Ты за стиляг или за комсомольцев?

В минувшем году телеканал "Россия" крайне изобретательно обошелся с отечественной историей - во-первых, втянув страну в выборы главного имени, а во-вторых, вложившись в производство фильма Валерия Тодоровского "Стиляги". Теперь народ - реальный и виртуальный - ожесточенно спорит о достоинствах князя Александра Невского, разводит конспирологию вокруг третьего места Сталина, а в стиляг и комсомольцев готов играть как в "казаки-разбойники", поделившись на два лагеря. Лично я - по итогам просмотра - остаюсь с комсомольцами.
История - вещь опасная. У нас так взрывоопасная. Потому, затевая проект "Имя Россия", а под финал года выпуская на экраны "Стиляг", продюсеры повторяли: это всего лишь игра. Не надо сталкиваться носами до кровавой юшки. И все-таки игры предполагают честный свод правил. В "Имени..." эта честность была. В "Стилягах" она, на мой взгляд, отсутствует.
"Стиляги" сделаны как мюзикл, в первую очередь, видимо, чтобы воспользоваться всеми преференциями жанра. От мюзиклов не требуют достоверности. Фабула может быть самой приблизительной, соответствие реалиям - абсолютно вольным. Атмосферу эпохи - даже картинку - воссоздавать не обязательно. Это вам не "Ликвидация". Вместо домов и улиц - размытые пятна.
Тонкость, однако, в том, что время и место действия "Стиляг" указаны точно: 1955 год, Москва. Таким образом, молодняк - если посмотрит кино без взрослых - вполне может увериться, будто по "Броду", она же улица Горького, только и хиляли попугаистые - вырви глаз - чуваки с крашенными акварелью бульдогами и средь бела дня целовались взасос. А молодой авангард трудового народа - комсомол, поголовно облаченный в мешковину и пропагандирующий едва ли не монастырскую аскезу, часы досуга посвящал охоте на этих самых попугаев, сладострастно выдирая им перья из разных мест.
При этом главная вдохновительница "жлобов" - комиссар Катя - оказывается скрытой нимфоманкой и едва ли не насилует главного героя, щуплого пацана с вечно приоткрытым ртом. Пацан комиссарского тела категорически не хочет. Зато муза стиляг Полина, по кличке Польза, способна на большое чувство, коим и одаряет того же героя (вот ведь - не родись красивым...). Впоследствии, правда, она одаряет его еще чернокожим младенцем, но большое чувство от этого не становится меньше.
Кто жил в 1955 году, снимает про те времена "Покровские ворота". Кто не жил - "Стиляг". Бедный пижон Костик Ромин - его бы на "Броде" засмеяли...
Спорить о правдоподобии всего вышеизложенного не приходится. Хотя бы потому, что прелестные девушки на фотографиях полувековой давности - наши мамы. Не стиляги. Обычные московские комсомолки, а равно спортсменки и красавицы. С пушистыми локонами. С затянутыми талиями. В нарядных, зачастую собственными руками сшитых платьицах. Такие разные. Такие уникальные - без всякого выпендрежа. Попробуйте объяснить им сегодня, чем "стиляжная" юбка Пользы, за которую ее яростно проклинают старушки в поликлинике, отличается от их собственных "фестивальных" - из 1957-го - солнце-клешей (до сих пор хранимых). Тем паче для них загадка - как за два года до упомянутого фестиваля можно было заполучить в Москве черного ребенка. С героиней фильма "Цирк" это, конечно, случилось раньше, но тот ребенок все-таки был made in the USA...
Доказывать, что в Москве-55 на девчонок не набрасывались с ножницами, дабы оттяпать кудряшки, что люди с комсомольскими значками хохотали, танцевали и размножались, не прибегая к партеногенезу, кажется нашим родителям нелепым.
Разумеется, правда одних - пусть даже многих - не может претендовать на титул всеобщей универсальной правды. Но "Стиляги" как раз и разочаровывают односторонним, а значит, инфантильным взглядом. Вроде модной до сих пор болтовни: "Ах, до чего меня унижал в детстве пионерский галстук!.. Ах, как я горжусь, что меня в свое время исключили из пионеров!.." Кого не исключали - тот вроде ущербен. Целая страна ущербных - как почва для десятка героев. Целая страна серых - фон, на котором ярко блещут стиляжные звезды...
Но ведь "Стиляги" - игра, забава, миленькое музыкальное кино. Комедия Александрова наоборот. Не судите строго. Не поминайте, что 1955-й - это всего лишь десять лет мирной жизни и хватало проблем, помимо танцев, и в школьном звании "комиссар" нет ничего унизительного для девочки. До комиссара Кати была, например, комиссар Искра Полякова из повести Бориса Васильева "Завтра была война...". И уж, если на то пошло, страну создавали комсомольцы, а не фарцовщики. И воевали за нее комсомольцы... Ладно, не будем. Не стильно это все как-то. Считай, по-жлобски. Тут шутят люди, а тут вы со своим "звериным серьезом"...
Одну правду, то есть половину правды в последнее время представил зрительскому вниманию не только Валерий Тодоровский. Были еще Андрей Кравчук с его "Адмиралом", Алексей Балабанов с "Морфiем". Сначала красные режиссеры долго снимали кино про плохих белых. Страшных в своем зверстве, комичных в непроходимой тупости либо - лучший вариант - упорствующих в классовых заблуждениях. Теперь белые режиссеры (да с чего они, собственно, побелели?) снимают кино про плохих красных - причем без всякого юмора и сочувствия. Про кучку осатаневших инородцев, которые вдруг, на пустом месте, подорвали самодержавие, православие, народность... Советскому кинематографу до сих пор не противопоставлено ничего, кроме антисоветского. А при условии равенства идеологий надо признать, что советский был гораздо качественнее. В художественном отношении.
