Еле слышно шурша, ходит осень,
Над оврагом колдует давно,
Расплела свои рыжие косы,
Выстилая узорочьем дно.

И душа, обожженная солнцем,
Янтарит и, от страсти горя,
Греет нежными фибрами звонниц,
Веря в то, что родилась не зря.

У костра, отзвенеться не смея,
Отберет всё, листок за листком,
Май! Июль! Осень, словно Медея,
Наградит меня нынче руном.

Октябрясь,  обозначит начала
Новых  дней и тревог, и дорог,
На ладони оставит кресало –
Мне на счастье дареный клубок.

Гроза

Заржав громоподобно  над палаткой,
Сорвался ветер с прытью   скакунов.
Взъерошил  речку с рощей, словно грядку,
Перелопатил, сгреб, смести готов.

Из рук метнулась крыша, что есть силы,   
В последний   вздыбясь сломанным   крылом.
Упала навзничь! Небо проломилось         
И рухнуло! И –  землю обняло…               

Хлестали капли по спине горячей,       
Грозили больно травы и кусты, 
Но вдруг, устав от сумасшедшей скачки,         
Табун укрылся в зарослях густых.      

И тишина, как вдох после удушья,
Восторгом и прозрением пришла.
И слышали глаза, и зрили  уши
В ней жажду ненасытного тепла.
    
Вновь ожил мир. Текла, что пух тополий,
Моя душа – ни свет и ни роса,
Аллюрила воскресшее приволье,
Вздыхая часто: «Где же ты, гроза!»

Чайка

Море, я – твоя чайка!

В обручальный прибой       
Вновь роняю случайно         
Крик тревожный, печальный,
Призывая любовь.                  

Море, я ли не лоцман?

Поплыву по зыбям!                      

Покажу вслед за солнцем

Мастер-класс в мире лоций,

Небокрай теребя.

От природы строптива,

Утолюсь от души

Страстной лаской прилива

В бурунах говорливых,

Без тебя не прожить!    

 Путь-дорога

Расплетая рельсов косы,
Ты спешишь ко мне навстречу,
Путь-дорога вдоль откосов,
Добрый вечер! Добрый вечер!

За осипшими гудками
В поствокзальном интерьере
Ты отмеришь поездами
Версты  веры и неверья.          

Рассыпая   света хлопья
Средь моих надежд цветочных,
Сыщешь сломанные копья
В доброй ночи. Доброй ночи!

Из порталов ожиданья
Поведешь, в открытый настежь,
Домотканый мир желаний
С кольереткой «Просто счастье!»

Не лукавя,  без прогнозов,
Как всегда сбежишь в заутрень,
Путь-дорога вдоль откосов,
С добрым утром! С добрым утром!

Переводы

Эхо

Светлана Остров

перевод с английского
стихотворения Кристины Россетти

Приди ко мне в молчании ночи
И тишиной, лепечущей во сне;
Коснись щекой, глазами зазвучи,
Как солнца луч  на дне;
Слезам в ответ,
О, память, о любовь ушедших  лет.

Мечта, такая сладкая, как мед,
Чье пробужденье только лишь в раю,
Влюбленных души медленно ведет
И жаждущих – в приют;
Открыта дверь,
Но раз впустив, не выпустит теперь.

И всё-таки, приди ко мне во сне,
Чтоб жить могла я, а не умирать;
Дыханье за дыханье, насовсем
Отдам, вернись, пора;
Глаза – в глаза,
Моя любовь, как много лет назад.

     Echo

            by Christina Rossetti

Come to me in the silence of the night;
Come in the speaking silence of a dream;
Come with soft rounded cheeks and eyes as bright
As sunlight on a stream;                
Come back in tears,                      
O memory, hope, love of finished years.

O dream how sweet, too sweet, too bitter sweet,
Whose wakening should have been in Paradise,
Where souls brimful of love abide and meet;
Where thirsting longing eyes
Watch the slow door            
That opening, letting in, lets out no more.

Yet come to me in dreams, that I may live
My very life again though cold in death:
Come back to me in dreams, that I may give
Pulse for pulse, breath for breath:
Speak low, lean low
 As long ago, my love, how long ago.

