Иван САМОЙЛЕНКО

Небо над рекой только начало сереть. Птицы ещё молчали и только почти охрипший соловей, продежуривший и , чтоб не уснуть, певший всю ночь, ещё периодически насвистывал свои трели. Хотя, честно, он кажется к утру их и вспоминал с трудом. Посвистит немного и делает перерыв. Но вот уже и ещё какая-то пичуга стала отзываться. Ба, да это же синичка, ранняя птичка. Четвёртый час, а она уже на часах, проснулась и начинает будить остальных любителей поспать. А по ложбине разливается густой туман, который под слабым, наверное, тоже ещё сонным ветерком будто переливается с одного края в другой. От его колебаний и переливаний обнажаются то кусты, то мягкие, согнувшиеся от утренней росы травы. А над сонной тихой рекой стелется дымка. Вода как будто застыла и не движется, чего-то ждёт. Полного рассвета, ветра или восхода солнца? Она слегка парит, словно её чуть чуть подогревают снизу, будто там, внизу, кто-то невидимый, понемногу подбрасывает в печку дрова, чтоб вода была тёплой и утром рыбёшки умывались ею и не простудились. Солнышко уже почти показалось, как там, вблизи рогоза раздался мощный всплеск, это щука или сула начала свою охоту, начался её завтрак. От того места по реке побежала мелкая рябь и река будто проснулась. Заметно поплыли по воде упавши листочки деревьев, пух, развеялась дымка над водой, то там, то здесь стала плескаться мелкая рыбёшка. Она то играла, то будто ножом рассекала водную поверхность, удирая от прожорливого окуня или щурёнка. Туман всё больше и больше рассеивался, показывая всю красу прибрежной поляны. Выглянувшее солнышко согревало слегка озябшие намокшие за ночь травы, цветы, кустарник. Остатки тумана ещё прятались в густых листьях кустов, но солнечные лучики выгоняли его оттуда, как хорошая хозяйка выметает ненужный мусор со двора. На листьях трав, цветах ещё держалась роса, сверкая под лучами солнца словно бриллианты, небрежно рассыпанные из прорвавшегося кармана хозяина неряхи. Но вот и роса стала высыхать, листочки трав распрямлялись, а цветы приобретали свой естественный цвет. Прибрежная поляна засияла всеми красками. Загудели, зажужжали над ними мухи, пчёлы, шмели, собирая обильный урожай пыльцы и мёда. Жужжа, они ползали по цветкам, всовывая свои извитые хоботки в каждый цветочек, отсасывая нектар. Стоило одному шмелю или пчеле слететь, как на их место тут же садился другой и всё повторялось сначала. Цветы гордо распрямлялись, поглядывая кругом, довольные, что были полезными незнамо кому и в то же время были опылены пыльцой с другого такого же цветка и в дальнейшем дадут семена из которых вырастут пока маленькие ростки, их дети. Цветы были разной расцветки, размеров по высоте. Одни повыше, другие пониже. И взбрело кому-то из них в цветочную голову выбрать старшего на поляне или попросту атамана. Вначале они и не поняли кто это сказал и зачем это им надо. Они покачали своими головками в знак осуждения, подумали и вдруг каждому цветку захотелось им быть. А почему бы и нет? Все они красивые, гордые, не обделены вниманием разных крылатых.
-Давайте атаманом выберем Подсолнух, - предложил кто-то. Он выше всех, смотрит всегда на солнышко, красивый. А на его огромный цветок слетается больше всего крылатых. Да и пользы от него больше всех. Это даже люди говорят.
- Большой, гордый, а сам под солнышком ходит. Куда то повернётся, туда и он вертится, словно угодить старается, постареет, так голову книзу опустит, будто прощения просит за то, что самостоятельным не был, «крышует его солнце» - загудел Будяк. Не подходит он нам. Вот у меня и листья широкие, и цветы не менее яркие, и не верчусь я за солнцем. А за нектаром ко мне летают чаще большие шмели, они большие, не то что какие-то мошки или пчёлки. Я хочу быть атаманом.
- Всё ты говоришь правильно, но к тебе ни с каким вопросом не подойдёшь. Выставил свои колючки, защищаешься неведомо от кого, попробуй с тобой поговорить, враз получишь колючку в бок, - загудели со всех сторон цветы. Не подходишь ты нам.
- А вот у меня совсем нет колючек и цветочки хоть и меньше, чем у Будяка, но яркие, такого же цвета, -отозвался Репейник. Чем я не атаман?
- Ага, приди к тебе решать какой либо вопрос, пристанешь, прицепишься что да как, да почему. Не рад будешь что пришёл. Нет, ты тоже не подходишь.
- Зато я и стройный, и с чином, и цвета у меня разные. Кому как не мне быть атаманом, - отозвался неведомо как попавший на поле Майор.
- Оно – то конечно, ты и майор по чину, и цвета у тебя разные, но посмотри на себя. Стебель сухой, прямой, листья жёсткие, никакой ласки, нежности, цветы хоть и разные, а тоже листочки жёсткие. Солдафон ты и есть солдафон. Ни прижаться к тебе, ни пожаловаться. Всё по уставу, всё по ранжиру. Тебя даже в букет редко кто срывает. А как же наша свобода?
- А вот я всем хороша, - запищала снизу Незабудка. Посмотрите, цветочки мои хотя и мелкие, но зато какие красивые. И букетик из меня отлично смотрится. Ну и что из того, что я маленькая? Вот если б Будяки и Репейник убрать с поляны, меня б и видно было. Посмотришь один раз и не забудешь. Не зря же меня Незабудкой зовут.
