелевшей Сулеймановой (значится в списке отряда под № 4), засняты некоторые другие погибшие партизаны. В их числе Архип Петрович Гриценко (№ 19), Алексей Иванович Мосин (№ 22), Петр Петрович Федоренко (№ 25).
Повторюсь: на первой упоминавшейся фотографии под названием «Изваринский партизанский отряд» запечатлен и я. Лично мне тот снимок даровал удачу. Сделан он в прифронтовом поселке Ольховатка (Орджоникидзевский район Сталинской области) перед моим уходом в немецкий тыл. Я выполнил задание - поджог и взорвал дом, в котором размещался штаб немецкого стрелкового полка. Борцов, как я узнал от него самого спустя годы, отправил тогда одного из своих разведчиков проверить точность моего доклада. Убедившись, что все обстояло именно так, как я докладывал, старший батальонный комиссар перевел меня в разведку своего отделения (разумеется, с моего согласия — таков порядок) и представил к награждению медалью «За отвагу». Не сочтите за нескромность, но так я оказался единственным партизаном Кранодонского отряда, удостоенным награды. А в 1941-м и 1942—м годах ордена и медали просто так не давали, тем более нашему брату, партизану, да еще разведчику-диверсанту, которому в ту пору было всего-то 15 лет и восемь месяцев.
А теперь о фотографии нашего 7-го «В» класса. Работники музея поступили с ней по-хамски: вырезали изображение мое и моего другу Сергея Тюленина. Получилась малюсенькая полосочка размером примерно 2 см на 7 см. Меня на том клочке замазали, снимок Сергея выставили для обозрения. Оставшуюся, большую часть фотографии, должно быть, выбросили. А ведь на ней заснята наша необыкновенная одноклассница Шура Пивнева. Вот она, на хранящемся у меня снимке, с заплетенными косичками, сидит перед классом. Шура была худенькой, добродушной девочкой. О таких говорят: «Мухи не обидит». Эту сиротку в свое время приютила добрая знакомая нашей семьи, жительница села Верхнешевыревка (в двух километрах от Краснодона) Ильинична — фамилию запамятовал. Домик Ильиничны после моего вступления в Краснодонский партизанской отряд стал моей явочной квартирой, точнее запасной явочной квартирой. Об этом впоследствии я рассказал сестре Нине, будущей разведчице-связной «Молодой гвардии». Когда штаб молодогвардейцев отдал последний приказ: «Всем уходить!», Нина, прихватив с собой нашу двоюродную сестру Олю Иванцову, тоже молодогвардейку, и Олега Кошевого, скрылась с ними в той хатенке.
Шура Пивнева, как рассказывала мне сестра, две ночи, пока они скрывались у Ильиничны, не спала. Попеременно с бабушкой дежурила около хатки (а морозы тогда стояли трескучие), чтобы в случае опасности, оповестить и перепрятать гостей. В те дни полицаи разыскивали проживавшего в Верхнешевыревке молодогвардейца Степана Сафонова и других, возможно, спрятавшихся в этом селе членов «Молодой гвардии». Предатели обшаривали едва ли не каждый домик, сарай, погреб. Ильинична и Шура знали, что сделают с ними полицаи, если обнаружат в их жилище подпольщиков. Но поступить иначе эти мужественные люди не могли.
Я рассказал музейным работникам о Шуре Пивневой. К сожалению, они не заинтересовались моей одноклассницей. Что же касается Нины и Оли, то они всегда помнили о своих спасительницах. После освобождения Kpаснодона часто посещали их. Однажды Нина попросила Шуру подарить ей свою фотографию. На обороте снимка сестра написала: «У бабушки этой девочки была наша явочная квартира». Вот она лежит передо мной - малюсенькая фотокарточка худенькой девушки, которая получше многих мужчин понимала значение слов «Любовь к Родине», «Совесть», «Честь».
В заключение разговора об «Изваринских партизанских отрядах» приведу специальное сообщение секретаря Краснодонского РК КП/б/У П. Я.Зверева и начальника РО НКГБ М. И. Бессмертного секретарю Ворошиловградского обкома КП/б/У П. Л. Тульнову о коммунистах, оставленных для подпольной работы в оккупированном Краснодоне.

