И невод в небесах светлей берёз.
в нём детские игрушки, рыбы, раки.
Не может быть? А хочется до слёз,
когда сто лет с неразберихой в браке.

Пока любовь хоть чуточку жива,
и цвет её окрашивает будни,
а в небесах и Волга и Нева,
мы есть сейчас и завтра тоже будем.

Не молод ты, любовь стара как мир,
Стареет наша - вместе с нами тоже.
Ты посмотри, не облака – пломбир!
Секундами наполнен макромир,
а микро пробежал сейчас по коже.

Там каждый счастливый, искрится купавками заводь,
по пояс, по грудь, а бутоны качают русалки.
Склероз - ерунда, это всё ещё девичья память,
 подшипник искрит, но, а ты нагишом – на скакалке.

Ни детство, ни юность не просятся в красную книгу,
в авоське батон заскучал на сучке тополином.
На - дай откусить? - Попрошайке - язык или фигу.
а дом буквой гэ - за углом - чисто Рай голубиный.

Отмыты чернила, подчищены двойки в тетради,
исправишь их завтра, которое, как за горами.
И счастливы все, и вьюны на зелёной ограде.
Идём в коммунизм - просто так, а не Господа ради.

Заботлив союз и плакаты «Всё лучшее - детям»
и Киев советский и рижское взморье родное.
А братья и сёстры мытарят, как Ветхом Завете,
и красен октябрь, как бельё на тебе кружевное.

***

Судьба жила давным-давно,
Где чёрно-белое кино.
- В окопе чаще, реже дома.
Судьба объёмом на три тома
по триста тридцать три страницы,
на каждой свежие цветы.
Закладка лишь её частица,
 - обрывок фото, слева – ты.