«Философия любви»
Кому сейчас поэзия нужна,
Когда в почёте грубые подделки,
гармония становится чужда,
слова и чувства так обидно мелки…
Кому нужны души твоей мотивы,
летящие куда-то за моря,
Пропали Музы и умолкли Лиры,
замерзла песнь на дате января*.
Но остаётся призрачная нить,
пусть паутинкой тонкой на балконе…
И хочется стихами говорить
в последнем вздохе, крике или стоне.
*28 января умер И.Бродский
(Инна Костяковская)
“Кому сейчас поэзия нужна ?” … Действительно, а кому? Но неужели мы настолько погрязли в обыденности, что не умеем различать чувства, которые вплетены в рифму?
Именно поэтому, как мне кажется, выход сборника стихов “Философия любви” замечательной поэтессы Инны Костяковской не должен остаться незамеченным в литературных кругах нашей страны.
«ФИЛОСОФИЯ ЛЮБВИ» В ПОЭЗИИ ИННЫ КОСТЯКОВСКОЙ
Литературный критик Ефим Левертов лишил меня возможности проанализировать содержание очередного сборника стихов Инны Костяковской, потому что он сделал это абсолютно профессионально и обстоятельно. Мне остаётся лишь высказаться по поводу названия этого сборника «Философия любви», и через призму выбранного Инной названия посмотреть на её поэтическое творчество в целом.
«Философия любви» как таковая гениально сформулирована общепризнанным философом Николаем Бердяевым: «Любовь трагична в этом мире и не допускает благоустройства, не подчиняется никаким нормам. Любовь сулит любящим гибель в этом мире, а не устроение жизни. И важнейшее в любви то, что сохраняет её таинственную святость, это – отречение от всякой жизненной перспективы, жертва жизнью».
Проще говоря, любящим априори предначертана трагическая судьба. Наверное, поэтому большинство литературных сюжетов представляют собой трагические истории любви. Но именно это и нравится большинству читателей! Нравится потому, что чужое счастье вызывает у людей зависть, а вот горе и беда вызывают сострадание. Так уж устроена человеческая психика. При этом к поэтам люди, как правило, относятся с симпатией, а вот философов не жалуют. Так на вопрос, почему люди подают милостыню нищим, но не подают философам, древнегреческий философ Диоген ответил: «Потому что люди знают, что хромыми и слепыми они, быть может, и станут, а вот мудрецами – никогда!»
Применительно к поэзии я усматриваю в его словах то, что стремление поэта продемонстрировать свою мудрость, вызывают у большинства людей неприязнь. А посему поэту полезно определиться, для кого он пишет – для узкого круга «интеллектуалов», или для широкого круга читателей. Если для всех людей, то поэту лучше не «мудрить». Лучше стремиться говорить просто о сложном, иронично о трагичном, юмористично о благопристойном, и так далее.
В этом смысле весьма поучительно обращение Иоанна Златоуста к Коринфянам: «Если кто из вас думает быть мудрым в веке сем, то будь безумным, чтобы быть мудрым. Ибо мудрость мира сего есть безумие перед Богом». А ещё конкретнее высказался Екклесиаст: «Не будь слишком строг и не выставляй себя слишком мудрым: зачем тебе губить себя?»
Почему я об этом говорю? Потому что вижу, особенно на портале Стихи.ру, как некоторые авторы, начинающие свой творческий путь весьма робко, постепенно «набирают вес». Вижу, как они, почувствовав свою «маститость», начинают «выставлять себя» философами, скатываясь от истинной поэзии к нравственно-поучительным или поэтико-политическим оценкам всего, что происходит «в веке сем». А так как в поэзии любовная лирика главенствует, то именно в неё философствование проникает в первую очередь. Второе место после любовной лирики занимает философская и гражданская лирика. И созревший до стадии «маститости» автор, если он отдаёт предпочтение не любовной лирике, а проблемам гражданственности, патриотизма, справедливости, и прочим проблемам, которыми озабочены политики, поэт становится «философствующим борцом». Даже если в нём и начинала мерцать искра божия «чистой поэзии», она меркнет на фоне «горения борением».
Но зачем это, если человек достиг уровня, когда он способен к самооценке себя как поэта? При этом ведь совсем не обязательно доходить до уровня «Я памятник себе воздвиг нерукотворный…», достаточно того, что по праву сам себя можешь назвать поэтом. Я вот, к примеру, назвать себя поэтом не могу, потому что моё стихотворчество не стало делом моей жизни, а остаётся моим хобби. Но есть много поистине талантливых людей, для которых поэзия становится или уже стала главным делом их жизни. К таким людям я отношу и Инну Костяковскую, за творчеством которой наблюдаю на портале Стихи.ру уже несколько лет. Судя по её последним стихам, она уже настоящий, зрелый поэт. А по её публичной активности – «больше, чем поэт»!
