Мы встали за матушку - Волгу...

Начало одного из «Рассказов о стихах»  замечательной поэтессы М. К. Агашиной «Хлеб» интригующее: «У нас в Доме литераторов, в Волгограде, на самом видном месте стоит большой глиняный кувшин, а в нем — пшеничные колосья. Простой кувшин - тяжелый, горло узкое, низ пузырем, как у всякой кринки, только ручка сбоку да по низу голубые цветы нарисованы, как венок...
Кувшин этот родом с Украины, подарил нам его Микола Упеник. Он в годы войны здесь, на Волге, воевал, наш город для него - святое... » Маргарита Константиновна дальше рассказывает, что поэт долго выбирался из окружения, а на груди, под гимнастеркой, прятал боевое красное знамя.

 Очень захотелось познакомиться ближе с  личностью и некоторыми аспектами  творчества этого человека.

Из интервью с волгоградским поэтом Львом Кривошеенко, который встречался с ним после войны, автобиографии «О себе», потрясающих  искренностью, эмоциональностью стихов стало известно многое.

Микола (Николай Александрович) Упеник родился в 1914 году в слободе Платово - Ивановка, Родионове - Несветаевского района Ростовской области. Его отец — человек недюжинной силы - работал и вальцовщиком на металлургическом заводе, и молотобойцем, и углекопом в шахте. Себя Микола в стихах называл «рабочее - крестьянским сыном», «шахтарчуком». В более поздних стихах «Дорога в детство» с посвящением памяти матери можно прочитать такие пронизанные добрым, светлым чувством строки:

Мне захотелось чуда —
Возвратиться в далекий быт,
В детство раннее...
* *   *
Где я черствым был рад кускам      
 И доставшимся мне на зиму
Трижды латанным башмакам...
* *   *
Здесь я бегал когда - то в школу,
Здесь хибарки родной порог…

После семилетки пошел в школу ФЗУ при заводе им. В. И. Ленина в Луганске. Потом там же работал слесарем, вступил в 18 лет в партию. С 1933 года был сотрудником газеты «Луганская правда». Далее - рабфак, Литературный институт им. Горького, педагогический вуз.

«Первые рифмованные строчки я сложил, еще учась в школе. Они были одобрены классной наставницей и опубликованы в стенной газете. А потом я получил «добро» от самого... Александра Серафимовича», -   рассказывал в автобиографии М. Упеник. Знаменитый писатель в 20-х годах приезжал в Луганск и бывал у них в доме.

Первый сборник поэта вышел в 1935 году. С тех пор издано около 30 книг. В жизни своей М. Упеник был дружен с известными в литературе К. Симоновым, Е. Долматовским, М. Матусовским, Н. Тихоновым, В. Лутовским. Д. Кугультиновым, К. Кулиевым и другими русскими и зарубежными поэтами и писателями.

Главной темой творчества М. Упеника стала военная. Ведь с первых часов Великой Отечественной как солдат и парторг роты Таращанского стрелкового полка 45 Щорсовской дивизии бился он с врагами на Юго - Западном фронте, затем участвовал в обороне Киева и Сталинграда, освобождал Украину и Молдавию. Награжден орденом Отечественной войны II степени и медалями.  В стихотворении «Родному городу» (1941 год) говорит, что «не кланялся пулям», и в других тоже - что шел «в полный рост под гром и свист» и не гнулся. А в стихотворении «Коммунист» (1949 год):

Из вражеского окруженья...
Я знамя вынес.

От всех его произведений отличается датированная 1941 - 1968 годами «Ода Красному знамени». Это проза. Высшая литературная дань поэта - поклонение великой святыне. Торжественным слогом повествует М. Упеник об истории «червонного знамени», которое вручила Украина таращанцам и братьям - богунцам, вместе победно сражавшимся с 1918 года. Плыло знамя «по ратным дорогам... » Среди них были и российские в Великую Отечественную войну. Этот стяг «трепетал среди черных руин Сталинграда». Именно под ним начался фронтовой путь М. Упеника.

В стихотворении «Солдатская баллада» (1969 год) он признается в верности, преданности нерушимому солдатскому братству:

Мы ЕДИНСТВО проверили кровью.
Это чувство храню как святыню,
Волгу мы превратили в твердыню.