«Г. Краснодон 20 апреля 1945 г. Совершенно секретно.

На Ваше письмо № 120 от 11 апреля 1945 г. Краснодонский РК КП/б/У сообщает следующее: в момент отхода частей Красной Армии, летом 1942 г., Краснодонским РК КП/б/У и РО НКГБ было создано в районе несколько партизанских групп и оставлены в тылу врага со специальным зданием.
Командиром партизанского отряда в Краснодонском районе был оставлен бывший директор МТС т. Лобачев, который в первые же дни оккупации района немцами был предан врагами народа, в результате чего арестован и расстрелян немцами.
Командиром партизанской группы поселка Изварино был оставлен Коршунов и комиссаром этой же группы оставался Попов. Вместо организации и ведения борьбы против немецких захватчиков — Коршунов и Попов предавали коммунистов, служили немецкой власти. Как враги народа они оба органами НКГБ арестованы и осуждены.
Из имеющихся в нашем распоряжении и РО НКГБ материалов видно, что оставленные партизанские группы никаких действий в тылу врага не проводили, отдельные члены этих отрядов стали активными пособниками немецких оккупантов.
…Жуков, именующий себя командиром партизанского отряда в Краснодонском районе, никакой организационной работы по созданию партизанского отряда не проводил, также не проводил и борьбы с немецкими оккупантами в нашем районе…
Партизан-одиночек, которые бы вели борьбу в тылу немцев, нами в Краснодонском районе не установлено. Секретарь РК КП/б/У П. Зверев. Нач. РО НКГБ Бессмертный».

Вот так воистину обстоят дела с экспонатами «Изваринские партизанские отряды», выставленными в Краснодонском музее «Молодая гвардия».
На одном из стендов музея помещены фотографии Филиппа Петровича Лютикова и Николая Петровича Баракова. Под снимком Филиппа Петровича указано: «Использовал служебное положение для подпольной работы». Какой именно работы -- не указано, а ведь подпольные работы бывают разные. Под карточкой Николая Петровича надпись еще скромнее: «Один из руководителей Краснодонского подполья». Здесь тоже возникает вопрос: «Какого именно?»
В рассмотренном сообщении П.Я. Зверева и М.И. Бессмертного есть и такое: «В период оккупации коммунист, работавший при немцах в Центральной Электромеханической мастерской т. Лютиков Ф.П., имел намерение по собственной инициативе организовать партизанскую группу. Лютиковым было создано ядро группы, куда вошли члены ВКП/б/ Бараков, Дымченко, беспартийные Артемьев, Соколова и др. Однако указанная группа каких-либо действий в тылу врага не успела сделать, так как в начале января месяца 1943 г. все они во главе с Лютиковым были арестованы и расстреляны».
Это сообщение вызвало вспышку гнева у П. Л. Тульнова. Он пришел в крайнюю степень раздражения, тут же вызвал Зверева и устроил ему головомойку:
— Что ты состряпал? Где руководящая и направляющая роль коммунистов? — кричал он. — Ведь товарищ Сталин неоднократно указывал, что организатором всенародной борьбы в тылу врага является коммунистическая партия…
Посоветовавшись с вышестоящими руководителями, Тульнов приказал немедленно оформить новый документ. И чтобы в оккупированном Краснодоне обязательно действовала партизанская группа, командиром которой был бы Лютиков, а комиссаром Бараков.
Сказано-сделано!
Буквально через неделю бюро Краснодонского РК КП/б/У забросило свое недавнее сообщение в корзину для мусора и родило новое: объявило о создании по инициативе коммунистов Ф.П. Лютикова и Н.П. Баракова партизанского отряда.
Привожу выписку из того протокола:

