Брат Озириса темный Сет
Расчленил Озириса Сетом
Светокол раздвигает свет
Я плыву в океане света

Светокол раздвигает свет
На борту Озирис и Сет

Все звуки звучными роями
Как пчелы жалят слух неистово
Лист не играет на рояле
Зато рояль играет Листом

Лист пробует уйти в монашество
От звуков в келью затворится
Но музыкальное монаршество
Царит в империи Австрийской

Царит рояля роялист
Австро-Венгерский Ференц Лист

Радуга играла Скрябиным
Скрябин радугой играл
Нотный стан стал звукорадугой
Звукорадужный хор ал

Прометеем электрическим
Добывал из звука цвет
Стал финал его трагический
Звукорадужный Завет

В зодиак цветной играя
Он извлек аккорды Рая
Просиял его Грааль
Проиграл его рояль

Сочиненья о смысле жизни
Мы писали при коммунизме

Ничего глупей не бывало
Чем решать такую задачу
Получалось что жизни мало
Нужен смысл какой-то в придачу

В коммунизме в капитализме
Мне всего ужаснее мысль
Получается что у жизни
Есть еще и какой-то смысл

Я не отшельник
Я пришельник
Я шел
Пока к вам не пришел
Я от бездарностей ушельник
Все потерял и все нашел
Как пароход раздвинув воды
Не оставляет в них следа
Так я прошел сквозь все невзгоды
Ушел оставшись навсегда
Пусть самые простые рифмы
Окажутся сложней судьбы
Корабль разбившийся о рифы
Сухим выходит из воды

Прав Пастернак — кончается искусство
Нет там на сцене не было раба
Но было чувство самого себя
И это было правильное чувство

Не дайте Богу умереть
Среди мирской наживы
И так на четверть и на треть
Вы в этом мире живы

Но если душу отогреть
Лед непременно треснет
И Бог не сможет умереть
И все во всем воскреснет

Искусство требовало жертв
О их так много — жертв искусства
На самом верхнем этаже
Есть чувство самого искусства

Здесь поднимаются без лифта
Высотка эта не для всех
Здесь нет для проходимцев люфта
Ведь здесь успех как неуспех

Замысел умнее воплощенья
Воплощенье требует отмщенья

Театр без занавеса — это для любителя
Мой замысел и мой театр —
Театр без зрителя

Два зрителя в нем: Гамлет и Офелия
Лишь в пустоте действительна мистерия
Лишь в пустоте Ромео и Джульетта
Конечно не для зрителей все эта

Не эти — эти да и те не те
Мистерия творится в пустоте
Но там за сценой есть еще кулисы
Где прячутся актеры и актрисы

Так в храме Папа — режиссер сей мессы
А за кулисами — Сам автор пьесы

Свершилось чего жизнь хотела
Теперь для памяти запиши:
Душа не знает о смерти тела
А тело о бессмертии души

Не вызывает сомнения
Подлинность нашего мира
Но вызывает сомнение
Подлинность драмы Шекспира
Подлинны драмы Шекспира
Он их давно отыграл
Подлинность нашего мира
Каждый из нас проиграл

Подлинны драмы Шекспира
В театре и даже в кино
Подлинность нашего мира
Нам увидать не дано

Чистый Байкал никуда не впадает
Чистый Байкал из всего выпадает
Я поднимаю священный Байкал
И выпиваю до дна как бокал

Супрематический гроб Малевича
не годится для погребения —
годится для воскресения

Не дави дружок на газ
Интерес к тебе угас
Угасает интерес
Потому что ты воскрес

Сквозь лики проступают лица
Для них молитвы слОжены
Богам положено молится
А людям не положено

Молюсь Андрюше Вознесенскому
И Юрию Любимову
Теперь без них во тьме вселенской
Мне трудно жить гонимому

Когда душе бывает горше
Как бы шутя играючи
Молюсь и Парщикову Лёше
И Милораду Павичу

Молюсь родителям-актерам
Ну как вам там играется
Я стал поэтищем матерым
Мир в сердце замирается