Через два года после Победы Микола Упеник пишет «Украинскую поэму» и посвящает ее воинам Таращанского полка, который был разбит в приграничных боях.  Сам он оказался в дивизии прикрытия.  Смертельной опасности подверглось полковое знамя. Были убиты  знаменосцы, охрана. С огромной поэтической силой передает  горечь, боль, отчаяние воинов, вынужденных отступать «за Днипро... после боя»:

Невыносимо было нам,
Но мы пощады не просили.

Далее идет подробное описание подвига, о котором сказала М. К. Агашина в отрывке, приведенном мною в начале работы.

Я, сторонясь больших дорог,
Шел, пробираясь на восток,
И ПОД ШИНЕЛЬЮ ПРЯТАЛ ЗНАМЯ…

Тяжел и далек был путь «безлунными ночами». Растянулся на полгода. Но боец сумел выбраться, уцелеть, обходя немецкие посты, благодаря выносливости, стойкости, беспредельному желанию жить, иногда - помощи людей. Однажды зимний рассвет принес бойцу минуты ощущения «будто снова был рожден». «Я плакал, не скрывая слез» - писал  об этом Микола Упеник.  Ведь, наконец,   «саперный батальон в то утро, как родного, встретил...» А война всё продолжалась…
 
В России полк собрали мы,
Чтоб к югу двинуться оттуда.
*     *     *
Но летом двинулись фронты
Назад печальными путями.
И черной свастики кресты
Прошли казачьими степями...

Сплотились солдаты разных национальностей, стали все, как земляки, перед лицом опасности порабощения русского города. Мужественно «за Волгу бились таращанцы».
Слова о великой битве звучат гордо, используемые метафоры создают эффект образности и выразительности:

Настал ноябрьский листопад.
Поднялся недругам навстречу,
Пылая гневом, Сталинград,
Как богатырь, расправив плечи.
По - русски счеты свел с врагом,
И наше знамя над полком заполыхало...

Стихи Миколы Упеника полны восхищения смелостью, героизмом, чувством беззаветной любви к Родине воинов. В 1942 году в Сталинграде он пишет стихотворение «Слава ему!» с посвящением снайперу Василию Зайцеву. Еще со школьной скамьи мы знаем, что этот боец был очень опытным. Чтобы убить его, из Германии на самолете доставили руководителя школы немецких снайперов. Но русский оказался хитрее, уничтожил фашистского аса. Поэт рассказывает, что Зайцев - моряк, пришел с Дальнего Востока под Сталинград, где «средь пепла, пожарищ, громов и тумана и ночи и дни полыхает война...» Он сражается, и все ему слышатся ободряющие прощальные, «родные, как волны», слова капитана:

- Не дрейфь, старшина! До свиданья, браток!

Это простое напутствие ему очень помогает. И воздается слава умельцу ратного дела, который хорошо знает «почерк» фашистских снайперов и всегда побеждает.

Чуя в руках богатырскую силу,
Идет он в засаду.
В результате - каждому по заслугам: ...
чужеземцу — могилу,
А славу - ему.

Поэт подчеркивает талантливость русского воина в борьбе с врагами родной земли.

Стихотворение «Девушка с правого берега Волги» (1948 год) – поэтическая  иллюстрация героического эпизода из фронтовой жизни.

Четверо суток, вмерзая
В траншею у Волги — реки,
За волю родимого края
Стояли в бою моряки.
*        *
Как вал набегает за валом,
В атаку захватчики шли,
Но смерчем огня небывалым
Сломить моряков не смогли.

Потом «олютевшая сила внезапно напала с боков» и оставшихся в живых       пятерку героев - бойцов взяла в железное кольцо.

Ни хлеба у них, ни патронов
Совсем не осталось уже.
Одна оставалась дорога —
За Волгу, к родному полку.
Оттуда пришла бы подмога,
Лишь только попасть за реку.

И вот подползла к комбату девушка, невзрачная на вид медсестра, носившая «в ряд с орденами бывалый спортивный значок»:

-  Я поплыву.

Погода была морозная, и «снежная крупка мела».  Враг «по нашей сестренке ударил, хлестнул пулеметным огнем». Но доплыла отважная «дивчина - «браток».

Под вражьим обстрелом жестоким
В рассветный задымленный час
До наших окопов с востока
Пробился моторный баркас.

