Рокуэлл Кент Перевод с англ. Юрия Князева

 Мыс Горн
Три дня и три ночи и еще половина следующего дня потребовалось нам, чтобы достигнуть вершины перевала высотой 2000 футов над уровнем моря. Ради этого нам пришлось преодолеть еще не один гребень, самый высокий из них 1300 футов, постоянно взбираться по обрывистым склонам на верх встающих на пути продвижения холмов, спускаться глубоко вниз в котловины и снова взбираться наверх, чтобы подобраться наконец к перевалу.
Преодолевая эти бесчисленные препятствия, которые создала, на местности, видимо, в недобрый час, сама природа, мы должны были ежедневно удваивать наш переход, однако, нагруженные рюкзаками, весящими не менее шестидесяти фунтов, мы продвигались очень медленно.
Путь нам пересекали бесчисленные ручьи, то узкие, то широкие, все с быстрым течением. Через одни мы переправлялись по упавшему дереву, иные переходили вброд. Подступы к некоторым оказывались заболоченными, и преодолевать лощинку приходилось почти ползком.
К нашей досаде, скорость передвижения была смехотворной. Это была трудная работа. Но, успешно преодолевая обнаружившиеся возвышенности в юго-западном направлении, как полагали мы, продолжая движение к желанной цели, мы окрылялись надеждой, что бесспорно приближаемся к высоте в 2000 футов. И мы достигли канала под названием Бигль.
Вскоре выяснилось, что тащить на себе тяжеленные рюкзаки с продовольствием не было необходимости. Места здесь изобиловали непуганой птицей, а крупные гуано целыми стадами паслись на диких пастбищ или бродили по лесу. Мы могли бы провести тут все лето, а с некоторой дикарской сноровкой даже зиму. Мой беспокойный друг вручил мне в Пунта Арена револьвер системы Кольт – 32. Мне приходилось тащить это тяжелое оружие, в то время когда можно было добывать почти ручных животных для пропитания успешнее руками, нежели выстрелами, и их шкурками одевать себя. В конце третьего дня мы с изумлением, подобным тому, когда Робинзон увидел след голой человеческой ноги на песчаной отмели своего острова, обнаружили следы лошадиных копыт, и ,последовав по ним, и самих лошадей.
Но они были слишком дикими и не подпускали к себе человека.
Широкий ручей, за которым лежало открытое пастбище этих животных, отрезал нам путь. Было решено остановиться лагерем на этом берегу. Наступила третья ночевка нашего путешествия.
Отдохнув две ночи в хижине приветливо отнесшегося к нам пастуха по имени Франциско, мы погрузили наши пожитки на спину лошади, сами же уселись на предоставленную каждому свою, при уздечках, но без седел и, сопровождаемые хозяином лошадей, величественно разодетые, словно индейцы гаучо, верхом на украшенных лошадях пустились сумасшедшим галопом к ранчо штаб-квартире местного правителя. Поездка заняла целый день. В двух милях от предполагаемого стойбища все спешились. Франциско снял уздечки с наших лошадей и спрятал. Животные были совершено свободны. – Это для того, чтобы «Патрон» не узнал, что лошади были в работе, - объяснил нам Франциско. По его настойчивой просьбе я сел верхом на его лошадь. Мои спутники пошли рядом. Таким образом реорганизованный группой мы пошли к ранчо правителя. «Патрон» оказался человеком лет шестидесяти с дьявольски отталкивающей внешностью. Соответствовал его внешности и оказанный нам прием. На протяжении трех ночей нашей стоянки у него, «Патрон» вел себя по отношению к нам злобно и оскорбительно, как раз так, как пугал нас проводник Франциско. Недоверчивый, цинично воспринимая наш рассказ о том, как мы добрались до этих мест, откуда пришли, ненавидевший и боявшийся всех тех, кто работает на него, он остался в моей памяти самым отвратительным и подлым человеком из всех, с кем я встречался в моих путешествиях. Мы спали на грязных лежанках, устроенных на полу жилища, как собаки, исключительно поджидая, когда освободиться Франциско, который брался проводить нас дальше. В конце концов «Патрон» одолжил нам лошадей добраться до практически непроходимой реки в десяти милях от стойбища, лишь благодаря тому, что мой напарник поведал ему, что я – «большой человек», пользуюсь доверием Президента Соединенных штатов и близкий друг Президента Чили.
