Константин

 ВАСИЛЬЧЕНКО

* * *

Я не был на Памире,
Надеюсь, что – пока;
В пуштунском Пешаваре
Не ел цыплёнка с карри
И на воздушном шаре
Не трогал облака.

Мне струи Ниагары
Не охлаждали пыл.
Не зяб я до икотки,
Мне чукчи на Чукотке
Не наливали водки,
Чтоб часом не простыл.

Я не стремился в Мекку,
Увенчанный чалмой,
И в джунглях Амазонки
Индейские девчонки
Не вызывали тонкий
Во мне восторг немой.

Мой остров обитаем
В атолле суеты.
Пускай нигде я не был,
Но надо мною – небо,
Грызу горбушку хлеба
И пылом не остыл.

* * *

Не каждый пишущий стихи – поэт.
Но, если нарекли тебя поэтом
Читатели – изволь на свете этом
Ответствовать всему, что застит свет.
Свечой согреть не всякому дано
Другие души вымыслом досужим
Иль правдой горькой, выплеснуть наружу
Своих сомнений терпкое вино.
Твоих следов изысканная вязь
Кому-то сны бесцветные раскрасит
Его земной суровой ипостаси,
Ни слов, ни мыслей спорных не стыдясь.

ПУСКАЙ...

Пускай мои останутся следы
Кругами на поверхности воды,
Жемчужинами утренней росы,
Солёным руслом пролитой слезы.
Пускай мой стих отправленным письмом
Усталой птицей прилетит в твой дом,
Премудрым старцем сядет у порога,
И что-то сдвинется в сознании твоём.
И станет ясно – чистый водоём,
Бесхозный, зарастает понемногу,
И тщетен глас отринутого Бога.
А, может, я растаю по весне,
Как странный сон, как первобытный снег,
И талою водой стечёт строка
Туда, куда упрятаны века,
Где в сундуках – изношенные лиры,
Где спят кифары, лютни; где сатиры,
Наполнив молодым вином потиры,
Предавшись возлияниям хмельным,
Гуляют по реальностям иным.
Там здравствуют ушедшие поэты,
Кто словом миру дал и цвет, и свет,
Причёсывая старую планету...
Надеюсь – обо мне заметкою в газете
Напишут пару строк на склоне лет...

* * *

Мне много лет. Подрезанные крылья
Не часто поднимают на крыло,
И средь камней укрыться тяжело,
Где несть числа засилию насилья.
Коварный Хронос пушечным стволом
Среди берёз и клёнов прорастает,
И кости ломом ломит костолом,
Смотритель маяка не зажигает.
Темна вода в заплёванном колодце,
В квадрате сруба звёзды не видны,
Спешит Адам напиться, наколоться
В преддверье неминуемой войны.
Мне не впервой шагать по краю мира
И наступать ногой на облака,
Покуда не кончается строка,
Пульсируя мелизмами эфира.
Мне много лет...

* * *

Вожделение крепло, желало, хотело
Изучить и постичь топографию тела.
Зачерпнув сгоряча тот любовный напиток,
Прочитав по слогам архаический свиток,
Возжелала душа до безумья напиться,
А потом, возродясь, серебром заискриться,
И по новой зачать под пружинные стоны
Мириады миров, и клонировать клоны –
Чтоб до дрожи, до пульса, до взрыва в аорте
Услыхать мироздание в каждом аккорде.

* * *

Пускай нас напалмом язвительным жгут –
Не сжечь критиканством поэта.
Мы строим не стену – возводим редут
В защиту извечного света.

Не в силах строку при себе удержать
Тому, кто исходит стихами.
Поэт на уста не наложит печать
И будет словесные пазлы слагать –
И снова уснёт с петухами.

CONFESSIO*

У кромки асфальта седой подорожник
Ладони свои распластал...
Я в мир этот сложный входил, как безбожник,
Как льётся в опоку металл.

Порою весенней мне гроздья сирени
Ветвями стучали в окно.
Смятение чувств предвещало взросленье
И вечный эффект домино.

Планида меня, тормошила и била,
Садистски рвала на куски,
Гнала на галеры, меняла на мыло
И пудрила пеплом виски.

Ломились потери в открытые двери,
Обиды бодали стекло –
Как будто хотели на прочность проверить –
И руки роняли весло.

Подспудные роли натерли мозоли,
И крылья намокли от слёз,
Но верю – свезёт и меня в чисто поле
Некрасовский хвороста воз.

_______________

* Исповедь (лат.)

* * *

Когда падёт последний мост,
Колючий мрак
Его покроет пеленой.
И будет так:
Слетится стая воронья
Клевать погост,
И поздно будет пить коньяк
И мерить рост.
От майских гроз до канонад –
Всего лишь шаг.
Жаль – поколение падёт
Под танка трак,
Приобретений и потерь
Простынет след,
Когда пропорет небеса
Букет ракет.
И станет каменный топор
Всего важней...
Не дай нам, Господи, дожить
До этих дней...