«Г. Краснодон 28 апреля 1945 г. Секретно. При оккупации немецко-фашистскими захватчиками Краснодонского района Ворошиловградской области, в гор. Краснодоне по инициативе отдельных коммунистов, оставшихся на временно оккупированной немцами территории и в связи с окружением, было намечено организовать партизанскую группу для борьбы с врагом. Инициатором создания этой группы явились: Лютиков Филипп Петрович и Бараков Николай Петрович. Лютиков Ф.П. был избран ядром группы командиром партизанской группы, а Бараков Н.П. — комиссаром.
Партизанская группа, возглавляемая Лютиковым и Бараковым, ставила перед собой задачу — вселить уверенность в народе в возврате и скором освобождении района Красной Армией, срывать мероприятия немецких властей, достать оружие и выступить вооруженным путем против немецких оккупантов. Однако указанная группа каких-либо действий в тылу врага не успела сделать, так как в начале января 1943 года все ядро группы во главе с Лютиковым и Бараковым было арестовано и все участники группы расстреляны.
Исходя из вышеизложенного, бюро РК КП/б/У постановляет:

1. Считать Лютикова Филиппа Петровича и Баракова Николая Петровича организаторами партизанской группы в гор. Краснодоне… (…)

Секретарь РК КП/б/У Зверев».

Вот так Краснодонский райком партии Украины показал, что он задним умом крепок: фальшивыми документами утвердил Ф. П. Лютикова и Н. П. Баракова (после их смерти) секретарями не существовавшего подпольного райкома партии. Решение полностью соответствовало требованиям сталинской идеологии: оно подтверждало желаемое — наличие партийного руководства, которое и стало организатором «Молодой гвардии».

Старший батальонный комиссар Александр Борцов берег Лютикова для подпольной работы в Краснодоне как своего агента на тот случай, если фашисты оккупируют город. Хотя в декабре сорок первого в дальнейшее продвижение немцев на восток и возможный захват ими Краснодона почти никто не верил. Однако Борцов был человеком дальновидным.
Непосредственно готовил Лютикова к работе в подполье инструктор 8-го отделение старший политрук Коробов. К слову, он и меня обучал.
Спустя десятилетия, во время одной из многочисленных встреч с Борцовым, как всегда зашел разговор о военном Краснодоне.

-- Голова шла кругом, не знал, за что хвататься, - вспоминал Александр Александрович. -- Помню, как 13 июля того памятного сорок второго меня вызвал начальник политотдела нашей 18-й армии Мельников и спросил: «Знаешь, что вчера немцы были в 35 километрах от Ворошиловграда? А где они сейчас? Меня прежде всего интересует организованное подполье Краснодона на случай, если этот город нам придется оставить». «Такого подполья нет, -- ответил я. -- Все, что было подготовлено осенью сорок первого, рассекречено -- вы об этом знаете.
Краснодонский партизанский отряд, согласно решению военного совета 18-й армии, направили в Сталинскую область. С отрядом ушли разведчики и диверсанты. Есть один-единственный засекреченный… самовольно оставил его на случай оккупации Краснодона как своего агента».

-- Вы имели в виду Филиппа Петровича Лютикова? -- перебил я своего бывшего начальника.

-- Именно его, -- услышал в ответ. -- В мае 1942 года по моей просьбе Лютикова освободили от работы в центральных электромеханических мастерских. Официальная причина, как было отмечено в приказе директора треста «Краснодонуголь» согласно моей формулировке, «не справился с работой». Все это делалось с целью облегчить завоевание доверия немцев в случае оккупации города. Об этом знали только я и первый секретарь Краснодонского райкома партии Нудьга.
Легализовавшись, Лютиков должен был явиться к оккупантам и предложить им свои услуги. При этом непременно подчеркнуть, что он давно их ждал, а коммунистом стал, чтобы устроиться на выгодную работу. Сняли с должности якобы потому, что не ладил с начальством. Перед Филиппом Петровичем я поставил задачу: сделать все возможное, чтобы ни одна шахта Краснодона не заработала. Этого он мог достичь только некачественным ремонтом оборудования. И еще одно. Вполне возможно, что по собственной инициативе в Краснодоне могут подняться на борьбу с оккупантами отдельные жители города и района, особенно молодежь. Никогда, ни при какой погоде в контакт с ними не вступать. Потому что из-за неосторожности, неумения вести подпольную борьбу с оккупантами -- опытным, хорошо подготовленным и вооруженным противником, они могут погореть.