Взволнованно - восторженно говорит Микола Упеник о подвиге девушки. На всю жизнь запомнил он этот «бой в Сталинграде и славный морской батальон».
В стихотворении «Огонь на меня!» поэт рассказывает об еще одном исключительном эпизоде из Сталинградской битвы. Оно потрясает.

Когда, изранена стократ,
Сама земля горела,
Когда фашисты в Сталинград
Рвались остервенело,
Дошел по рации, звеня,
Скупой приказ комбата:
- Огонь давайте на меня,
Скорей огонь, ребята!
Этот крик души в ночи звучал и звучал...
Но не могли по своему
Стрелять артиллеристы.

Приказ не прерывался. Комбат все требовал огня, клял солдат «силой сердца всей, как подлецов и трусов».

И долг солдатский повелел
Приказу подчиниться.

Дальше поэт ставит «лесенкой», друг под другом по одному на строку отрывистые слова - приказы: «Огонь!»  Говорит, что в дыму - над батареей, над громом пушек отдающий их голос «вился», «пылая… реял». Лексическое значение этих глаголов и деепричастия дает основание считать, что это метафора.
Под ГОЛОСОМ подразумевается ЗНАМЯ. Кроваво - красное, огненное, развевающееся... Это могучая сила, которая всегда ведет в бой. И за голосом командира, как за знаменем,

подобна урагану,
Рванулась гвардия вперед
К Мамаеву кургану.

Только на вершине, где «всё трупы, трупы на снегу - зеленые шинели...», поняли солдаты, зачем комбат вызвал на себя огонь своих орудий.

Закрыл дорогу он врагу,
Став огневою целью.

Рассказ о подвиге, героической гибели воина вызывает огромное эмоциональное восприятие. Этому способствует художественное мастерство М. Упеника, прокомментированное выше: использование им таких приемов, как идущие рефреном строки (требование огневого удара), своеобразное построение седьмой строфы (четыре слова - приказа, совпадающие с залпами), полускрытая метафора.

Среди других стихотворений я нашла очень близкое предыдущему — «Балладу про песню» (1947год).

Круговерть сражения. Сплошная темная туча - что   день,  что ночь.

Была от нас направо смерть,
Налево — смерть и горе;
Мгла позади, снарядов смерч
И Волга, словно море.

В этом аду, рассказывает Микола Упеник, написал «поэт слова солдатской песни». Только не профессиональный, а пехотинец, «простой солдат народа», потом погибший в походе. Но песня его имела великую силу.

Когда здесь кончилась война
С жестокою осадой,
Была та ПЕСНЬ вознесена,
Как СТЯГ, морской бригадой.

 Упеник  использует вид тропа - сравнение: звучащая ПЕСНЯ – это ЗНАМЯ.
С ней шли в бой дальше, ее пели в Берлине. Песню воины помнят, берегут. Потому что «нет дороже ничего, чем память о святыне». Баллада повествует о мужестве, патриотизме рядового бойца, сложившего такую песню, и о чувстве чести российских солдат, умеющих хранить верность тому духовному, что родилось рядом с ними в великих испытаниях на войне и помогло победить.
В этом стихотворении, как и во всех остальных, Упеник, говоря от имени защитников Сталинграда, применяет форму 1-го лица и в соответствующих определениях - прилагательных выражает ощущение своего кровного родства с нашей землей.

Мы в городе над Волгой
Не сдали в битве долгой
Клочка родимой стороны.

Несколькими годами позже он сказал, обращаясь к России в одноименном стихотворении: «Люблю тебя, как верный сын».

В «Песне бойцов 62-й армии» (1942 год) звучит мысль о преемственности поколений в поддержании славы своей Родины и стремлении защитить ее, не отступая перед врагом:

Мы хранили, как святыню,
Славу гордую ее.
Позади, полна тревоги,
Затуманилась река —
Дальше не было дороги,
Хоть Россия велика.

В этом же 1942 году написано стихотворение «Вперед, боевые друзья!». Название - призыв, повторяющийся рефреном в строфах, несет в себе оптимизм, уверенность в победе. Ласково, нежно звучит определение - приложение во фразе: «Мы встали за матушку — Волгу». А в отношении иноземцев употребил поэт лексику с резко отрицательным значением: «воет», «прячется в норы», «промерзлую землю грызет»... Гнев, презрение к ним усиливается обращением к воинам: «Очистим родные просторы!»

