Людмила

НЕКРАСОВСКАЯ

* * *

Филигранность мысли, точность слова,
Образности яркая облатка…
Что в тебе, поэзия, такого?
Я не знаю, в чем твоя загадка,
Непонятна мне твоя природа,
Но сегодня убедилась снова:
Не смогу я, как без кислорода,
Выжить без рифмованного слова.
Потому и есть оно на свете,
Чтоб душа не глохла без работы.
А иначе для чего нам эти
Жизни холостые обороты?

* * *

Иду туда, где Слово в гости ждут,
Где жаждут строчек ясности и света,
Где не жалеют дорогих минут,
Чтоб услыхать и погрузиться в это
Блаженство рифм и ритма колдовство,
И образов могучую стихию.
Я верю в то, что Слово – божество,
Я свято верю в смысла терапию,
Способную оберегать от зла
И увлекать, как дудка крысолова,
Когда душа вдруг развернет крыла
И полетит, куда покличет Слово.

* * *

Только страх – человечий бог.
Мы живем под его диктат.
Данный им болевой порог
Часто жизнь превращает в ад,
Ибо страхом глаза больны.
Мы боимся дурных вестей,
Одиночества и войны,
Эпидемий, утрат, смертей.
И на жизненном пятачке,
Коль боязнь одолеть не смог,
На коротеньком поводке
Держит страх – человечий бог.
 – Что, – вы спросите, – за нужда
Не про храбрость писать в стихах?
Уважаю бесстрашье, да.
Но боюсь потерявших страх.

* * *

Мы наполняли мир разумными вещами,
Чтоб сделать легче труд, уменьшить вал забот.
Но чтоб не стать самим типичными хлыщами,
Хотелось бы взрыхлить душевный огород.

Ведь свет преображать любой годился случай:
Ты что-то изобрел – я сочинил в ответ.
Но чтобы стать самим хотя б на йоту лучше,
Понадобилось нам немало тысяч лет.

Мир делая светлей, мы в этом преуспели,
Но в душах не смогли свет отделить от тьмы.
Так почему же мы себя не одолели?
Кто скажет, почему закостенели мы?

* * *

Почему-то чужие ошибки всегда на виду.
Почему-то мы собственных промахов не замечаем.
И какую бы не отчебучили мы ерунду,
Мы едва ли себя в упущениях изобличаем.

Но, сдается мне, следует действовать наоборот:
Не указывать пальцем, ехидную пряча улыбку,
А к тому, кто ошибся, найти человечий подход
И помочь отыскать и исправить чужую ошибку.

И, быть может, тогда, если сам вдруг споткнешься в пути,
Чтобы ляп отыскать, не придется просить об услуге.
Оказавшийся рядом поможет промашку найти
И протянет тебе для спасенья надежные руки.

* * *

Этот грустный ноябрь с заунывным тягучим дождем,
Где скукоженный день безотрадности полон холодной,
Наконец завершен. Нынче снега декабрьского ждем
С привлекающей взгляд белизною его благородной.

Но тепло за окном. Даже тренькают птицы с утра.
А небес синева глубока и бездонна, как летом.
Лишь лукавый прогноз обещает мороз и ветра.
И твердит, что снега нас порадуют праздничным цветом.

* * *

Прогноз не обманул: сегодня выпал снег.
И кажется, что мир преображен искусно.
Он черно-белым стал, но мудрый человек
Способен оценить графичность, как искусство.
Что упрощен пейзаж, понять не мудрено.
Зато с избытком в нем и воздуха, и света.
Он словно воплотил то старое кино,
Которое совсем не требовало цвета,
Где важен был сюжет, что утверждал добро.
Наивное слегка, но действенное средство.
Сегодня первый снег блестит, как серебро.
И чистотой своей напоминает детство.

* * *

А вокзалы насквозь продуваются ветром разлук.
Стук колес – это звук уходящим захлопнутой двери.
И не спрятать от взгляда мучительно стиснутых рук
И души замерзающей, словно от кровопотери.

Это боль расставанья росою лежит на глазах.
И вокзалы больницам сродни – концентрация боли.
Там на лицах читается опустошающий страх,
Если задан вопрос, а ответа не знают, как в школе.