После этого разговора с Александром Александровичем я старался представить себе первую встречу Лютикова и Баракова с немецкими оккупантами. Ими были руководители дирекциона № 10, так называлось открытое в Краснодоне вместо треста «Краснодонуголь» отделение созданного промышленниками и банкирами Германии «Восточного общества по эксплуатации каменноугольных и металлургических предприятий».
Скромный русский мастеровой Лютиков и респектабельный горный инженер Бараков произвели на фашистов благоприятное впечатление. Филипп Петрович понравился покорностью, а Николай Петрович – европейской манерой одеваться со вкусом, совершенным владением немецкого.

-- Откуда все это? -- руководитель дирекциона Швейде поднял на Николая Петровича удивленные глаза.

-- Я родился в Польше, в семье профессора Новоалександрийского института сельского хозяйства. Мать моя - дочь врача, по образованию учительница.
После дополнительных проверок их взяли на работу в ЦЭММ. Бараков стал начальником этого предприятия, а Лютиков техническим руководителем.
Благодаря «работе на немцев» Лютикова и Баранова фашистам не удалось восстановить ни одной из крупных шахт. Правда, работало несколько мелких. Однако добытого на них угля едва хватало для функционирования самих шахт.
Убедившись в технической грамотности Филиппа Петровича и Николая Перовича, руководители дирекциона № 10 часто советовались с ними по техническим вопросам. Например, когда у Лютикова справлялись, почему нередко выходит из строя отремонтированное в ЦЭММ оборудование, он отвечал: «Так ведь квалифицированные рабочие эвакуировались вместе с техниками и инженерами. А эти, которые работают у нас, молотка в руках никогда не держали. Но мы обучаем…».
Консультировались немцы и с Бараковым. Однажды спросили: с какой шахты надо начинать восстановительные работы? Не моргнув глазом, он назвал шахту № 1 «Сорокино», пласты которой были полностью выработаны. Ту горную выработку вскоре восстановили. Однако работать она так и не начала. За сутки до дня намеченного торжественного открытия мой однокашник и добрый товарищ молодогвардеец Юрий Виценовский (в одних источниках по заданию Лютикова, в других -- Баракова) ночью подпилил трос подъемника. И клеть рухнула с 250-метровой высоты, круша все на своем пути.
Немцы раскусили руководителей ЦЭММ поздно, уже перед самым бегством из Краснодона. Филиип Лютиков и Николай Бараков разделили судьбу молодогвардейцев: фашисты сбросили их в шурф шахты № 5.

В боях за Украину

В 388-ю отдельную разведроту 328-й стрелковой дивизии (впоследствии Варшавской Краснознаменной) я попал в августе 1942 года после летнего отступления Красной Армии, пройдя 16-летним рядовым пехотинцем невообразимо тяжелый и страшный путь (с непрерывными оборонительными боями и редкими, но злыми контратаками) от Краснодона до Махачкалы. Формирование дивизии первоначально проходило в североосетинском поселке (теперь город) Беслане, затем в старой столице Дагестана Буйнакске. По национальному составу 328-я была многонациональной: в ней служили воины 24-х наций и народностей. Командовал дивизией Павловский И.Г., начальником штаба был русский Абрамов Ю.М., комиссаром (начальником политотдела) - еврей Маргулис А.В. Таким же многонациональным являлся и остальноцй состав. В сентябре 1942 года в дивизии числилось 10934 человека, в том числе: русских – 5054 человека, узбеков - 2459, украинцев - 1647. Никогда, ни при какой погоде не было каких-либо недоразумений на национальной почве. Больше того, царили уважение друг к другу, дружба, желание помочь нерусским бойцам в общении с русскими. Все это положительно сказалось на боевой подготовке, затем и на исходе вооруженных столкновений и сражений с немецко-фашистскими захватчиками.
30 августа 1943 года, после окончания боев на Кубани и Северном Кавказе, в которых участвовала 328-я сд., ее передали в состав Южного фронта, участвующего в Донбасской операции. Полки и спецподразделения сосредоточились в районе Валеевка, Ворошиловск, Лесной, Новосветловка. Двигаясь к фронту, дивизия нередко сталкивалась с немецкими частями. Дело в том, что первый эшелон Южного фронта буквально рвался вперед. Чтобы не сдерживать темп наступления, он, как правило, не ввязывался в затяжные бои, обходил, оставляя в своем тылу населенные пункты, которые немцы особенно упорно обороняли. Очищая тыл от гитлеровцев, 328-я закрепляла освобожденные районы Донбасса. Так, в частности, было у Рафаиловки, совхоза "Красноярский", Селезневка, Новогригорьевки, Дебальцево и других населенных пунктов.
Пятого сентября, вырвавшись вперед на бронетехнике, наша 388-я отдельная разведрота после короткого боя освободила населенные пункты Чигири, Магдалиновка, Нелеповка - 50 км от Ворошиловграда.

