Игорь Смирнов

Довоенное кино
Зал далёк от комфорта
нынешних дней.
И сеанс лишь один
в шесть вечера.
Как всегда - аншлаг
и свободных мест нет.
Жажда зрелища,
жажда вечная...
И змеёю - очередь в кассу.
Терпеливо стоим, не скажу,
что смирно.
Походить мы хотим,
на Бернеса, Крючкова, Черкасова.
Ваня Курский был нашим кумиром.
По - сорочьи стрекочет камера.
Так случается - рвётся лента.
Паровоз на экране,
народ с первых рядов бросается...
Довоенное, давнее лето...
Фильмы редко тогда менялись,
а сюжеты в них были разные.
Помню, мы от души смеялись
над «Святого Иоргена праздником».
И грустили, когда погибал Чапаев,
пели «Каховку» из «Трёх товарищей».
И была с нами вера в правду святая,
и в душе романтизм ещё.
Нас эти ленты лишали сна.
А в них борьба и героям - награды!
Фильм прошёл «Если завтра война»...
Только она была совсем рядом...
* * *
Взгляд на жизнь
Жизнь всегда нам ставит вопросы
и не скажешь ты ей: «Постой!»
Мы дорогою многополосой
продолжаем свой путь непростой...
Впереди косогоры, откосы,
снегопад и туман густой.
Тут и песня многоголосая,
а ещё поминальный стол.
В прошлом где-то русые косы,
и луга, что покрыты росой,
и раздольные Волжские плёсы,
беспредельный русский простор...
Что-то годы быстро проносятся,
но порой достаёт меня боль.
Мне, поверь, вспоминать
не хочется
интриганства горькую соль.
Коль меня о возрасте спросите,
вам отвечу я фразой простой:
«Мне ещё далеко до осени,
мне всего без пятнадцати сто!»
* * *
На берегах Невы
Вновь он носит чужое слуху
русскому имя.
Но по прежнему строен летящий
проспектов полёт,
и дворцов твоих вечная
неповторимость,
и тобою рождённый
героический флот.
Летний сад погружает меня
В то далёкое прошлое,
и куда-то уходит наше время
рекламное, душное.
И казалось, тобой уже
многое прожито,
на аллее ты встретишь
Ломоносова вдруг или Пушкина.
Дни жестокой блокады
невозможно забыть.
Тихо плещет Нева на
гранитные плиты.
Здесь вопрос не стоит,
что там: «Быть иль не быть»?
Здесь «Никто не забыт,
и ничто не забыто»!
Моя встреча с Петром
невозможна без сердцебиения.
Невозможно привыкнуть
и я не привык.
И в душе возникает,
как отражение,
там на Выборгской
у Финляндского броневик.

Я хочу, каждый раз
уезжая, вернуться.
Он со мною - восторг,
он подобен горящей свече.
Я люблю этот город,
город трёх революций,
беспримерного мужества,
город белых ночей
* * *
Майская ночь
Мир во власти волшебных мелодий,
Ночь вступает в свои права.
Видимо, сказка к нам приходит?
Не шелестит молодая листва-
Бисер звёзд рассеян в чёрном
бархате,
тихо плещет речная волна.
Время любви пришло легендарное,
хочется вдохнуть его сполна.
Это чудо природой заказано.
Время отдано соловью,
но и зелёные, и пучеглазые
тоже, представьте себе, поют.
Неповторимый трелей шквал
воспламеняет в памяти юность.
Звукам чарующим чужды слова,
чувства былые в душе проснулись.
Майская ночь... Трудно уснуть...
Прошлое неодолимо.
Знаю, что было того не вернуть.
Впрочем, во мне оно живо.
* * *
За чистоту русского языка
Он от Пушкина и Даля,
но не ждали, не гадали,
мы не знали наперёд,
что с ним вдруг произойдёт.
Нынче классика в загоне.
Мы свихнулись на жаргоне!
Не язык - собачий лай:
«кайф» и «супер», и «он лайн».
В двадцать первом поколенье
чтит весьма блатную «феню».
И в общенье меж собой:
«ксива», «бабки», «голубой».
И ещё, в российской жизни
(что понять не в силах я!)
мат навозной жижей брызжет,
проникая повсеместно в нашу
сущность бытия.
К чему поганить отношенья,
в основе коих жизнь и радость?
Но чужды для скотов сомненья.
Иль, может, мат для них награда?
В казарме, в офисе дежурном,
порой погоду обсуждая,
язык мы слышим не цензурный.
Неужто это Русь святая?
Я верю, нами не забыты
заветы Великой Ахматовой Анны
и грязью нельзя наш язык погубить,
истоков его нам историей данных!
Порукой в том были орало и меч,
и мысль, что звучала толково.
Мы сохраним чистоту твою
Русская речь,
Великое Русское слово!