Когда ночами мне не спится
Душой и помыслами чист
Сергей Петровичу Капице
Молюсь, хоть он и атеист

Когда же звезды надо мной
Сплетаются лучищами
Молюсь и Дубровке родной
И Павлику Челищеву

Я с ними говорить готов
Стихами и словами
На все готов всегда готов
Но не расстанусь с вами

Чем я судьбу свою прогневал
Ах я не понимаю — право
Зачем любовь свернула влево
А надо было бы направо

Направо счастие и слава
Но где вы где вы где вы девы
Зачем любовь свернула вправо
А надо было бы налево

О да — я очень странный человек
Из 21-го иду в 20-й век
Меня там гнали гнали гнали гнали
Как самогон — Да так и не догнали

Пускай предание свежо
Пускай зубаста критика
Я знаю — лирика не лжет
Но лжет всегда политика

Пусть всех лажает идиот
Я знаю — лирика не лжет

Слон вострубил и вздыбился на коня
Конь захрипел и вздыбился на слона
Захрипел и ринулся за тобой
То бой то бой то бой то бой

С Варламом Шаламовым на мосту
Мы плюем в небесную красоту
Варлам прицелился и запал
Я вздохнул прицелился и попал

В доспехах княжеских мой предок на себя
Отвлек все воинство и конницу Мамая
Он знал на левом фланге погибая
Что здесь сплелись стратегия и рок
На правом фланге прятался Боброк
Боброк и Бренко — Бренко и Боброк —
Вот воинской стратегии урок
Так мы с Андрюшей Вознесенским
Сражаемся во тьме вселенской
Дрались Но в этот раз смеясь
На фланге пал Великий Князь...
У всех Челищевых высокое чело
Разили зло
Зело зело зело

Я перевел себя с нездешнего на здешний
Став радугой над собственной скворешней
Куда себя по этому мосту
Я перевел — то ведомо Христу

Ах перестаньте перестаньте
Ах Пери станьте Пери станьте

Такая мне участь выпала
Я словно в отставке Черчиль
План чувств давно перевыполнен
План мысли мной предначертан

На черта мне предначертания
Если правит моя Британия

Давным-давно когда-то умирая
Я нехотя окинул область Рая
Рай оказался вобщем-то не раем
Поэтому живем и умираем

О чем мне говорят все эти витражи
Я верю в свою жизнь я верю в свою жизнь
О чем мне говорит трепещущий орган
Ты звуков ураган я звуков ураган
Что говорит орган когда молчит
Он говорит что музыка звучит

Как всей вселенной вечный гармонист
Как всех регистров правильный регистр
Я не министр и не премьер-министр
Я во вселенной первый гармонист

На небе клавиши гармошки деревенской
Я гармонист гармонии вселенской
Нет не орган звучит взывая к Раю
Я не учась — лучась — собой играю

Ах перебор — конечно перебор
Всея вселенной пляшущий собор

Что с вами милые друзья
Вы перестали быть друзьями
А я и с вами и не с вами
Вернее с вами но без Я

Метаметафора как бомба
Рванула всех нас разбросав
А я укрылся в катакомбах
Как в Лейпциге укрылся Бах

Кому в Кремле дают медали
А кто под Кёльнскою плитой
В 70-х не гадали
Мы все об участи такой

Мы верили в 70-х
Что «стих громаду лет прорвет»
И нас на всех крестах распятых
Поймет читающий народ

Но ничего народ не понял
Читают Быкова с Орлушей
Ах Лёшенька а я ведь помню
Как ты меня за партой слушал

Ах Сашенька а я ведь помню
Как вместе с Конавальчуком
Ты водкой емкости заполнил
Ах полно, полно — в горле ком

Ах Ваня! Ты как прежде светел
А там в Москве в кремлевском зале
Старик державный нас заметил
И жить нам долго приказали

Не зря я здесь метаметался
Как в деве фаллоимитатор
И дивный ряд метаметафор
Ползет наверх как экскалатор