Через день у железнодорожной станции Ясиноватая в бой с перешедшим в контрнаступление противником вступили главные силы дивизии. Схватка была жаркой. Потеряв пять танков и несколько бронемашин, фашисты вынуждены были отступить. Потом - бои у Константиновки, форсирование рек Мокрые Ялы и Волчья, уничтожение прорвавшихся немецких танков в районе Водяная, Романки, Екатериновка. Только в боях у Водяной воины дивизии уничтожили двести гитлеровских солдат и офицеров, пять танков.
Шаг за шагом шла вперед 328-я, освобождая от фашистов родной Донецкий край. В тех боях отличились сотни однополчан, солдат и офицеров. В их числе мой товарищ по Краснодонскому истребительному батальону и 388-й отдельной разведроте, бывший забойщик шахты №1-бис Владимир Пиков. В одном из боев он уничтожил нескольких фашистов и пленил унтерофицера, давшего весьма ценные показания. Не могу не упомянуть енакиевца Григория Лыгу (осенью сорок второго года в боях под Туапсе он помог мне — раненому дивизионному разведчику — выбраться к своим). 22 сентября, в день окончания Донбасской операции, 3-я пулеметная рота 1107 стрелкового полка под командованием старшего лейтенанта Лыги преследовала отступающего противника вдоль реки Волчья. При выходе к селу Покровское (Днепропетровская область) полковая колонна была внезапно атакована танками, штурмовыми орудиями и мотопехотой фашистов. Быстро сориентировавшись и выбрав удобную позицию, Лыга развернул роту для боя. Шквальным огнем пулеметчики отсекли мотопехоту от танков. Этого оказалось достаточно, чтобы полк принял боевой порядок.
Заработали противотанковые ружья, артиллерия, минометы.
Наступление гитлеровцев отбили. В том бою только рота Лыги уничтожила не менее взвода немцев. Многие, очень многие однополчане благодарили Григория за мгновенную сообразительность, инициативу, выдержку и единственно правильное решение. А командир полка представил отважного офицера к ордену Отечественной войны 1-й степени.
После окончания боев за Донбасс 328-я стрелковая дивизия была выведена в резерв Ставки Верховного Главнокомандования. Совершив переезд на Ворошиловградщину, она сосредоточилась в городе Краснодоне, поселке Таловый, у шахт "Урало-Кавказ", «Колония». Здесь дивизия пополнялась людьми, боевой техникой, вооружением, готовилась к новым боям.
Воины соединения, прослышав о "Молодой гвардии", буквально на второй дань после прибытия на краснодонскую землю стали просить командиров организовать знакомство с героической деятельностью юных подпольщиков - настолько потряс их подвиг мальчишек и девчонок. Ни начальник Краснодонского гарнизона, командир нашей дивизии полковник И.Г.Павловский (впоследствии генерал армии, Герой Советского Союза, заместитель министра обороны СССР, главнокомандующий Сухопутными войсками, а вообще потомственный землероб из села Теремковцы Хмельницкой области), ни комендант Краснодона капитан Б.М.Смирнов не отдавали специального приказа о посещении солдатами и офицерами памятных мест. Да в этом и не было никакой нужды: мои боевые товарищи сами решили поклониться памяти героев, узнать об их подвиге.
Однополчане шли к моей школе №4 имени К.Ворошилова, больнице, бывшему зданию райпотребсоюза, на которых в ночь на седьмое ноября молодогвардейцы вывесили Красные флаги. Шли к сожженному юными подпольщиками зданию биржи труда, домику Олега Кошевого, землянке Сергея Тюленина, местам казни и захоронения героев. Шли не новобранцы, которым можно было вешать лапшу на уши - выдавать за истину любую сказку или, как теперь говорят перевертыши, «коммунистический миф". То были знающие почем фунт лиха, истинную цену подвига воины. Они ведь защитили Туапсе, похоронив тем самым последнюю надежду бесноватого фюрера покорить Кавказ; прорвали считавшуюся неприступной знаменитую "Голубую линию" -глубоко эшелонированную, ощетинившуюся тясячами артиллерийских стволов и пулеметов оборону гитлеровцев на Кубани. Шли те, кому суждено было впоследствии освобождать Варшаву и штурмовать Берлин. Уж кого-кого, а таких солдат вряд ли можно было потчевать мифами - их на мякине не проведешь.
В те дни ряды моих однополчан пополнились многими краснодонцами. Тогда же стал воспитанником минометной роты сын краснодонского шахтера Никанора Халиченко Петр. Забегая вперед, скажу: он прошел с дивизией весь ее славный путь по Донбассу, Правобережной Украине, Польше, Германии - вплоть до Берлина.