На фронте были и недолгие моменты передышки между боями. Сохранить живую душу среди жестокости, смерти, крови, страданий, поднять настроение солдату всегда помогала шутка. Поэт в 1943 году в стихотворении «На привале» делает словесную зарисовку картины из военного быта. Он подсмотрел, подслушал и с юмором передал разговор бойцов.

На полянке в час досуга
Спор вели четыре друга
И прославленных стрелка
Сталинградского полка.

Они решали, чья рота лучше. У каждого был свой довод для приоритета. А лирический герой в это время

...на солнечной полянке
Отдыхал, сушил портянки
И, услышав разговор,
Не вступил с друзьями в спор.
«Ладно, - думаю, - хвалите
Ваши роты. Но, друзья,
Вы попробуйте найдите
Роту лучше, чем...моя».

Стихотворение веселое, позволяет читателю - бойцу на какое - то время отрешиться от трагизма войны. Мне оно напомнило главу с одноименным названием из «Василия Теркина» А. Т. Твардовского.

Особое, неизгладимое впечатление произвела  поэма М. Упеника «Огненная земля». Песнь любви (1963 год). Отталкиваясь от услышанного в Колонном зале приветственного слова чилийского поэта Пабло Неруды в адрес Сталинграда, Микола Упеник констатирует, что имя приволжского города «стало для мира легендой». Пабло Неруда в дни Сталинградской битвы написал «Песнь любви», посвятив ее героическому городу.

Ты «Песнь», как солдата, в Россию послал, -
Она отыскала окопы,
Где мы прикрывали сердцами клочок
Истерзанной боем планеты.
Он мысленно приглашает  Неруду:
Давай проползем на Мамаев курган,
Как оспой изрытый войною,
И вместе оглянем оттуда поля
 Кровавого сорок второго.

М.Упеник находит яркую, выразительную метафору, которая превращает матерчатую святыню в карающее оружие.

Здесь ... гордо
Подняв наше ЗНАМЯ, как МЕЧ,
Стеною стояли гвардейцы.

Насыщенность стихотворных строк сравнениями, гиперболами, олицетворением позволило поэту написать картину предельной выразительности.

Здесь было, как в полдень, светло по ночам,
А в полдень темно, будто ночью…
Здесь сто километров земли и небес
Покрыли снаряды и тучи.
И руки кварталов в том страшном аду
Сводили предсмертные корчи,
И нефть  подожженная с кручи текла —
И Волга, казалось, пылала...

Автор поэмы делает вывод:

Была она Огненной, эта земля,
 И так называлась по праву.

Он снова напоминает об интернациональном единстве защитников Сталинграда: украинец, испанец - «израненный сын Ибаррури»… Конкретный пример подвига:

Объятый огнем от пилотки до пят   
И полный презрения к смерти,
Рванулся на танк, будто факел живой,
Бессмертный солдат Паникаха.

С гордостью, восхищением храбростью говорит автор поэмы обо всех защитниках Сталинграда.

Здесь был каждый дом бастионом стальным.
Любая канава - редутом,
И здесь генералами были бойцы,
А все генералы – бойцами…

Упеник упоминает  о мече, подаренном английским королем Георгом VI живым и погибшим, но не сдавшимся. Даже «Рузвельт склонился пред ними».

Кстати, у поэта есть отдельное стихотворение об этом - «Меч Сталинграда»(1950 год).

В час, когда над Россией пожар
Полыхал и ревели орудья,
Нам прислали из Англии в дар
Работящие, честные люди

этот Почетный меч - символ чести, мужества, справедливости. Хранится  он в Музее-панораме Сталинградской битвы.

Волнующе, символично описана в поэме  «Огненная земля. Песнь любви» случайная встреча автора с бойцом, оставшимся неизвестным.

Январскою ночью мы встретились с ним
В курной и холодной землянке,
Когда подходил долгожданный конец
Кровавой невиданной битве.
На пеплом покрытый Мамаев курган
Тропинками Банного яра
Повел он однажды меня в батальон
Морской поредевшей пехоты.

Этот человек с огрубевшими в ратном деле руками оказался здешним. И еще – мирной, такой созидающей профессии: «Я, понимаешь ли, зодчий».