Другая темная леди

перевод стихотворения Эдварда Робинсона

Не думай, что теряюсь я в догадках
И в поисках игольного ушка,
Рыщу, как зверь, до той поры, пока
Ты где-то не появишься украдкой.
Темнее нет и злее той отвратной
Истории о мертвых, и дерзка
Лилит в ней; вся – соблазн до волоска,
И дьяволица, и зачатье ада.
Я так любил тебя издалека
И потому не мог возненавидеть,
Казался бук мне золотым соитьем;
И  кожей на деревьях глянцевитых
Кора, как стопы ног твоих, гладка.
Мне не познать двурушия наитья.

Another Dark Lady

Edward Robinson

Think not, because I wonder where you fled,
That I would lift a pin to see you there;
You may, for me, be prowling anywhere,
So long as you show not your little head:
No dark and evil story of the dead
Would leave you less pernicious or less fair—
Not even Lilith, with her famous hair;
And Lilith was the devil, I have read.
I cannot hate you, for I loved you then.
The woods were golden then. There was a road
Through beeches; and I said their smooth feet showed
Like yours. Truth must have heard me from afar,
For I shall never have to learn again
 That yours are cloven as no beech’s are.

Пересечение рубежа

перевод стихотворения Альфреда Теннисона

Конец,  вечерняя заря
Однажды позовет меня!
Пусть не простонет мачта корабля,
Стенаньем море бременя.

Уснет прилив, что  без вины
Исполнен пенною волной.
Когда-то он извлек из глубины
И возвращение домой.

Смеркает. Вечер отзвонят,
А после, темнота за край!
Пускай печаль, разлуки горький яд
Не тронет мой родной  корабль.

Пускай несет далёко шквал
От цели, времени и меж.
Увидеть бы, кто крутит тот штурвал,
Когда пересеку рубеж.

Alfred Tennyson
Crossing The Bar

Sunset and evening star,
And one clear call for me!
And may there be no moaning of the bar,
When I put out to sea,

But such a tide as moving seems asleep,
Too full for sound and foam,
When that which drew from out the boundless deep
Turns again home.

Twilight and evening bell,
And after that the dark!
And may there be no sadness of farewell,
When I embark;

 For though from out our вourne of Time and Place
The flood may bear me far,
I hope to see my Pilot face to face
 When I have crossed the bar.

Сеется, стелется осень

Сеется, стелется  осень  солдатской обновой,
Словно дождем, порошит и юнца, и дельца.
Пялится в окна слепой приживалкою совесть,
Шепчет: «А все-таки, "Слово,– присвистнув  по совьи,
Было в начале и будет началом конца».
 
Родом откуда, не помнит его Украина.
Может, с тех мест, где горится мудрейший Сион?
Только по сей день кликует святая община,
Громко икая с масонски  забытой вершины:
«Мир – во владенье!»  «Распятого Бога долой!»

– Господи, что тебе, взять да унять малахольных,   
Матерный драйв  куражей? Не молчи! Ну, скажи?!
Грады полюют по степи казацкой, по долу,
Мне ж отправлять сыновей в путь от сердца до школы,
Школы с коротким и грозным названием «Жизнь».

Что стоит жизни?

Пришедший день в моем подъезде  вкручен,
Разбитой лампой мреет  с потолка;
Ютится вещмешком на постромках
В заплечье у  солдат в мороз колючий.

Один воскликнул с удивленьем: "Сало?!"
 "А я  носки теплее прикупил".-
Легонько опираясь на костыль,
Второй похвастал, сморщившись,  устало.

А третий, самый старший, вставил в тему,
Стянув на поясе бушлат ремнем:
 «За что воюем, то и продаем».
И засмеялся тихо: «Во, дилемма!»

И не было в словах бравадной злости:
«Весь тыл  с собой не заберешь! Он –  тыл!
Другой работы нет, а вот нужды
По более, чем  в девяностых крестных».

Я шла за ними, слушая невольно
Их незамысловатый разговор,
Казалось, зачитали приговор
Стране и мне,  учительнице школьной.

Чего они не поняли  из книжек:
Что ценно? Что бесценно? Что всерьез
Беречь? Нести годиться на погост?
Что стоит жизни нынешних мальчишек?

Тот мир

Тот мир – окно. В подрамник крепко встрочен,
Клокочет, словно древний акведук,
Сюжетами, что ныне на виду,
Грозят с телеэкрана днем и ночью:
Одни  торят свою тропу к Европе,
Ее нарекши лучшей из невест.
Другие понесут за богом крест,
Взорвав по ходу собственный Акрополь.
А  что за участь мне,  кто не у дела,
Ни сытостью, ни бойней  вожделен?
Семья – моя страна. Я – Президент,
И до сих пор считал себя умелым,
Ни депутат, ни казнокрад.Беда -
Не разрушать,  а строить я научен.
За это  выверяет на живучесть
Меня тот мир,  окном отгородясь.