Из Краснодона дивизию десятью эшелонами перебросили к Киеву. Разгрузившись на станциях Бровары и Бобрик (северо-восточнее Киева), она вошла в состав 1-й гвардейской армии 1-го Украинского фронта.
Фашисты не могли примириться с потерей Киева (столицу Украины Красная Армия освободила 6 ноября), потому стремились любой ценой вновь захватить его. Нанеся сильные контрудары, гитлеровцы перешли в контрнаступление. Тяжелыми были те бои, ощутимыми потери. Однако воины 328-й стрелковой свято выполняли наказ матерей краснодонских подпольщиков, клятву, данную у могилы молодогвардейцев. Только за первые после переформирования двадцать дней боев соединение истребило около трех тысяч вражеских солдат и офицеров, подбило и уничтожило двадцать семь танков, два бронетранспортера, шестьдесят восемь автомашин, сто сорок орудий, семьдесят три пулемета, сбило два самолета противника.
В перерывах между боями ветераны дивизии рассказывали новичкам об увиденном и услышанном в Краснодоне, именно об этом писал в дивизионной газете "Вперед на врага" 9-го декабря 1943 года, во время кровопролитнейшего сражения за старинный украинский город Радомыль, старший сержант Губелидзе.
Рассказывая о формировании характера молодого солдата, он подчеркивал: "Особенно большую воспитательную роль сыграли беседы о бесстрашных подвигах молодогвардейцев Краснодона, членов подпольной организации "Молодая гвардия". После тех бесед наши бойцы поклялись беспощадно мстить немецким извергам за смерть славных советских патриотов-молодогвардейцев».
В боях за Радомышль только с 3-го по 18-е декабря 328-я стрелковая нанесла фашистам большие потери. Гитлеровцы лишились убитыми около пяти тысяч человек, что намного превысило потери дивизии. Было сожжено и подбито 46 танков, 8 штурмовых орудий "Фердинанд", уничтожено 27 орудий, 71 пулемет, 8 тягачей, 7 бронетранспортеров, 14 автомашин, выведено из строя 18 орудий, подавлен огонь 7 батарей.