ПИСЬМО

Письмо написано, его несёт конверт
Сквозь череду дилемм и парадоксов,
По будням нашим ботокса и кокса
Под вой и лай шакалов и виверр.

И до поры не знает адресат,
Что в том письме – благая весть иль горе.
Координат, что пишут на заборе –
Он весточке значительнее рад.

Задушит электронное ярмо
В компьютер упакованные души,
Волна прибоя вынесет на сушу
Последнее бумажное письмо.

* * *

Равнобедренные люди
В Пифагоровых штанах,
Флегматичные, как студень,
Прозябают на бобах.

Будто каменные бабы,
В неподвижности своей
Чтут каверны да ухабы
Биографии своей.

Чешут сложенные крылья,
Попивая кипяток,
И с сизифовым усильем
Катят чёрствый колобок.

* * *

Быть может, я ещё не всё сказал,
Не всё доверил чистому листу.
Ловлю слова. Видавший виды трал

Бывает полон только по ночам –
И я спешу с уловом на причал,
Роняя междометья сгоряча.

Пусть не богат серебряный улов,
Но плавится сургучная печать –
И вот готово ожерелье слов

В ранимой обнажённости своей
Предстать перед судом. И я готов
Взойти на свой Синай, как Моисей.

Оценит блюдо подлинный гурман –
Желанный гость в обители моей
С утра, когда рассеется туман...

В ДОРОГЕ

За миг до полного заката
Труба в дорогу позвала,
Подняв из праха безвозвратно
На неокрепшие крыла.
И – замелькали полустанки
В стекле вагонной духоты.
Сменяли нудную болтанку
Неисчислимые стоянки –
До обсессивной дурноты.

И я, трясясь на третьей полке,
Мечтал наивно о купе,
Колчане стрел, о Сером Волке
И полированной судьбе.
Алела ручка автостопа,
Вагон наяривал чарльстон,
Переходя на рысь с галопа,
И в такт колёсам нагло хлопал
Доисторический плафон.

Я – пассажир. Из опоздавших.
Билет утерян, чай остыл.
Жую заваренную кашу –
Пока ещё хватает сил.
Творец катает на качелях
Овечью стать и волчью сыть,
И Пан играет на свирели...
Покамест стрелы – мимо цели,
Я выйду в тамбур. Покурить.

* * *

Зубы стискиваю, не плачу,
С очевидностью необратимой
Замечаю – проходит мимо
Равнодушно моя удача.
Видно – ей не подходит климат.

Впившись взглядом до одуренья
В черноту колдовского леса,
Где в подлеске бушуют бесы,
Не надеясь на исцеленье,
Я разруливаю эксцессы.

Только в старых часах песочных
Так песчинок осталось мало,
Что не в масть начинать сначала...
Меньше букв прописных, чем строчных,
Больше пластика и металла.

Намываю слово за словом,
Между делом делаю дело,
Но изломаны копья и стрелы.
И судьба выпрямляет подковы
И мешает – чёрное с белым.

МОНОЛОГ ИЗ НЕНАПИСАННОЙ ДРАМЫ

Вседержитель! Поставь мне зачёт.
Не скупись и насыпь от щедрот
Мне в ладони космической пыли,
По которой кометы бродили
И пространство хвостами косили –
Может статься, и мне повезёт,
Совершая финальный полёт,
Стать частицей неписанной были...

Нешто снова грядут холода,
И ударится оземь звезда,
Под которой на бархатке ночи
Возникали волшебные строчки
И дробили тоску на кусочки?
Что-то сдвинулось, что-то не так,
Так натужно гудят провода,
Глаз вороний несчастья пророчит.

Розу резвая розга сечёт,
Сивый мерин купоны стрижёт.
Ярославна по-прежнему плачет,
Но сажает картофель на даче,
Подоткнувши подол от Версаче,
Орошая слезой огород...
По карнизу отара бредёт,
На погоду давление скачет...

Не упрямься, поставь мне зачёт –
Я пока продолжаю полёт.

КО ДНЮ РОЖДЕНИЯ

Мне скоро будет много лет,
Хоть и сейчас – не мало.
Как одержимый, гну хребет,
Даю судьбе под дых обет
Достигнуть пьедестала.

Но, каюсь – есть-таки ещё
В пороховницах порох.
И до сих пор меня влечёт
Туда, где дышит горячо
Страстей зыбучих ворох.

Вот-вот мне стукнет... ой-ва-вой!..
Пугающие цифры!
В моём кино – само собой,
Звучит иврит, как заводной,
Но... – русские субтитры.

________________________

© Константин Васильченко