Прости

Прости,
        я во снах
                           улетаю
Туда, где гнездится апрель
На ворохе жухлых потерь,
И пахнет тобой неземная,
Небес обнаженных постель.

Прости,
           позабыла.
                          Не знаю
Разлуки. Тебе, колдуну,
Уже не вернуть мне весну.
В плакучем тумане, босая,
Траву за курганами мну.

Прости,
           это осень,
                           наверно,
А может, сошла я с ума:
Ловлю всё ещё...
                         не поймать
Последний, а хочется, 
                        первый
Вздох солнца в твоих теремах.

За сто дорог

I. Поймал мое окошко
                         на тоненький крючок
В ночной прохладе месяц-
                          молодычок .
Над сонным перелеском                     
                         потом поплыл,
Оконной занавеской
                               запарусив.

Припев:

– Куда спешишь так срочно,                   
Уж зоренька встает?
 –Хватило б только ночи,
Кто ищет, тот найдет.

II  – Что потерял в тумане,
                           бродяга-рыбачок?
    Где ласковая гавань
                        и маячок?                     
   Кого любил-покинул?                           
                       Куда твой путь пролег?
   Сказал мне: «Берег милый
                       За сто дорог…»   

Откуда

Откуда хрустящий, сиреневый запах
У темного сбитого льда?                
Зачем  на сосне, в мокрых, ласковых лапах
Доверчиво дремлет   звезда?

То снится, что  ветром прихвачен свирепо,
В проталинах синит  края,
Потертый лоскут отогретого неба,
Лемешная нежность моя.

То, спрятаны шалой зимою навечно,
 Твой образ, дыханье и взгляд;
  На гроздьях рябины во сне подвенечном
 Ожив, по карнизу скользят.

 Ко мне прикасаясь, сгорают, как чудо,
Оставшись в ладони… Зачем
 Хрустящий сиреневый запах? Откуда
Звезда на горячем плече?

Венчал Бикфорд

Ты вдруг пришел и сразу всё испортил:
Дверной замок заел. А карандаш
Упал и – не закончен макияж…
Ну, впрямь, огнепроводный шнур бикфордов!

Топтался на пороге. К натюрморту
Твердил, цветы сжимая: «Навсегда»…
Чего-то…,потому что «запродашь»
Я поняла: опять не мне(!), а…»черту!»

Но злиться не хотелось, а смеяться,
От счастья в довершении абзаца,
Ответом на который только «да!»

Могло звучать…Венчал Бикфорд огнем
Меня с тобой, как порох с фитилем,
 Мой верный страж, гореть и загораться.

Рафаэль и Мадонна

Распахнуто окно. Лиловый вечер
На полотно холста кладет пастель.
Усталый мастер зажигает свечи,
Вершит свою Мадонну Рафаэль.
Неторопливой кистью поправляет
Воздушный плащ на девичьих плечах
И, кажется, в дорогу провожает,
Слова благословения шепча.
Прибрежный ветер отодвинул шторы,
Впустил в каморку ласковый рассвет,
О чем-то тихо напевало море...
И вдруг услышал Рафаэль в ответ:
-Скажи, Санцио, отчего на муки
Он обречен? А мне, считая дни,
До самой смерти тосковать в разлуке
И детским смехом грезить в забытьи?
"Жизнь ...коротка. Все в мире быстротечно,-
 Сказал художник , стоя у холста,-
 Что боль и страсть? Любовь одна лишь - вечна,
 Но не поверят в это без Христа!"

Лестница

Виснут на ветках вороны тряпицами
там, где горюет меж трав медуница, и
навьими стаями
                            сны разлетаются, 
                                         так что не спится. Не 
любится, крестится.
                                   Дыбится лестница
                                                     маршами утлых дней.

Светом играет консоль подвенечная,
Стелет дорога любовью расцвеченной.
Выступ – и шаг снова…
                        Им очарована,
                                        я поднимаюсь вверх.
Мне ли, удачнице, плакаться, пятиться,
                                        но восхожденье – блеф!

 Кончилась лестница. Есть только небо, и –
страшно, а были ступени,  иль не были?!
Нахмурь лоскутится
                      чуткой распутицей.
                                      Сердцем  ли по уму
Я ль не крылатая –
                     стой да отгадывай,
                                    жуткий рубеж возьму ль?