Все мы помним слова Некрасова «Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан». А что такое гражданин? Это человек, которому «за державу обидно», как в России, или за страну и свой народ больно, как в Израиле. В каждой стране есть свои «болевые точки», которые не могут не волновать настоящего гражданина этой страны, тем более «поэта – гражданина».
Это моё личное мнение. Со мною можно и не соглашаться. Но труднее не согласиться с Платоном, считавшим, что «Для построения идеального государства нужно изгнать за его границы всех поэтов». Наверное, потому, что если поэтов допустить до управления государством, то «мало не покажется». Ведь всё-таки государственными делами должны заниматься люди здравомыслящие, ибо, как сказал другой философ, Демокрит, «Человека в здравом уме нельзя считать настоящим поэтом», а Аристотель заметил, что «Ум и безумие одинаково свойственно поэтам». Поэтому я убеждён в том, что человеку, ставшему настоящим поэтом и, по праву, считающему себя таковым, следует заниматься исключительно поэтическим творчеством, а не философией, не публицистикой, и не политикой.
Всё сказанное прямого отношения к творчеству Инны Костяковской не имеет, хотя у неё много стихов, в которых выражено глубокое сострадание всему происходящему с её страной и с её народом. И именно в этом, на мой взгляд, выражена её личная «философия любви» не только к межличностной любви, но и к любви во всеобъемлющем, философском смысле.
На мой взгляд, Инна Костяковская как поэт сумела подойти к черте, разделяющей поэзию и всё то «философское», о чём я высказал свои суждения. Сумела подойти, но при этом не переступить эту черту. Осознаваемая или интуитивная способность подходить к самому краю, к роковой черте, и не переступить её, не сорваться в пропасть – важнейшее природное свойство в любом деле, в любой профессии, в любом виде творчества, в том числе и в поэтическом творчестве. Судя по всему, Инна Костяковская прекрасно чувствует эту грань, и за неё я не беспокоюсь. Я пишу об этом для тех, кто этой грани не чувствует, в расчёте на то, что, прочитав эти строки, авторы стихов, почувствовавшие себя поэтами, задумаются и над своим творчеством, и над своей гражданственностью, и над своей «философией любви».
Теперь в своих рассуждениях о «философии любви» я перейду от философии, о которой сказал всё, к любви, о которой ещё ничего не сказал. Разумеется, не сказал применительно к поэзии. И опять-таки не буду мудрствовать лукаво, ибо до меня это сделали великие умы, например, Федор Михайлович Достоевский. Он хоть и не был поэтом, но высказался так: «В поэзии нужна страсть, нужна ваша идея, и непременно указующий перст, страстно поднятый. Безразличие же и реальное воспроизведение действительности ровно ничего не стоит, а главное – ничего и не значит». Иными словами, в искусстве главное – страстный чувственный порыв, посредством которого произведение любого вида искусства и воздействует на людей. А что такое страстный чувственный порыв? Это и есть проявление любви! Если нет этого страстного порыва, или если он и есть, но нет природной способности использования этого порыва как средства выражения чувства и мысли – нет и художника! Тогда это не картина, а фото. Не прозаическое произведение, а описание чего-либо. И уж, конечно, не поэтическое творчество, а графомания. В стихах же Инны Костяковской страстных чувственных порывов не счесть! Пожалуй, они присутствуют в той или иной степени выраженности во всех её стихотворениях.
Таким образом, я делаю вывод, что поэт Инна Костяковская нашла удачное название сборнику своих стихов, которое полностью соответствует общему «накалу страстей» в сочетании с чувством меры в поэтическом высказывании мыслей без нарочитости и назидательности. Это настоящая поэзия. Искренне желаю Инне Костяковской неиссякаемого вдохновения и поэтического взлёта на Парнас! Ради этого я даже готов перевоплотиться в Пегаса…
Святослав СУПРАНЮК,
вице президент Академии русской словесности и изящных искусств им. Г. Р. Державина,
президент Международной академии фундаментального образования,
член РМСП,
доктор наук (философии, медицины), профессор.
***
Мне снилась нищенка одна,
стоящая в воротах Храма,
в ее глазах была видна
вся нашей бренной жизни драма.
И в облике её - мольба,
и столько горя,
но мимо двигалась толпа,
людское море.
Зачем и для чего живу?
Что в жизни значу?
Во сне ли? Или наяву
по нищим плачу…
(Инна Костяковская)
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.