- Тебя допусти к власти, сразу половина полянки опустеет, - отозвалась Полынь. Я к власти и не рвусь, как некоторые, но и своего места не уступлю.
- И я того же мнения, -заявил Тысячелистник. Что в ней хорошего? Одни заботы и неприятности, а что касается Незабудки, росла бы себе спокойно мелюзга всякая, так нет же, тоже к власти прётся. Да и кто её услышит с её писклявым голосом.
- Ты…ты… горечь несчастная, кому ты нужен. Я б за тебя и не голосовала, - защищаясь, вновь запищала Незабудка.
- И не надо. Я лучше Ромашку предложу в атаманы. И стройная, и не запятнанная ничем, и высокая, и не гулёна. Аромат приятный от неё, в семействе постоянная.
- Это кто в семействе постоянная, Ромашка? – зашипел Пырей.
- Да, она. У неё и муж есть, не то. что у тебя одинокого. Ты так и лезешь везде, суёшь свой нос, извини, корни, куда тебя не просят. Достал уже всех, - продолжал Тысячелистник. Муж у неё Роман, а она Машка. Вот и получается семья, - Ромашка. Её так уважают, что на её цветах гадают. Вы что, никто не слыхал, как отрывают её белые лепестки и приговаривают: любит, не любит и прыгают от счастья, если получается любит.
- А мы тоже семья, - отозвала двуцветная мелкая травка. Нас тоже двое: Иван-да -Марья. Но мы не хотим быть атаманом. Это не для нас.
- Да ты то себя хоть раз видела?- отозвался Девясил. Ствол тонюсенький, весь в коленцах, лепестки на цветках в разные стороны и разного цвета. Тоже мне сочетание: белый с жёлтым или белый с синим. И растут они в разные стороны, как не родные. В семье так не бывает. Вот я могу быть атаманом. У меня девять сил, а у вас по одной. Это раз. Кроме того, у меня пять, а порой и восемь голов и все они как у подсолнечника, такого цвета, только поменьше и за солнцем не верчусь, никому не угождаю. Я могу решать сразу несколько вопросов.
- Ага, - возмутился Зверобой. Каждая голова решает что ей захочется и к одному мнению не придут, только перессорятся,
а вопрос так и останется не решённым. У людей тоже так бывает, каждый своё старается протолкнуть.
- А ты..ты... ты как вообще сюда попал? Ты кто? Зверобой. А здесь травы и цветы. Иди к своим зверушкам, бей их, если ты Зверобой, а в дела цветов не лезь, - вновь возмутился Девясил.
- Спокойнее, только спокойнее,- зазвенел Колокольчик. Говорите по очереди. Не нужно всем сразу. И давайте без ссор. Мы ведь на одной полянке живём.
Солнышко поднималось всё выше и выше, освещая даже маленькие потаённые уголки полянки. Казалось, оно с улыбкой наблюдало и прислушивалось к спору цветов. А на реке затевали свои игры мальки и верховодка, нарушая покой щук и окуней, продолжающих свой утренний завтрак. Потерю двух, трёх мальков стайка и не замечала, продолжая резвиться.
- Это кого здесь выбирают атаманом? – вынырнула из воды Лилия. Кого бы вы не выбрали, а королевой буду я.
- Это почему же? – возмутились цветы. Проспала до этого времени и теперь хочешь быть королевой. Солнышко вон уже как высоко поднялось.
- Потому что я самая белая, самая чистая, самая нежная, самая красивая и мне служат самые красивые рыбки в реке. Кто не верит, пусть придёт ко мне в воду. У меня самые большие цветки.
- И кто твоим цветкам рад? – спросила Ромашка. К тебе прилетают только стрекозы, а пользы от них никакой.
- Да вы посмотрите, какие они красивые и красные, и синие, и жёлтые, и совсем прозрачные, у них огромные крылышки. А какие у них длинные лапки. Они просто щекочут и массируют меня. Нет, так поступают и обслуживают только королеву.
- Послушай, Лилия, ты знаешь что такое дождь, ветер, буря, когда тебя сгибает вдвое, когда кто то наступает на твои цветы, срывает их, когда ты ждёшь дождя и твои корни пересыхают так, что ты можешь погибнуть, - загудел Будяк.
- Нет, такого у нас нет, ты рассказываешь сказки. Такого не бывает, - ответила Лилия. Вокруг меня всегда вода, какие дожди? Какие бури?
- Конечно, чуть что, ты в воду нырнула и всё, а мы на себе всё переносим, - отозвался Подсолнечник. Я с высоты всё вижу. Ты даже в букет цветов не годишься. Сорви тебя, даже в воде ты сразу закрываешься. Какие вопросы ты можешь решать? К тебе что в речку надо нырять, если понадобишься?
- Это потому что я нежная и тревожить, а тем более срывать нельзя, да мне пора уже на покой. Мой приём окончен.
Лилия закрыла свои лепестки и нырнула в глубину реки.
- Вот и всё, - запищала Незабудка. Жили тихо, нормально, так нет, кому то захотелось выбрать атамана, вот и поссорились через это, а он нам нужен? И каждый считает себя лучше других. Как жить то теперь будем?
Никто не ответил маленькой Незабудке, только от дуновения ветерка цветы покачивали своими разнообразными головками.