Привет тебе

Привет тебе, желанно необычный
И не разменный, словно медный грош,
Мой Новый год! В каком же ты обличьи,
Зверином, человечьем или птичьем,
Меня, как снегом, счастьем обнесешь?

Ты поспеши не вояком Атиллой,
Но пращуром, покинувшим каньон, 
Долая степь Донскую семимильной
Мастеровою мудростью, и силой,
И племенною славой Кро-Маньон*.
 
В одной земле,  одной Европой жили…
Хоть, в общем, эта сказка не про нас,
За лысиною прячем не плешивость,
Ума топорность, душу - за шутливость,
Как  и родство - по цвету кожи рас.

Ко мне твой путь лежит через границы,
Не знаешь, верно, меж и государств.            
Ты матерью, должно, а не царицей,
Звал Еву, узнавая круглолицесть,   
И слова власть, грудной молочный дар
 …………………………………
Мелькнет за поворотом обезьяна,
Среди людей ее недолог век.
На смену баррикадного обмана,
Кровопролития  войны лоханной,
Мой Новый год, приди, будь Человек!

*Кроманьонцы — общее название ранних представителей современного человека, появившихся позже неандертальцев. Первые упоминания о них найдены в пещере Кро-Маньон во Франции,(в широком смысле, это всё население Европы или же всего мира эпохи верхнего палеолита).

Весна

   Весна…
 Запах талого снега и земли.
За окном во дворе  кричат, надрываясь, воробьи.
Высоко поднимая брызги,
они бьют крылышками по воде
и хитро щурятся, поглядывая на солнце.
  Вот тот, важный, только что стоял, нахохлившись,
а сейчас – барахтается,  счастливый,
забыв обо всем на свете, в луже.
И я…завидую ему.
    Весна!
круто смешала ночные метели,
рассветный, липкий дождь и  ветер.
Он лохматит мои, и без того вихрастые виски и…мысли.
  И я выхожу из-под арки дома  уже без светской прически,
но…королевой.
Да! Королевой будущего дня.
       И всё вообще в будущем:
Повелительное наклонение глагола «люблю»
во множественном числе дней, часов и лет!
Весна!

Девочка небо рисует

Девочка небо рисует
на потолке.                  
Словно отчаянной сбруей,
Кистью играет,  толкуя,
С высью чудной хлопотуньей
накоротке.

 –Небо, воздай по зачину
сквозь тишину
Мне за сакральность лощины.
Жажду изведать пучину,
Первый полет перочинный
после сожну.
 
Боги в лазури соловы
хмелем надежд.
Я за мечтой и любовью
Кану в падины верховий.
Стань оберегом путевым
небыль-безбрежь!

Покуда...

Покуда я живу тобой, дорога,
Еще не село солнце,  спасена
Льняным серпанком тонкая луна.
В застывшей мине попранного бога
Припрятана зловещая тревога,
Покуда ты – любовь, моя  дорога,

Покуда ты – моя любовь,  дорога,
Шершавым крапом баррикадных дней,
На памяти… И что же делать мне
С тобою, разуверившейся, строгой,
Бегущей по пятам четвероного?
…Покуда ты –  душа, моя дорога.

Покуда ты – моя душа,  дорога:
На зыбкой хляби неба и воды                        
Еще  с волной сражаются следы                        
Бесправия и славы у порогов
Судьбы от реформаторского смога,
Покуда ты – корабль, моя дорога.

Покуда ты – корабль, моя дорога,
Неужто серой дымкой горизонт -
В удел ? Ведут на слом! Плывешь  на зов,
Под черный бакен, вздыбленный отрого
Последний раз «Отважному» в  подмогу,
… Покуда ты – страна, моя дорога.
__________________________________
*Картина " Последний рейс корабля "Отважный",

 Джозеф Тёрнер( из Яндекса)

Расскажу

Расскажу, как небо  отцветает,
Лепестки купавы растрепав;
На мели сырой душой болтаясь,
Вторит вздохам полуночных трав.

Расскажу, как стынь в мое окошко
Льет  вечор, задравши окоем,
А под утро пригубит гармошку,
И окатит солнцем и теплом.

Расскажу, о том, что не хватает
Высоты лазури, как тебя.
 –Где ты? Где ты? – улетая в стае,
Вновь курлычу, небо теребя.