Константин Мелихан


Письмо в деревню
"Здравствуйте, дорогие папа и мама!
Вот я и в Петербурге. Когда я летел в самолете, то очень волновался, потому что билет у меня был только до Ленинграда. И еще я волновался, что у летчиков кончится спирт, и они дальше не поедут. Или самолет вообще потерпит какое-нибудь кораблекрушение. Но самолет этого не потерпел. А стюардесса меня успокоила. После полета. Она сказала, что не было еще случая, чтобы самолет не вернулся на землю.
Приехав в Петербург, как вы и велели, я сразу стал звонить дяде Леше, но каждый раз попадал на чей-то голос, который орал в трубку: "Какой, к черту, дядя Леша?! Это - институт культуры, козел!"
А поселился я у его племянника Игоря, который тоже поступал в институт лесной промышленности. Я хотел подать заявление на деваобрабатывающий факультет. Но Игорь сказал, что туда поступают одни дубы, а выпускают липу.
А вообще институт хороший, учатся не только петербуржуи, но и иностранцы: литовцы, уцбеки и жители города Пензы, которых у нас называют пензесмены, потому что если их назвать правильно, то есть пензюки, они так отметелят, что сразу станешь похож на жителя города Аддис-Абеба! Еще Игорь сказал, чтобы я не знакомился с лицами женской национальности, а то можно что-нибудь спидцепить.
А еще там есть студентки-заночницы. Это такие передовые студентки, которые сдают все экзамены за одну ночь.
Перед экзаменами я успел сходить в Эрмитаж. Правда, вовнутрь не попал. Из-за очереди. Видел там мадонну с мадон°нком. Она мне сказала: "Давай погадаю, касатик! На сколько экзамен сдашь". Я ей дал 2 рубля она сказала: "На двойку".
Вы спрашиваете, как в Питере с кормежкой? Очень хорошо. Кормят всем, чем угодно, только не едой. Обещаниями, рекламой, информацией, от мясных туш мне переподают, в основном, такие куски, как: локоть, колено, кулак и подзатыльник, который я, правда, получаю во все части моего тела. Я спросил одну старушку, которая продавала яблоки: "Почему они такие дорогие?" А она сказала: "Потому что чистые. В них нет ни одного рейгана. Я их кипятком ошларила - все рейганы брык! - и лапы вверх! А помидоры, говорит, - у меня еще чище. Я их в химчистку сдавала. И наждаком терла". Видел своими глазами колбасу. И даже ее ел. Но тоже глазами. Колбаса называется "охотничья". Я говорю: "Она из кого сделана? Из охотника?!" А мне говорят: "Не боись. Из охотничьей собаки". Я говорю: "А чего она такая бледная?" А мне говорят: "А тебя на колбасу поведут - ты не побледнеешь?!"
К экзаменам я готовился сам, потому что нашел только одного репетитора, который готовил в институт - да и то протезирования. Сочинение я писал на обязательную тему: "Поднятая целина". А Игорь - на свободную: "Тихий Дон". Ему влепили кол, потому что он написал: "Аксинья рассмотрела у Мелехова то, что не могла найти у своего мужа".
После экзаменов ездили на теплоходе на остров Валаам. Билеты дешевые. 1 рубль. Но туда. А назад - уже 8 000.
После зачисления в институт у нас была тискотека. Это такое мирное приятие, где все друг дружку тискают. Игорь сказал, что туда надо идти со своими швабрами. Я говорю: "А мы что, пол потом будем драить?" А он говорит: "Да. Противоположный".
А народу в Петербурге много. Даже больше, чем в нашей деревне. В автобус здесь сперва не войти. А потом не выйти. Говорят, в одном автобусе была такая давка, что одна женщина родила. А другая забеременела.
Смотрел по телевизору фильм ужасов. Называется "600 секунд". Его всегда перед сном показывают. А ведущего зовут - Неврозов. Такой отличный ведущий! Раньше всех к месту преступления прибывает. За 10 минут до преступления.
У рынка им. Некрасова (настоящая фамилия - Мальцев) ко мне подошел парень в модных штанах и спросил: "Бананы нужны вареные?" А я говорю: "Нет, я картошку больше люблю жареную".
А еще здесь водится рыба бабец. Игорь мне так и сказал: "Вечером пойдем на Неву - бабцов ловить". Я говорю: "А мы, помню, с дедом бельдюгу ловили". А Игорь говорит: "А я, наоборот, от бельдюг бегаю".
Еще раз убедился, как дорого в Петербурге время. Спросил девушку на Невском: "Сколько время?" А она - мне: "2 часа - 50 долларов".

На этом кончаю, дорогие папа и мама! Жду от вас ответа. Только поменьше слов и побольше денег!"