"Стиляги" сделаны талантливо (талантливее, на мой вкус, чем "Адмиралъ" или "Морфiй"), но фильм этот был бы актуален лет пятнадцать назад. Когда казалось: не упусти советская власть легкую (ле-е-гонькую) промышленность и поменьше вникай, что такое джаз - музыка черных или музыка толстых, может, империя бы и устояла. Впрочем, 15 лет назад империя вообще не шла ни в какое сравнение с музыкой и шмотками. Преимущественно - шмотками. Кроме шмоток, мы по большому счету ничего у Запада не позаимствовали. Ибо, что касаемо музыкальных пристрастий, население массово голосует за старые советские песни о главном. Конечно, кого они волнуют - массы? Однако перепетый в "Стилягах" русский рок 80-х - 90-х подтвердил: равных высот не достигнуто. Точнее - не несет этот саунд ни мира, ни радости, ни покоя. А капитализация и того, и другого, и третьего в условиях постоянно прибывающих трудностей возрастает.
Российская история - вечный маятник. Заскучали - хотим великих потрясений. Протряслись - мечтаем о великой России. То требуем отменить школьную форму, то ратуем за введение и ужесточение разного рода форм, потому что без них катастрофически расползается содержание. Кто-то смотрит "Стиляг" и ностальгирует по галстукам цвета "пожар в джунглях", а кто-то (думаю, таких больше) многое отдал бы сегодня за тихие закаты над Москвой-рекой, лодочку, скользящую по темной глади, и степенные танцы под духовой оркестр...
Мэлс, который по любви ушел из комсомольцев в стиляги, - воплощение типичного русского характера. Был Мэлс - что, как вы понимаете, расшифровывается "Маркс - Энгельс - Ленин - Сталин". В одну секунду переменил имя, отбросил "с", стал Мэлом (почти Гибсоном). Отряхнул, так сказать, с вертлявых молодых ног прах тоталитаризма. Но, как всегда, когда в современном российском обществе заходит речь о Сталине (в частности, о Сталине), получается в итоге, что говорим мы о самих себе. О нашей готовности не сознательно отречься, а по недомыслию - в одну секунду - предать и продать всё, чему поклонялись вчера. Легко преданное возвращается снова и снова. Тик-так маятник. Остановить бы его - так ведь и часы тогда остановятся. И само Время...
Мэл(с) не замечает, что в страстном желании быть "не как все" становится именно "как все" - неотличимым от нового окружения. Из винтика строгой машины превратился в частицу пестрого хаоса. А что для хаоса частица? Пустое место. Гораздо меньше, чем для машины винтик.
Валерий Тодоровский - человек умный. Это у них, Тодоровских, фамильное. Он в жизни не стал бы снимать кино про одни лишь подростковые комплексы (танцевать с персональным вывертом, прокалывать разные части тела), а также про преимущества одного стиля над другим. Стиль - это всегда рабство, что, кстати, и демонстрирует сынок дипломата Фред. Причем власть Гуччи или Бриони - самая тоталитарная на свете.
Любая показуха - рабство и зависимость. Настоящая свобода - у человека внутри. Затем и подкидывает Тодоровский на руки Мэлу черного малыша. Это тебе не брюки-дудочки... Но ведь и здесь не великодушие мальчика потрясает - мальчик пока на сексуальной игле. Он с Пользой девственность потерял и будет до умопомрачения зависим от этой женщины, пока не встретит другую. Его сейчас ничем не проймешь - ни черненьким, ни розовым в полосочку, ни серым в яблочко. Силен дед, сыгранный Сергеем Гармашем, - которому гормональная буря глаза не застит, и саксофона он в руках не держал - исключительно баян, и любому прикиду предпочитает растянутые треники, и помрет с головой, остриженной под полубокс, - так вот, берет бывший фронтовик на руки чужого, не единокровного "внука" и, самую малость пошатнувшись, все-таки признает его своим.
В этом сюжетном зигзаге даже правдоподобия искать не хочется. Утрешь скупую слезу и скажешь: вот он, настоящий русский человек с его бескрайним милосердием. Увнучерил парня, проблем с которым не оберешься. Дед ведь не догадывался, что скоро понаедут в Москву красавцы из Новой Гвинеи и малыш Иван (Джон) приобретет множество братьев по расе...
Поверьте, я смотрела "Стиляг" не для того, чтобы немедленно броситься на баррикады. Были сволочи среди комсомольцев. Были подонки среди стиляг. Над тем, сколь ничтожна порой разница между стилягами и комсомольцами, иронично улыбался еще Карен Шахназаров в "Городе Зеро" двадцать лет назад...
Из тех, кто терял красный галстук с позором, часто вырастали засранцы. Из тех, кто благополучно выбывал по возрасту, - тоже. "Золотая молодежь", повторяющаяся в каждом поколении, может подарить обществу Валерия Тодоровского, а может - Ксению Собчак.
Я как раз об этом: нельзя подходить к миру с набором готовых карточек - вроде Андрея Малахова. Вот тут - всегда "за". Вот тут - всегда "против". Удобно, но нельзя. Не имеют эти карточки, эти засушенные принципы никакого отношения к реальности. "Бывают роковые моменты в жизни государства, когда надлежит выбирать между целостью теорий и целостью отечества", - взывал сто лет назад один из победителей проекта "Имя Россия" Петр Столыпин...
Меня как раз и задевает, что хочешь не хочешь, а на баррикаду лезть приходится. Вынуждают. Заставляют примкнуть к лагерю, партии, клану. Потому что игры - несправедливые. Я так не играю.

газета "Известия"