Михаил Перченко

Рождённых, гибельных и смерти не имущих.
 Осип Мандельштам
1.
Осип, осень, осин позолота,
И осипшая сень холодов.
Тройка снежная в ссыльном залёте,
И кресты Гефсиманских садов.

И рука на груди осетина.
Трубка, пепел, Гулага труба.
Безнадёжности ржавой щетина
И садистская тень на губах.

Осип. Город твой словом основан.
Только нет кроме ворона птиц.
И безумие власти над словом,
И княжение книжных страниц.
2.
Рождённые для нищеты, для рабства пуще,
Для жизни гибельной, для смерти неимущей.
Как Смерть просительна, как побируща
И как она нас семечками лущит!

Всё ей годится, всяка тварь:
И то, что зелено, и антиквар.
И как интимна, трогательна, труща,
Среди разрывов бомб, сердец разрывов суща.

И как она охватна жадностью строки,
Как многозначна, мандельштамна,
Как слог сегодняшний обычностью прокис,
Как трудно оторвать его от штампа...

Но как смертельна, окончательна строка,
Досмертна и живуче послесмертна!
И оглушительна, как водочный стакан,
Со Смертью в такт душевная беседа.

Но с рифмами кипящей кружкой
смерть кажется наскучившей игрушкой.
Как смерть куражится
И кажется и ряжется.

Лишённый чувства самосохраненья Мандельштам
на мне безумия оставил шрам и штамп.
Безумие кипящих строчек
Точение крови из жил пророчит:
Не сметь –
одно, что Смерть!

 ♫♪
 ЧЕТЫРЕ СТОРОНЫ ЖИЗНИ
Когда осень заметает следы,
осыпая листву на дороги,
до какой тоски, до какой беды
довести способны итоги.

И когда дожди, да, дожди горят,
Так слеза горит оголтело,
языки огня на костре шевелят
голую душу без тела.

В прелости влажной лесной
мокрый до нитки, хоть выжми,
щупает палкой слепой
четыре стороны жизни.

 Мой Бог

Мой Бог меня смирению не учит,
Величие Его в моей судьбе.
Я возвеличен им, а не приручен,
К Нему идя, иду к себе.

И не гордыня это, не неверье,
Ведь вера в Бога – мой завет.
И, на себе религии примерив,
Не в Боге, а в себе ищу ответ.

Ответственность ничем не уменьшая,
И в помощь Бога веруя впотьмах,
И гордостью смиренью не мешая,
Я приникаю к Танаха томам.

В них мудрость моего народа,
Она во мне. Она не спит.
И горд я тем, что я частица рода,
Где Моисей, Эйнштейн и Гераклит.

Бог – совесть, доброта без сожаленья,
Гармония природы, не покой.
Не любит Бог мой тех, кто на коленях,
И тех, кто жить не может без оков.

Поэзия, ты приближенье к Богу.
Лишь творчество Творцу под стать.
Я по ступеням строк взбираюсь понемногу,
Пытаясь словом до Него достать.

Но возвратись, не надо гонки.
Бог твой! Его ищи в себе
Материей сознанья тонкой,
 Частичкой беспредельности небес.