Сила искусства
Я считаю, с пьянством надо бороться. И не последнюю роль в этой борьбе играет искусство. А что делает наш бригадир Кузьмич? Заваливается на днях в раздевалку и говорит:
- После работы - культпоход в музей. Будем там бороться с пьянством.
Зубов, слесарь наш, ему объясняет:
- Чего мы, туристы - по музеям околачиваться? После работы надо отдыхать от борьбы с пьянством!
Кузьмич говорит:
- Нет, чувырло! Ты у меня в музей почапаешь - повышать свой низкий культурный уровень!
В общем, после работы мы все как один вышли в музей.
Ну, разделись, конечно. Закурили. Кузьмич говорит:
- Покурите - не расходитесь. Еще экскурсовод, наверно, будет. Изучайте пока это полотно.
Смотрим - действительно полотно висит. На окне. Изображает орнамент. А рядом с полотном - картина. Над урной. Изображает бутылку. Сбоку тень пририсована в виде костыля. И слова какие-то написаны. По-русски, кажется. Только мы прочесть не успели, потому что экскурсовод подошел. И вовсе не на мумию похожий, как Кузьмич обещал. А такая маленькая девушка, но в очках.
Зубов ее спрашивает:
- А правда, что мумия - это жена фараона?
Девушка говорит сквозь нос:
- Нет, мумия - это забальзамированный фараон.
Зубов говорит:
- Значит, он так бальзама наклюкался, что мужскую силу потерял?! И женщиной заделался?!
Кузьмич говорит:
- Не так. Если фараон был плохим, его убивали, а если хорошим, из него делали мумию.
И тут вся наша экскурсия подходит к такой полукруглой картине. На ней старинная мамаша с пацаном зафиксирована.
Зубов спрашивает эту мумию в очках:
- А чего это у них тарелки на голове? Они чего, пьяные?
- Не задавай девушке глупых вопросов! - говорит Кузьмич. - Раз тарелки на голове, значит, художник был пьяным.
Эта девушка очки сняла и говорит:
- Вопрос поставлен интересно. Над головой мадонны, как и младенца, - нимб - символ святости. А "мадонна" по-итальянски означает "мать".
Ну, мы, конечно, молчим, делаем вид, что не замечаем девушкиных ошибок. Потому что, во-первых, не "мадонна", а "мадера". А во-вторых, это не мать, а муть. Хотя после нее действительно чувствуешь, будто тебе на голову нимб надели. Только размера на два меньше.
Перешли к следующей картине. Девушка-экскурсовод говорит:
- Картина называется "Завтрак крестьянина". Тяжела была крестьянская доля. От зари до зари работал крестьянин в поте лица. Вот и сейчас он выпил бутылку самодельной наливки и, доев последний кусок хлеба, на целый день уйдет в поле.
Зубов говорит:
- А мне кажется, в бутылке маленько осталось.
Кузьмич его в бок толкает: не сбивай, мол, с мыслей экскурсоводку!
Экскурсоводка говорит:
- Следующая картина - "Пир богов".
- Вот черти! - говорит Зубов. - Целую канистру раздавили!
Экскурсоводка спокойно продолжает:
- А эта картина принадлежит кисти такого-то неизвестного художника такой-то половины века. Называется "Натюрморт". Что в переводе означает - "мертвая натура".
- А как живой! - говорит Зубов. - Мы таким натюрмортом вчера закусывали.
- Правильно! - улыбнулась экскурсоводка. - Изображение закуски - это натюрморт.
- А изображение лица, - говорит Зубов, - это натюрморда.
И тут действительно подходим к изображению лица. Только - не целиком, а до пояса.
Экскурсоводка говорит:
- Перед вами - "Кающаяся Магдалина".
- Икающая, - говорит Зубов. - После этого всегда хорошо икается.
Экскурсоводка говорит, заикаясь:
- А это - "Утро стрелецкой казни".
Зубов говорит:
- Точно! С вечера так напьешься "Стрелецкой", что утром хоть голову отрубай!
Экскурсоводка говорит, икая:
- А это - картина "Иван Грязный выпивает со своим сыном".
И тут нам всем стало ужасно жалко за экскурсоводку. И мы говорим Зубову:
- Все! Поиздевался! Беги вниз и бери пять по ноль семь. Или семь - по ноль пять.
В общем, экскурсию мы в подворотне заканчивали. Сначала белое пили по-черному. А потом красное - до посинения. Зубов все время мадонну вспоминал. Только нашу. И только когда падал. Кузьмич его три раза перекрестил. Бутылкой. А он за это Кузьмичу нимб попортил.

Нет, с пьянством надо что-то думать. Может, музеи закрыть, к свиньям? Или портреты древних алкоголиков замазать? Только печень их пускай висит. Проспиртованная. Потому что великая она - эта сила искусства!


