Валентин Нервин

МАРИЯ

Выше города – небо весны –

надо всеми домами, дымами…

Но какие заветные сны

пролегли между небом и нами!

Накануне живого тепла,

по традиции патриархальной,

просыпаются колокола

на ликующей ноте пасхальной.

Возле храма толпится народ:

кто венчается, кто поминает,

а Мария сидит у ворот

и младенца в тряпье пеленает.

* * *

Жизнь устаканилась

и понемногу

определилось ее существо:

я направляю послания Богу

и получаю ответы его.

Если идти по течению Леты,

то получается, как ни крути,

что доставляются эти ответы

через людей незнакомых почти.

Вон, рыбачок у причала шаманит,

я подойду, за спиной постою;

он обернется и запросто глянет

с облака

в самую душу мою.

НА ПАСХУ

Пасха -

чудо,

целованье,

ликование кругом,

а какой-то пьяный Ваня

пнул собаку сапогом.

В день высокого Завета

и поверженного зла,

чем ему собака эта

не по норову была?

Неужели настроенье

человека таково,

чтобы в это Воскресенье

пнуть живое существо?..

Сколько мы не вопрошали,

разобраться не могли –

черти следом поспешали,

Ваню под руки вели.

* * *

Чуть авитаминозная,

гуляет по весне

душа моя бесхозная,

как музыка во сне.

Тем, у кого бессонница,

и тем, что влюблены,

пожизненно запомнится

мелодия весны.

Что у любви получится

в соавторстве со мной,

пока не улетучатся

все ноты до одной?

* * *

Не черемуха и не сирень,

а душа расцвела к Первомаю.

Я гуляю – берет набекрень –

и судьбу,

словно ветки, ломаю.

Потому что деньгами сорю,

не считайте меня сумасбродом:

я Вам эти цветы подарю

мимоходом,

почти мимоходом.

Вы поставите их у окна,

чтобы с улицы видели сразу,

что на сердце и в доме весна

и черемуха -

как по заказу!

НОЧНОЙ ТРАМВАЙ

По следу ночного трамвая

летят золотые огни,

до самого Первого Мая

продлятся пасхальные дни.

А воздух пропах куличами,

поэтому тошно чертям

шататься такими ночами

по нашим трамвайным путям.

Гуляй, черноземная рота! –

любая душа, на пропой,

усыпана до поворота

яичной цветной скорлупой.

Я даже не подозреваю,

что время глядит на меня

с подножки ночного трамвая,

на стыках пространства звеня.