Тамара Егорова


 Что такое профессиональная поэзия?
Поэты допушкинской поры были любителями. В дворянский период развития русской литературы считалось постыдным брать деньги за стихи. Стихотворство считалось чем-то вроде культурного отдыха высокообразованных людей. А теперь, когда на гонорары жить нельзя по причине их мизерных размеров, поскольку обществу профессия поэта не нужна, поэзия стала занятием свободного от работы времени, причудой, хобби. А с другой стороны, такой профессии в принципе быть не может, потому что профессии обучаются, а поэзии нельзя научиться даже в литературном ВУЗе. Можно научиться только профессиональному стихосложению, то есть правильно рифмовать, разбираться в размерах стиха, метрике и ритмике, но научиться поэзии нельзя, потому что это  дар Божий.
Сегодня профессиональный поэт, если можно так выразится,  не признание общественного статуса, не оплата профессионального труда, а призвание. Ощущение того, что всё, что ты в жизни делаешь,  это во-вторых, а писать стихи  это во-первых. Это труд твоей жизни, хотя и нет возможности существовать на оплату такого труда.
Что такое поэзия?
Все рассуждения о современной поэзии вызывают перекрёстный огонь полемики, потому что о поэзии трудно говорить на рациональном языке науки. Филологи, наука опираются на то, что можно посчитать, определить, как бы пощупать на уровне интеллекта, что можно увидеть глазами и услышать ушами. Но поэзию нельзя увидеть и услышать, её ощущаешь душой. А это и есть то неизъяснимое, которое невозможно втиснуть в рамки каких-то определений. Потому что поэзия находится за пределами объяснимого, не в той плоскости, в которой может развиваться научная дискуссия.
Слово «поэзия» не любит прилагательных. Не приемлю выражение «высокая поэзия». Как будто существует «низкая». Или  «непоэтическая поэзия». Это всё равно, что сказать «нерыбная рыба». На мой взгляд,  это филологическое гурманство. Надо ставить вопрос иначе: или есть поэзия или её нет.
Есть два вида стихосложения: стихосложение поэтическое и непоэтическое, то есть лишённое поэзии  версификация. Иронически версификаторов называют ремесленниками в поэзии, людьми , прекрасно разбирающимися в технических тонкостях стихосложения, в поэтической стилистике. Это синтаксис и фонетика поэтической речи: тропы, метафоры, ритмы, размеры, жанры, композиция и т.д. Хотя Иосиф Бродский относился к поэтическому ремеслу очень серьёзно, считал его необходимым условием создания стихотворения, мучительным трудом, от которого он получал наслаждение и радость. Он постоянно экспериментировал с формой, усложнял её, подстраивал под тональность своего настроения. Сложность формы, как правило, является признаком творческого усилия, что есть свойством истинного искусства. Но кроме всего этого, в стихах И.Бродского живёт поэзия.
Версификатор может технически грамотно заложить программу по стихосложению в компъютер, но одухотворить эту свою конструкцию версификатор не сможет, поскольку в нём не живёт поэзия. В поэзии техника вторична. Но это будет несравнимо полезный материал для начинающих стихотворцев.
И вот сейчас я хочу объяснить принципиально необъяснимое. Я хочу определить то, что говорит мне интуиция, там, где пасует мой разум. Чем отличается живое стихотворение от мёртвого, или поэзия от версификации, сколь угодно умелой?
Версификация или мёртвые стихи  это игрушки интеллекта, стихи без поэзии. Можно как угодно манипулировать словом, создавать неологизмы, аллитерации, использовать различные приёмы, создавать безупречные по технике изложения стихи, но поэзии там не будет. Стихотворение является поэзией тогда, когда слово, строка, строфа кристаллы текста  схватывают своей твёрдой структурой и передают читателю то неуловимое, нетвёрдое, облачное, что рождает поэт, а сами растворяются. То есть , твёрдое распадается, а неуловимое, не тождественное словам, а только заштрихованное ими, остаётся с читателем.
Не нужен ни филолог, ни переводчик, потому что структура этого необъяснимого, несказанного постигается интуитивно и переводу на язык науки не подлежит.
В этой связи очень показателен Валерий Брюсов, признанный глава школы символизма. Этот поэт обладал высокой поэтической культурой, предельным профессионализмом в стихосложении, искренностью чувств. Но при всех его поэтических достоинствах он был слишком правильным, теоретичным, холодным. В стихах его не хватало пару-тройки уличных соринок, некоего диссонанса. В нём не было того, что называется «задеть за живое», когда мурашки ползут по спине, то есть того необъяснимого , того уровня чуда, когда в клетках стиха появляется индивидуальная жизнь и стихотворение становится живым.
Для филологов вопрос остаётся открытым: почему этот человек умеет писать безупречные стихи, оставляя читателя равнодушным, а другой поэт западает в души, хотя стихи его формально несовершенны. Почему? Как в скоплении клеток стиха появляется жизнь? Этого мы не знаем, потому что привыкли оценивать, взвешивать и считать, пользуясь своим интеллектом. Но поскольку интеллект  продукт материального мозга, то материей нельзя познать нематериальное, а значит, научных критериев поэзии нет и быть не может. Вот почему специалисты-филологи, если у них отсутствует поэтическое чутьё, не могут определить специфичность поэтической речи, а могут только стихотворной. Поэтому графоманы и версификаторы становятся у них поэтами.
А раз так, то как отличить поэзию от непоэзии простому читателю, если он не хочет прослыть дремучим идиотом? И начинает этот простой читатель вертеть головой и прислушиваться к авторитетным мнениям. Получил человек признание в виде литературной премии имени Андрея Белого  значит он поэт, хотя за словом у него ничего не живёт. Издало чью-то книжку уважаемое издательство или уважаемый журнал  молчи или таи, что ясно слышишь, как в его виршах громыхает пустота.
В Серебряном веке эта неприложимость филологии к поэзии ярче всего была видна на оппозиции Брюсов  Блок.
Валерий Брюсов, каталогизирующий размеры, идёт от техники и совершенствует эту оголённую технику, тратя массу усилий на никакой поэтический результат, не замечая, как возведённая им в стиль эпохи поэтика изживает себя.
У Блока в 1911 году выходит «Собрание стихотворений» в трёх томах, выстроив их в определённой последовательности, сохранив и самые слабые, самые блёклые и невнятные стихи, считая их важными для полной достоверности поэтической информации о себе, показывая, как облако стало человеком. Он проделал огромную профессионально-поэтическую работу.
О качестве стихотворения может сказать только читательская реакция. К сожалению, наука не схватывает читательского впечатления от поэтического творения, а ведь самый главный критик  это читатель.