Я доверчив — я так устроен
Как рояль я на все настроен
Я рояль и мое звучанье
Только музыка и молчанье

Я не знаю я ль не я ль
Кто из нас безмолвнее
Я громоотвод-рояль
Я играю молниями
Расстоянье между громами
Измеряется только нами

Кварк Ерёменко-Парщиков-Жданова
Мироздание выстроил заново
Это новое мироздание
И мое отчасти создание
Я был раньше — они моложе
Все ничтожное изнечтожа
Троица единая но разлучная
Троица единая разнозвучная

Павел Челищев написал отца в виде тигра
Это мой прадед Фёдор Сергеевич
Очень опасные эти игры
Эти игры не игры девичьи

Ныне наше имение в запустении
Только фундамент уцелел от барской усадьбы
Я стою на родном пепелище в смятении
В середине судьбы в середине сада

Дом сожжен и сад конечно другой
Но 6 лип посаженных прадедом целы
Здравствуй Фёдор Сергеевич, дорогой
Я в родном имении я у цели

Родовое именье в Калужской губернии
Посреди строевого леса
Этот лес ты учился выращивать в Берне
И взрастил в родовом поместье

Родилась здесь бабушка родилась здесь мама
Стало быть и я отсюда же родом
Павлик Павлик в музее МОМА
Все роднее мне с каждым годом

Эти липы тоже моя родня
Эти сосны и эти липы
Я ведь здесь и был-то всего полдня
Заглушая в горле немые всхлипы

* * *
Джойс портрета ЧелИщева
ЧелИщевый Джойс портрета
Джойсик Джойса
свожу на резкость
Джойс в России большая редкость
А Челищеву нет замены
В Третьяковке его «Феномена»
То исчезнет то вновь появится
Он в Америке больше славится
Мой родной двоюродный дед
Мне оставивший свой портрет
В живописном его наследстве
Я в картине «Каш-каш» как в детстве
Хоть рождаться и не хочу
Головою вниз к вам лечу...
Я младенец а не герой
Год рожденья 42-й
Год рожденья этой картины,
Что в подвал унесли кретины
Милый Павлик теперь ты дома
А картина в музее МОМА
В живописных прятках каш-каш
Проявился сей бриколлаж

Мне не хватает мир стригущих крыл
Вновь умер мир который я открыл
От крыл открыл но крылья осыпаются
Мои друзья в могилах просыпаются

Кто в Кёльне кто в Москве на Новодевичьем
Ах Дурачок зачем ты стал Царевичем
Ах Павлик Павлик в Рамини под Римом
В пустой могиле стал для всех незримым
Гроб пуст ты прахом из него воскрес
Прах праха упорхнул на Пер-Лашез

Прах упорхнул сияющий из пламени
Перелетев на Пер-Лашез из Рамини
Твои картины вылетев из рам
Холстами-крыльями  рулят к другим мирам
А Лёша в Кёльне — Кёльн его пристанище
Там для поэта в самом центре кладбище
Внутри метаметафоры метался
Мета-мета-метался и остался
Метаметафора гремит в металитавры
Отнюдь не всадники поэты а кентавры
Не всадник медный а кентавр из меди
За вами скачут бурые медведи
Кто вышел в день
А кто уходит в ночь
Тем и другим хотелось бы помочь
Мамлеев в ночь
А Вознесенский в день
Возьми фонарик и очки надень

Вот Лёша Парщиков уходит в 3 рубля
В пейзаж Кремля
на Каменном мосту
Немцов уходит в Москворецкий мост
Пейзаж кремлевский он отнюдь не прост
А я стою один как на посту
Мой Млечный мост уходит в высоту
Вверху над небом Млечная река.
Мне уходить не хочется в века

А Заборзаяц Вознесенский
Стоит один во тьме вселенской
Устами звезды теребя:
«Костя, милый! Пишу только для тебя!»

