Профессор (беря зачетку): <<Так, вы кто у нас? Ага, Евгений Пустозвонцев.
 
 Что у вас там, в билете - <<Евгений Онегин? Ну, что же, расскажите
 мне, голубчик, что вы знаете про своего тезку?
 
 Студент: - Про Жеку то?
 
 - Про какого Жеку?
 
 - Ну, у меня у самого кликуха такая - Жека!
 
 - Вот как! Вообще то, насколько я помню, у Онегина никаких таких
 кликух, как вы изволили выразиться, не было. Ну, что ж, продолжайте.
 
 - Ну, там вначале дядя честно правил...
 
 - Простите, чем же это он правил?
 
 - Ну, это...там, как бы не написано.
 
 - Ага. Ну, как бы продолжайте.
 
 - Ну, а потом он себя уважать заставил. А чего, блин, заставлять! Я бы
 и так зауважал! Прикинь - отстегнул ему коттедж, прикид всякий, бабла
 там...
 
 - Хм. Прикинул - старик не слабо отстегнул!
 
 - Ну!
 
 - А что, у Пушкина прямо так и написано - <<Бабла?
 
 - Не, зачем! Пушкин - он реальный мужик был. Все в натуре писал, реально как бы.
 
 - Может, вы хотите сказать, что он был реалистом?
 
 - Ну!
 
 - Ну- ну. А Жека что же?
 
 - Жека-то? Ну, он вначале отстойный совсем был, ну - типа ханурин. У
 него непруха была сплошная, облом полный,...а как наследство накатило -
 сразу понтовый стал. А чего не стать, если на шару?
 
 - Простите, как вы сказали? На какую шару?
 
 - Ну, типа на халяву.
 
 - Ага! Так. Ну?
 
 - Ну, поканал в коттедж - оттянуться. Ну, там - речка, цветочки,
 пчелки шастают, то да се. Ну, типа - природа.
 
 - Ага, понимаю. Как это у вас живописно выходит. Скажите, а люди там
 водились на этой типа природе?
 
 - Ну! В Натуре! Там сосед был баклан такой торкнутый - Ленский. Ну, по
 лесу бегал с длинным хаером, писал там чего-то - ну, в общем -
 ошпаренный совсем.
 
 - О, Господи! Бедный Ленский! Ну, хорошо, а еще кто?
 
 - Ну, там еще две герлы были, как бы сестры...
 
 - Ага! А вы случайно не помните, как этих герлов звали?
 
 - Ну! Одна Олька - она с Володькой Ленским тусовалась. А вторая,
 Танька - вааще была шиза удолбанная!
 
 - Какая, простите, шиза?
 
 - Удолбанная, ну, в смысле ушлепнутая, типа - странная.
 
 - Ага! Очень вы своеобразно и любопытно излагаете. Ну - дальше.
 
 - Ну, чего, блин? Короче, она как Жеку увидала и сразу тащиться стала
 от него. Тащилась-тащилась, а потом у нее крышу снесло и она колбасить
 стала...
 
 - Это, в каком же смысле колбасить?
 
 - Ну, как бы переживала.
 
 - Ага, понятно! И до чего же доколбасилась?
 
 - Кто?
 
 - Ну, эта - Танька, шиза удолбанная.
 
 - Аа...ну, она заколбасила и стала писать ему это...забыл, как называется...
 ну, когда не эсэмэс и не емейл, а на этой в натуре - на бумаге...
 
 - Типа - письмо?
 
 - Во! Точно!
 
 - И что же она ему написала?
 
 - Ну, что ей стремно все, ну, типа - я вам пишу, чего еще в натуре?
 
 - Так, так - ну как же интересно! А Жека, что же?
 
 - А чего - Жека? Он - ничего. Он же знал, что она удолбанная. Но он
 над ней стебаться не стал. Ну, нарисовался там, крышу ей вправил, чтоб
 не глючила и уканал опять.
 
 - Очень любопытно! Прямо типа драмы. И что потом!
 
 - Ну, потом там тусовка была у Таньки на бёзнике.
 
 - На чем, простите?
 
 - Ну, на дне рожденья. Потом там разборка была у Жеки с Ленским из-за
 герлы. А потом они стрелку забили, ну, типа - дуэль. И Жека Володьку
 замочил.
 
 - Переживал, наверное?
 
 - Ну! Ведь корефаны были. Но там такой расклад был, что сканать никак
 нельзя. Ну, и пришлось замочить!
 
 - Да, я понимаю. И что же потом приключилось с вашим тезкой?
 
 - Ну - чего? Опять тормозить стал, все не в кайф, замырзаный стал
 совсем, отстойный, ну, это...
 
 - Можете не переводить, я уже как-бы научился...понимать. И что же - на
 том все кончилось?
 
 - Не, зачем! Он однажды на одной тусовке нарисовался, ну типа - на
 балу. А там - Танька.
 
 - Которая шиза?
 
 - Не, она там уже не шиза! Она уже с понтом такая, герла не хилая,
 генеральша в натуре!
 
 - Да, не слабо! А Жека что ж?
 
 - Ну, он, конечно, к ней подвалил. То да се, фуё-маё - ну, типа я от
 тебя тащусь, а все остальное мне не в кайф!
 
 - Ага! Интересно! А Танька что же?
 
 - Ну, чего? Ну, она ему - ты конечно чипидрос клевый. Но мне уже все
 до фени - ну типа я уже другому отдалась!
 
 - Вот даже как?
 
 - Ну! И он совсем отпал, тормозной такой стал - как долбоящер!...ну,
 вот...вроде и все!
 
 - Мдаа. Очень впечатляющий рассказ, очень! Ну, и как же мне оценить
 ваш ответ? Вы сами-то как думаете?
 
 - Ну, я думаю это...может на троечку?
 
 - А может на пятерочку?
 
 - Да, нет профессор, что вы - на тройку!
 
 - А я думаю, может, все же - на пятерку?
 
 - Да ничего, тройки хватит.
 
 - Ну, не скромничайте, голубчик. Если бы Пушкин мог слышать все эти
 ваши сленги и идиомы - у него бы крышу сразу снесло! От вашего
 великого и в натуре, блин, могучего. Ну, типа - языка. Нет, я все же
 думаю - на пять!
 
 - Да, ну что вы профессор - лучше три!
 
 - Ну, вот что, дорогой мой. Вы мне такого тут наговорили, что мне ваш
 ответ совсем не в кайф! Я не знаю, на каком языке вы тут изъяснялись,
 но не на русском, это точно! Так что экзамен по русской литературе
 обойдется вам в пять штук.
 
 - А трех тысяч не хватит?
 
 - Нет, дорогой мой, не хватит. А то мне очень стремно будет.
 
 - Жаль!
 
 - Ну-ну! Не тормозите, голубчик. А то еще заглючите и крышу совсем
 снесет! Кстати, у вас есть...это самое?
 
 - Ну, я взял на всякий случай.
 
 - В конверте, как я учил?
 
 - Ну, да. Реально.
 
 - Вот и отлично! Кладите ее сюда в ящик стола мою пятерку. Вот так! А
 вот вам ваша троечка (ставит оценку, расписывается, отдает зачетку
 студенту). Вот теперь можешь канать отсюда спокойно, Жека. Евгений,
  блин, Онегин!