И на школу немало в вокзалах похожего есть,
Потому что она – это главной дороги начало.
Жизнь, как скорый несется. И надо успеть в него сесть.
А потом бесконечно вокзалы, вокзалы, вокзалы…

* * *

На Земле накопилась большая усталость от зла
Человек, обвиняя природу, отчаянно ноет.
Но причиной погибели будут людские дела,
А построить ковчег не дадут современному Ною.

И напрасно взывать к Небесам, чтоб беду упредить.
Для того, чтоб себя обуздать, надо ль Небо тревожить?
Нам ведь проще сломать и убить, чем создать и родить,
Да и вырастить сад посложней, чем его уничтожить.

Нам ведь проще ограбить, чем что-то добыть самому.
Нам дешевле украсть, чем корпеть над серьезной наукой.
Нам не нравятся те, кто не лгут и живут по уму,
Нам ответственный труд представляется форменной скукой.

К сожалению, зло умножается раньше добра.
Мы ж себя в зеркалах наделяем чертами людскими.
Мы сегодня такие, какими мы были вчера.
Что же сделать, чтоб завтра мы все-таки стали другими?

* * *

Мужчина двигает прогресс,
Который с каждым днем сложнее.
Мужчина чувствует острее
К устройству мира интерес.

Преображая все вокруг,
Иною делает реальность,
Он проявляет гениальность
И в творчестве не знает скук.

А женщина статична, да.
И как заевшая пластинка,
В мир жизнь приносит по старинке.
И этой малостью горда.

Ведь без нее бессмыслен свет,
Будь он с прогрессом или нет.

* * *

Когда-нибудь придет новейший век,
Бумажные носители осудит.
Ни книг не будет, ни библиотек,
Тетрадок для стихов – и тех не будет.
Лишь археолог пот с лица смахнет
И, будто вырыл чашу с жемчугами,
Воскликнет: «Боже! Я нашел блокнот
С какими-то старинными стихами!»
И станет по страницам взгляд блуждать,
И душу ожиданием наполнит.
Кто сможет эти строки прочитать?
Кто эти буквы письменные вспомнит?
О чем старинный автор речь ведет,
Из прошлого вещая в современность?
И археолог найденный блокнот
Пометит, как особенную ценность.

* * *

Сколько их, аналитиков, видящих завтра насквозь?
Сколько в мире пророков, которым мы склонны поверить?
Неправдивы прогнозы, а хочется, чтобы сбылось
Долгожданное счастье, увы, не нашедшее двери
В наш издерганный мир, где о доле людской говорят,
Ожидают планиду, а явится ли, не спросили.
Потому и шатает нас тысячелетья подряд
Между верой в людей и мечтой о приходе Мессии.

* * *

Эта подлая старость бесстыдно ворует слова.
Так лиса из курятника кур зазевавшихся тащит.
И от этих утрат совершенно пуста голова,
Что глаза на словарь при попытках припомнить таращит.

Вот и вещи уже пропадают с насиженных мест.
И очки (те, что ищем), слегка на носу поправляя,
Уповаем, что им скоро в прятки играть надоест,
И найдутся они, нас от лишних хлопот избавляя.

И к трамваю уже почему-то бежать тяжело,
И взойти на подножку трамвая немыслимо сложно.
А вот время существенно медленнее потекло,
И прожить целый день, не скучая, почти невозможно.

Но едва наполняют квартиру внучат голоса,
Где-то силы берутся, и вмиг пропадает усталость.
Мир становится юным, он с нами творит чудеса.
И от этого сразу сбегает испуганно старость.

* * *

О, этот зимний дождь невыносимо длинный,
С разлившейся вокруг вселенскою тоской!
О, этот тусклый цвет, подчеркнуто картинный,
Отяготивший свод над серою рекой!

Глазам невмоготу без плясок ярких пятен.
Без солнышка дома промокшие грустны.
Кончается декабрь, но смысл уже понятен:
Всю зиму ждет душа пришествия весны.

* * *

Новый год не за горами,
Но, забыв о Новом годе,
Переулками, дворами
Заунывный дождик бродит.
Он осенний по приметам,
В серость землю облекает.
Но трава зеленым цветом
Взгляд нечаянно ласкает,
Словно нет дождя и мрака,
Словно шепчет мне «Не кисни!
Посмотри, какая тяга
У травы к теплу и жизни!»

_______________________
© Людмила Некрасовская