Любовь не может «быть или не быть»
нельзя запомнить и нельзя забыть

Продолжайся Боливия боли
Но не боле не боле не боле

Простирайся дальше
простирай
Длань а дланью просто
В просто-Рай

Чище некуда мировой
звук похож на фантазию
Но звучит
На волне качаясь сверхзвуковой
Наш кораблик сердца
куда-то мчит

Вышли мы все из наркоза
Падая вниз головой
Но осыпаются розы
Куст остается живой

сила в правде а правда в силе
Ну а если  сложить
мы и мертвых не воскресили
И живым не даем пожить

Эти липы и эта жимолость
Все уходит в непостижимость
Все на свете не обьяснимо
Жизнь проходит но как-то мимо

Жизнь ничто да и смерть никто
Словно снялся в фильме Кокто

Средь древних и новых Богов
На кладбище звезд и планет
У каждого поэта свой Бог
У каждого Бога есть свой поэт

Знаю зачем так долго поэт молчал
Долго поэт сказать ничего не мог —
Не уходи дальше Бога в свою печаль
Дальше печали может быть только Бог

Музыка стала тише
Вылетев из меня
Я ее даже не слышу
Слышит она меня

Бутон телесный оживает
И розы скрыли терния
Розы не зреют а прозревают
Прозрение — роз зрение

Сансары колесо
Кружит в последний раз
Мы не узнаем все
Все не узнает нас

Есть путь кратчайший — путь без виз
Магистр Мальтийский Павел Первый
В глазах низвергнутого вниз
Мелькают роковые недра

Отец летит ему навстречу
Он падает или летит
Но император Пётр Третий
Уже летать не запретит

Им в невесомости привычно
Здесь нету верха или низа
Есть на Руси такой обычай
Лететь ко всем чертям без визы

За ними царь-освободитель
Летит разорванный на части
И не поймешь кто чей родитель
Полковник и святой отчасти

Летят по небу императоры
Ах Фридрих Фридрих — всем капут
И горностаиевой мантией
За ними вечный Млечный путь

В какие дебри заведет нас дух
Какой сусанин выведет оттуда
От неизвестности захватывает дух
А вдруг то не сусанин а иуда
А вдруг он не иуда а сусанин
А ну их к черту — разберутся сами

Предатели ведут нас в никуда
Нас предали друзья и господа

Возможно вы что-нибудь спросите
У этой белеющей проседи
И я вам отвечу седея
Что я не поэт я идея

О чем бы мы с вами не грезили
Но эта идея — поэзия

Так вот она девятая планета
Которая из пламени и света
Куда сквозь солнце улетают Души
Вселенские законы не наруша

Ах господа скорей тушите свет
Иначе образуется просвет
И вновь ко всем летя светя сгорая
К нам просочатся Ангелы из Рая
Кресало сердце

Воскресли или не воскресли
Мы остаемся в том же кресле
А сердца мягкое кресало
Все ту же искру высекало
Невидимый огонь в груди
И крылья-пламя впереди

ВЕРЬ ИСАЕВ
Я ВЕРЕСАЕВ

ВАМ ЛИЛИЙ ПУТЫ
ЛИЛИПУТЫ

А БЕЗ СИНИ Я
АБЕССИНИЯ

Поражен
Пора жен
Пара жен

Отряд не заметил потери яйца
Оно отлетело с ногами бойца

Волжа-ночка
Палести-ночка

Гоге-ночка
Перси-я-ночка

Украй-ночка
Сам-ого-ночка

Цыга-ночка
Лесбия-ночка

Не судите меня слишком строго
Я лишь дудочка Господа Бога
С той лишь разницей что живой
И сквозь музыку слышен вой

Я живой
Я же вой

7-мой  десяток лет
я коренной
Москва столица мира —
Мир-Иной

Мир и Ной
Мир Иной

Шопот Шопена
Шопена шопот
Гогот Гогена
Гогена хохот

Шуберта шуба
Шумана ум
Шумана Шумана
Шумана шум

Скерцо Шопена
Шопена скерцо
Сердце Шопена
Шопена сердце