МАКСИМ ЗАМШЕВ (МОСКВА)

* * *
Не убегу и не уеду.
Я превозмог свою беду.
Я буду праздновать победу
В каком неведомо году.

Без слез, без друга, без любимой,
Без флагов, порванных в тряпье.
Непоправимо, нелюдимо
Я буду праздновать ее.

Пускай сегодня бью посуду,
На счастье, зло и звонко бью.
И все же праздновать я буду
Победу горькую свою.

Тоска пускается по следу,
Хоть не хотел, а наследил.
Я буду праздновать победу,
Победу из последних сил.

Никто победу не отнимет,
Никто не вспомнит Страшный Суд.
Но только имя, только имя
Другое не произнесут.

* * *
Убежало дерево из парка,
Загрустило в городской пыли,
Пестрое, как платье у испанки,
Тяжкое, как судно на мели.


Ничего кругом не узнавая,
Бросил стрелы русский Робин Гуд.
Чем же ты больна, страна лесная,
Что деревья от тебя бегут?


* * *
Вот и март на исходе.
Месяц мерзлой травы.
Ни на что я не годен,
Ко всему я привык.
А весна так обычна,
Так, по сути, пошла,
Так упряма по бычьи,
Так по лисьи мила.
И скучнее, чем прежде,
По бульварам идти.
И знакомых все реже
Повстречаешь в пути.
Да и тех, кого встретишь,
Лучше б век не видать, 
Будет, видимо, третьим
Вам предложено стать.
Вот и март на исходе.
Скоро год  пополам.
Торжествуют в народе
Ясновидец и хам,
И в передней толпятся,
Как в волшебной стране,
Чудаки-домочадцы.
Что грустят обо мне.


* * * Жене Ольге
Попробуй губами, попробуй
Коснуться любви молодой,
А после легонько потрогай
Ладони, что грезят тобой.
По ним ты узнаешь желанья,
О них говорить нам нельзя.
Увидишь, как пешек собранье
Легко окружает ферзя.
Услышишь, как ночь-чернобурка
Сгорает от каждого дня,
Поймёшь, как ветра Петербурга,
Как зайца травили меня,
И кто-то раскручивал глобус,
Движенье по кругу любя.
Попробуй коснуться, попробуй
Я это берёг для тебя.

* * *
Почти не стало телефонных будок,
И воздух на куски не размозжить.
Когда пойму, что ничего не будет,
Начну спокойно и угрюмо жить.

Начну деньки считать до выходного
И праздников не слышать суету.
Как в зеркало, смотреться бестолково
В деревьев молодую наготу.

Давно не тешит перемена места,
И как-то по-дурацки повезло.
Когда пойму, что шутки неуместны,
Начну шутить отъявленно и зло.

Мой хрупкий мозг по-прежнему простужен.
Еще бы! Все в пути да на ветрах.
Когда пойму, что никому нужен,
По всей душе зашевелится страх.

А город свищет на фальшивых дудках,
И помнит, хоть и спал тогда хмельной,
Как сладко было в телефонных будках
Дозваниваться вечером домой.

* * *
На улицах кривых, под окнами чужими,
В кольце сторонних глаз и падших мостовых,
Я тень свою и свет связал нерасторжимей,
Чем с правдою обман и чем с бумагой стих.
Пришёл и мой черёд забыть былую спячку,
Шататься по Москве, как лист по октябрю.
Немудрено любить красивую гордячку,
Бросаясь словно бык на каждую зарю.
Не окликайте вслух вчерашнее призванье,
Кому теперь нужна шальная голова.
Но в шёпоте домов  заветное признанье,
А в похвальбе дворов так много мотовства.
Когда мне минет сто, я буду оптимистом,
И хватит обвинять в пристрастиях дурных.
Позвольте же побыть нетронутым и чистым
Хотя бы в чьих-то снах в столетиях иных.

* * *
Грядущее люблю, ведь я - гурман.
Так любят женщин вовсе незнакомых,
Диковинных так любят насекомых
И красочные карты дальних стран.

Страницы слишком подлинных страстей
Из жизни слишком скудной вырывая,
Болит любовь, как рана ножевая,
И сохнет от сомнительных затей…

Еще чуть-чуть и было б суждено,
Такой любви поверили бы люди…
Жаль, что меня грядущее не любит,
Всеядностью своей умерщвлено.

* * *
На обломках гражданской войны
Так раздольно читается "Фауст".
И слова мои нынче вольны
Избегать недомолвленность пауз.

На ботинках  дорожная пыль,
В городах  запустенье и скука.
И тяжёлая грубая быль
Не становится темой искусства.

Чья-то юность, как новый вокзал,
Провожает меня от порога,
Я ещё ничего не сказал,
Но уже не услышано много.

Видно, издавна тешилась всласть
Наша жизнь  не прощёная сила.
И у Фауста не удалась
И меня как-то горько любила.

Появляется старость в глазах,
Осветляются светлые пряди.
Незамужние вдовы в слезах,
Невеликие строки в тетради.

* * *
Дождь Москвы моей не видит.
Да зачем она ему!
Ничего из нас не выйдет,
Сам не знаю почему.

Было время затевали
Мы великие дела.
Пусть кого-то задевали,
Так ведь это не со зла.

И теперь дожди слепые
Барабанят по трубе.
Что - продали, что - купили,
Что - оставили себе.

А когда земля очнётся.
Глянет в обе стороны,-
Небо заново начнется
С небывалой белизны.

* * *
Исчез бесследно понедельник,
И вторник превратился в пар
Куда-то делся мой подельник,
Мой незадачливый Икар.

Клянусь, мы славы не искали,
Мы лишь собрали воздух весь.
И долго кровь ему впускали
Из жизни, ползающей здесь.

У жизни той, у старой крали,
Все тело тоньше каблука.
И с ней мы среду потеряли,
Не разбудив часовщика.

Он спит и спит. Должно быть, с пользой,
Храпит во всех концах земли.
И тихо, что Тристан с Изольдой,
Четверг и пятница ушли.

Давай споем об урожае,
Как в добром сталинском кино.
Я в воскресенье уезжаю.
Икар мне друг. Мне все равно.