Радомышль... В этом городе проживало 16 тысяч человек, а в братских могилах городских кладбищ покоится 18 тысяч советских солдат и офицеров. Вот такими жаркими были те бои.
Ранним утром 30 декабря дивизия вступила в сражение за освобождение Житомира. В районе этого города немецкое командование сосредоточило до шести дивизий, в том числе две танковые. Дома в предместьях гитлеровцы превратили в огневые точки, между ними построили дзоты, подходы к городу заминировали и прикрыли проволочными заграждениями.
31 декабря усилиями нескольких армий, в том числе 1-й гвардейской, в составе которой действовала 328-я сд, Житомир был полностью очищен от фашистов.
Наступивший новый, 1944-й год полки дивизии встречали уже на северо-западной окраине Житомира, а утром 1 января продолжили наступление. За зиму 1943-1944 гг. 328-я прошла более 130 км, несколько раз форсировала реку Тетерев, освободила от гитлеровцев не только Радомышль и Житомир, но и десятки других населенных пунктов, вызволив из фашистского рабства тысячи советских граждан.
В дальнейшем наша дивизия отличилась при прорыве обороны противника в районе города Ковель, превращенного немцами в крепость. За героизм в тех боях соединение удостоилось ордена Красного Знамени. Невозможно перечислить подвиги всех солдат и офицеров, проявивших мужество, истинное воинское мастерство и высокий боевой дух в сражении за Ковель. В нескольких словах расскажу лишь об одном - ворошиловградце, командире артиллерийской батареи, старшем лейтенанте Григории Коляденко. Когда наша пехота отбила у немцев господствующую над окружающей местностью небольшую высотку, Коляденко тотчас перенес на нее свой НП. Однако фашисты решили вернуть тот холмик. И полезли... Бились фрицы, как черти. Вот уже гитлеровцы в двадцати метрах от НП. Еще немного... И тут Коляденко кричит в телефонную трубку: "Беглый, пять снарядов..." И называет свои координаты.
Огонь на себя! Решиться на такое способен лишь человек высокой нравственности, воин, всегда, в любой обстановке помнящий о требовании присяги. Тотчас все вокруг закипело от разрывов наших снарядов. А комбат снова командует: "Беглый! Еще пять снарядов... "Опять все вокруг ходуном пошло. Фашисты не выдержали, отступили. Вернее, драпанули, только пятки сверкали. Семьдесят трупов оставили да девять пулеметов. Долго артиллеристы искали своего комбата. Наконец обнаружили. Его так землей завалило, что еде вытащили. За этот подвиг старший лейтенант Г.С. Коляденко удостоился ордена Отечественной войны ІІ степени. (Григорий дошел до Берлина, участвовал в его штурме. После войны, уволившись в запас, длительное время работал в аппарате Луганского областного комитета КПСС).
20 июля 1944 года 328-я одной из первых вышла на восточный берег Западного Буга, по которому проходила граница Советского Союза с Польшей. В "Истории второй мировой войны 1939-1945 гг". (т.9, стр. 58/ читаем: «328-я стрелковая дивизия под командованием полковника И.Г.Павловского, 132, 165 и 39 гвардейские стрелковые дивизии первыми вышли на территорию Польши».

А 25 апреля 1945 года наша дивизия первой из состава 1-го Белорусского фронта в районе Кетцина соединилась с частями 1-го Украинского фронта, тем самым завершила полное окружение Берлинской группировки противника. За этот подвиг воинов 328-й сд Верховный Главнокомандующий объявил очередную, одиннадцатую по счету благодарность соединению. Затем последовали еще три благодарности за овладение г.Потсдам, за участие в овладении Берлином, за участие в победоносном завершении Великой Отечественной войны и в безоговорочной капитуляции Германских вооруженных сил.
Не скрою, нам, ветеранам Великой Отечественной, очень хочется, чтобы юноши и девушки, даже мальчишки и девчонки, почаще размышляли о Великой Отечественной, задумывались над исходной причиной высочайшего духовного подъема, давшего силы рядовому Матросову, капитану Гастелло, генералу Карбышеву, героям-молодогвардейцам, другим патриотам с таким достоинством встретить смерть, ставшую началом их бессмертия. Чтобы они всегда помнили призыв советского солдата, одного из десятков миллионов невозвратившихся с войны, который устами моего доброго знакомого дагестанского поэта Расула Гамзатова сказал:

«Жизнь свою я отдал, защищая
Совесть, честь, достоинство, любовь,
Именем погибших - завещаю
Все хранить, за что я пролил кровь».

Ким Иванцов,

бывший разведчик 388-й отдельной разведроты 328-й стрелковой Варшавской Краснознаменной дивизии.