Николай Хапланов (1936-2009)

***

А когда-то в июньский тревожный рассвет

Затряслась от разрывов планета.

И совсем молодой и веселый поэт

Всё читал про любовь и про лето…

И, не зная о том, что война началась, 

Что уже смерть свирепствует где-то,

Люди слушали слова волшебную вязь,

Награждая хлопками поэта.

А поэта вовсю вдохновенье несло.

Но над Бугом взлетала ракета.

Было двадцать второе в то утро число,

Двадцать лет – за плечами поэта.

А потом он ушёл, а потом он упал,

И осталась строка недопета.

Где-то в мире проложена кем-то тропа

К неприметной могиле поэта.

И теперь перед вами, друзья, я стою.

И душа моя вами согрета.

Я строку, что убита осколком в бою,

Допишу, допою за поэта.

Я держусь за перо, как гребец за весло.

Только сердце тревогой задето.

Нынче тоже ведь двадцать второе число

И такое же жаркое лето.

НА ТАРАН

Памяти макеевчанина Петра Рябцева,

утром 22 июня 1941 года таранившего

вражеский самолёт над городом Брестом

Это только первый день войны.

День ли ей, а может месяц длиться?

Рокоты зловещие слышны

Над врагом нарушенной границей.

«Мессеры» нацелились на Брест,

Небо заслонили хищной стаей.

Сбить фашистов! И ответив «Есть!», 

Соколы советские взлетают.

Молотов по радио ещё

Выступить готовился лишь с речью,

Ну а здесь уже так горячо,

Здесь врагу летят уже навстречу.

Здесь уже кружатся «Ястребки»

В поднебесье в смертной карусели,

И уже противника в штыки

Встретить пограничники успели.

Где-то далеко родной Донбасс,

Где-то там, в Макеевке, ждёт мама.

Здесь же строчки пулемётных трасс

Ищут сердце лётчика упрямо.

Задымился вражий «Мессершмидт»,

Вот второй сейчас пойдёт за этим.

Пулемёт же рябцевский молчит –

Всё, патронов нет в боекомплекте.

Кончились патроны. Ну так что ж!

Есть другое средство у пилота.

Зубы сжав, кричит он:

                  - Не уйдёшь! –

Злобному чужому самолёту.

Словно смерч, как мести ураган,

Так, что даже  вздрагивает солнце,

На жестокий яростный таран

Птица краснозвёздная несётся.

«Мессер» разлетается в куски…

Парашют над Рябцевым раскрытый…

В небе торжествуют «Ястребки»,

В панике уходят «Мессершмидты».

Так сражались Родины сыны.

На таран! В атаки! В штыковые!

Это был лишь первый день войны.

Начинались будни фронтовые.

22 июня

Нет, в эту ночь отец мой не уснёт.

И не заснут его родных два брата.

Всю ночь им будет чудиться тот год,

Что всю страну одел в шинель солдата.

Всю ночь им чудиться рассвет,

Который был растерзан и изранен.

Им до утра не хватит сигарет.

И слов не хватит для воспоминаний.

Не будет спать сосед, что без ноги,

И женщина, что сына не дождалась.

Ведь в эту ночь ворвались к нам враги.

В такую ночь всё это начиналось…

Июнь. Двадцать второе. Тишина.

В кустах поёт невидимая птица.

Спокойная, бесстрастная луна

Плывёт полудремотно над границей.

Тогда ведь тоже было, как сейчас…

Рассвет, луна, объятия влюблённых.

Показывают стрелки пятый час –

И мой отец вздыхает облегчённо.