Поднялся и с горькой усмешкой
Рукою землянку обвел:
 - но пока
Дворцов, кроме этих, не строил.

На фоне ночи, как дьявольский фейерверк, сигнальные взвились ракеты. Это было страшно. Далее Упеник пишет, что, будто зачарованный ярким светом, разлившимся над городом, лежавшим в руинах, зодчий прошептал (а может, почудилось) с болью и верой:

- Ты выдюжишь... Встанешь... Воскреснешь...

Следуя логике повествования, поэт легко перекидывает мостик времени в послевоенную пору. Со следующей строфы он уже воспевает красоту возрождающегося города, радуется, что не узнал его,

когда по велению сердца
Погожими днями приехал сюда
Могилам друзей поклониться.
  *   *   *
...Снова пришел на Мамаев курган –
Вершину геройства и славы.
Тропинкой, пропахшей гарью навек,
Поднялся я в гору, сбирая
Цветы отшумевшей далекой войны —
Осколки, осколки, осколки...
 
Незаметно наступил вечер, и снова, как в тот, фронтовой,  - взлетели огни фейерверка, только праздничного. В его огнях на склоне горы, рассказывает Микола Упеник, на бруствере, где «когда-то лежал, обнявши кусочек планеты», высветилась влюбленная пара. Поэт увидел в ней символ пришедшего мирного счастья.
Поэма заканчивается взволнованным, торжественно-оптимистичным обращением:

Мой город великий, расти и живи..!

А о том, что чувствовал, о чем думал поэт,  стоя «с прискорбьем» у Вечного огня, можно узнать из стихотворения «Могила неизвестного солдата», написанного годом раньше.

- Что все годы «наяву и во сне видел каждого, кто погиб на войне...».

- О битвах. Когда «шел за танками вослед», « вступив в рукопашную, пал не я, а сосед». «Дело чистого случая то, что я не убит».

- О жертвах во имя Победы. «Вам обязан я, воины, тем, что нынче живу...».

Ведь за эти заветные
К нам пришедшие дни
 Жизнью двадцатилетнею
Заплатили они...
*    *   *
Пусть не все были розданы
Им награды на грудь,
И фанерными звездами
Обозначен их путь...

Это стихотворение - реквием по всем не пришедшим с войны, страдающая благодарная память: «открытою раною ноет сердце мое». Поэт считает: долг живущих - быть достойными погибших.

С их отвагой и мужеством
Мы сверяем сердца.

Потому что нельзя по-другому.

Нынче судьями нашими
Эти люди живут.

Все, что написал украинский поэт Микола Упеник о войне и, в частности, о Сталинградской битве, достойно уважения и памяти. В его стихах, как в литературной мозаике решающего сражения, не только художественно рассказано, как это было, но и выразилась такая сила любви к России и нашей малой Родине, что не может не вызвать ответного чувства патриотизма и гордости. Особенно это надо подрастающему поколению, которое не видело ужасов войны. Отрадно, что в Краснооктябрьском районе Волгограда есть улица Таращанцев. Это дань благодарности жителей защитникам города, а значит, и Миколе Упенику. Вспомним строки из автобиографии поэта: «Мои стихи посвящены... однополчанам, беззаветно сражавшимся в руинах завода «Красный Октябрь» в Сталинграде...».

  песня «Донецкие ночи»

Музыка: Евгений Жарковский. Слова: Н.Упеник / перевод Л.Титова

Соловьём эта песня рокочет
И струится подобно ручью...
Ой, донецкие синие ночи,
Полонили вы душу мою...

Среди черных руин Сталинграда
И в зловещем дыму фронтовом,
Словно дней безвозвратных отрада,
Оживали вы в сердце, в сердце моём.

Отошла, отгорела тревога...
Над землёю развеялась мгла
И знакомая с детства дорога
Нас к порогам родным привела.

И под вечер в росистой долине
После дня и труда и забот
О Донце и о ноченьках синих
Молодёжь и поныне песни поёт.

В этой песне и шорох сирени,
И разлука, и смех, и тоска,
И любви негасимой горенье,
Над которым не властны века...

Соловьём эта песня рокочет
И струится подобно ручью...
Ой, донецкие синие ночи,
Полонили вы душу, душу мою...

         (1975 год)

 

http://www.stihi.ru/2014/06/20/6822