Гроб с музыкой
У одного пианиста умерла теща.
Он приходит домой в час ночи, смотрит - теща на диване лежит. Он и подумал, что она умерла. Нет, конечно, сначала он проверил, не обманывает ли она его. Подошел к ней поближе и в лицо ей дымом дыхнул - из папиросы. Она лежит, не шелохнется. Он тогда ей голову пеплом с папиросы посыпал. Она снова лежит, не бросается. Он тогда вконец осмелел, совсем близко к теще подошел и как крикнет в ухо ее седое:
- Серафима Львовна, вы случайно не померли?!
А она - без всяких признаков жизни. Только храпит.
Правда, тогда у пианиста мелькнула мысль, что теща в летаргическом сне, и он, понимая, что дорога каждая минута, кинулся к телефону. Скорей заказывать гроб.
В похоронном бюро ответили, что сначала надо вызвать врача. Но пианист подумал, что на врачей надеяться нельзя, что от них можно ожидать чего угодно вплоть до полного выздоровления покойника. И он позвонил своему приятелю. Столяру. Ивану Иванычу.
Иван Иваныч Столяр говорит:
- Не могу. Я сейчас занят. Сном.
Пианист говорит:
- Ну, я тебя прошу. У меня сегодня такой день!
А ты мне хочешь все испортить.
Столяр говорит:
- А что у тебя? Прибавление в семье?
- Лучше, - говорит пианист. - Убавление. Приезжай - не пожалеешь. Только инструмент захвати и торт.
- А можно я еще племянника захвачу? - спрашивает Столяр.
- Лучше девушек каких-нибудь, - говорит пианист. - Чтобы поминки нескучными были. С танцами.
- Первым делом - работа, - сказал Столяр, - а девушки - потом.
Столяр приехал с племянником в середине ночи. Они выкинули из тещиного шкафа одежду, разобрали его, и Столяр сколотил довольно сносный гроб. Причем сверху оказалась дверца с зеркалом и ручкой.
- Ничего, что крышка с замком получилась? - спросил Столяр.
- Еще лучше, - сказал пианист. - Надежней. Закрыл гроб на замок, а ключ закопал.
- Лучше бы зеркалом вовнутрь, - сказал племянник. - Женщины, они без зеркала жить не могут.
- Тогда тем более не надо вовнутрь, - сказал пианист. - А то она такая дура, что там оживет.
- А не пора ли, хозяин, нам ее обмыть? - спросил Столяр.
- Кого?! - не понял пианист. - Тещу?
- Нет, продукцию, - сказал Столяр и расстелил на гробе газету "Лесная промышленность".
Пианист поставил на гроб бутылку водки и маринованные грибки, которые заготовила на зиму теща.
Через час племянник сказал пианисту:
- Дядь Саш, сбацай нам чего-нибудь музыкальное.
Пианист сел за рояль и стал наяривать траурный марш, правда, раз в десять быстрей и громчей, чем это принято во всем цивилизованном мире.
А Столяр стал звонить своей знакомой: дескать, что вы делаете сегодня ночью? Я хочу вас пригласить в одну интересную компанию.
- Кирюха, ты что?! - закричал на него пианист. - У нас же теща еще не убрана!
- А что, она разве здесь? - удивился Кирилл Михалыч Столяр. - Тогда чего ж мы по девушкам звоним?! Давай приглашай свою тещу к столу!
- Ей нельзя, - сказал пианист. - Ей врачи пить запретили.
- Мне тоже врачи запретили, - сказал Столяр. - А я такого нашел, который разрешил.
Племянник в это время тыкал вилкой в последний гриб, который все время выскальзывал и прыгал по комнате, как лягушка. Наконец он загнал гриб в тещину комнату и там заколол его.
Об этом пианист и Столяр догадались по крику тещи, которая выскочила к ним с четырьмя дырками на пухлой руке.
- Вы что, с ума посходили?! - закричала теща на них. - Я же эти грибы на зиму заготовила!
- Не мешайте, - сказал Столяр. - Мы же не просто съели, а на поминках его тещи.
И указал на пианиста ногой.
- Пожалуйте! - вежливо сказал теще племянник и открыл дверцу гроба, как бы приглашая тещу войти.
Пианист, видя, что ему никуда от возмездия не деться, с криком "Ура!" нырнул в гроб и заперся изнутри. Столяр снял кепку.
Вдвоем с племянником они подхватили гроб, вынесли его из квартиры и стали запихивать в мусоропровод.
- Может, быстрей на лифте? - сказал племянник...
Утром жильцы дома увидели в лифте гроб, стоящий вертикально, и целый день ездили вверх-вниз с гробом. Во время этих поездок пианист, стоя на голове, много о себе узнал: каким он был при жизни. Когда в лифте ехал один человек, пианист нарочно кашлял, и человек очень пугался и выскакивал из лифта не на своей остановке...
Вскоре, лет через десять, теща простила пианиста. И теперь, когда у нее хорошее настроение, она пихает пианиста в грудь и говорит:

- В гробу я тебя видела!