Заканчивался день, когда за несколько миль впереди мы увидели Ушуаю. Равнина, где располагался небольшой городишко, была залита светом заходящего солнца. Море смотрелось как синий сапфир, а крыши и окна домов, отражающие свет низкого солнца, сверкали алмазами. Взволнованно любовались мы представавшей нашим глазам в таком блеске в этот вечерний час целью нашего путешествия, ведь до этого момента виделись ограничением лишь мрачные громады каменных возвышенностей, в постоянной тени. Остров Тьерра дель Фиего разделен приблизительно на две равные части между Чили и Аргентинской республикой линией, проходящей с севера на юг. Мы потратили день, пересекая остров по линии раздела. Существования Ушуая, этого самого южного города мира, кустарным способом обеспечивает осужденных преступников. Здесь расположена их колония. Считается, что Фьюгианские горы настолько непроходимы, горы, через которые мы двое прошли довольно легко, что наиболее подготовленным преступникам предоставляется свобода заниматься их легальными ремеслами, принося тем самым пользу. Жители Ушуаи были изумлены нашим удивительным переходом через горы, хотя Мартин Лауренс, являясь сыном одного из первых в этом регионе миссионеров и вторым белым, родившимся здесь ребенком, припомнил, что индейцы племени Алакалоф пришли в регион Ушуайя из мест их далекой родины маршрутом, который остается до сих пор неизвестным.
Несомненно мы прошли тем же маршрутом.
Мыс Горн: достичь его – вот мысль, направлявшая наше сознание. Монарх – управитель местного стойбища ,снизошел до того, что показал нам ферму своих лошадей. «Лошадиное Королевство» говоря словами Короля Ричарда третьего из шекспировского «Ричард – 3 ». А у нас обоих совсем не было денег. Определено не было, а следовало бы иметь. Наше положение с каждым днем становилась все безнадежнее. Что могли мы предложить за лодку, что бы добраться до Мыса Горн? Позволил бы кто себе доверить ее двум неизвестным бродягам? Но ситуация неожиданно изменилась.
Мы услышали в бухте стук мотора – в город прибыл швед Луднберг, путешественник переселенец, что изъездил и знал географию Соединенных Штатов от Миннесоты до Аляски, неутомимый колонист, но слишком часто непрактичный. Он был моим другом. Сам будучи честнейшим человеком, он доверял другим. Да, он доставит нас на Мыс Горн. Но сопровождал нас его соотечественник Кристоферсон. В знании местности побережья этому человеку не было равных. Будучи охотником на морских котиков и выдр, он знал те запутанные и опасные для жизни каналы как никто другой. И как никто не мог знать погоду на Мысе Горн, он знал ее на перед. Он привел нас к хижине на острове Валластон, потому что знал о ее существовании. Все, все, что говорится и написано о морях и погоде в районе мыса Горн, является чистейшей правдой. Я могу поклясться в этом. Дожди, снег, дожди со снегом, туманы, очень краткие моменты, когда проглянет солнце, все это относится и к многочисленным островам в районе Мыса.
Дующий с запада ветер набирает иногда ураганную скорость,
и при этом дует и день, и ночь, ослабевая лишь на некоторое время.
Расстояние между гребнями двух соседних волн достигает в его морях трети мили. И я верю в такое. Мы пытались доехать до острова Горн, но как раз посредине водной протяженности ослабевший мотор лодки заглох. А нам надо было добраться до острова. Но все - таки я своими глазами видел остров Горн.
Мне удалось познакомиться с данным регионом наблюдать все сметающий штормовой ветер безлесные пики погруженной в море Кордильеры и знаменитое «кладбище моряков». Но и этого уже достаточно.