Татьяна Бек (21.04.1949 - 7.02.2005)


***
Снова, снова снится папа,
Вот уже который день...
Вечное пальто из драпа,
Длинное,
эпохи РАППа.
Я кричу: «Берет надень!»

Но глядят уже из Леты
Сверлышки любимых глаз.
Нос картошкой. Сигареты.
«Изменяются портреты», -
Повторяю в черный час.

На морозе папа-холмик...
Я скажу
чужим
словам:
- Был он ерник, и затворник,
И невесть чего поборник,
Но судить его - не вам!

***
И шли, и пели, и топили печь,
И кровь пускали, и детей растили,
И засоряли сорняками речь,
И ставили табличку на могиле,

И плакали, и пили, и росли,
И тяжко просыпались спозаранку,
И верили, что лучшее - вдали,
И покупали серую буханку.

И снова шли, и разбивали сад,
И не умели приходить на помощь,
И жили наутек, и невпопад,
И поперек, и насмерть, и наотмашь.

И падали, и знали наперед,
Переполняясь ужасом и светом,
Что если кто устанет и умрет,
То шествие не кончится на этом.

***

Было! Трамваи летели, как красные
кони.
Астра звезды расцветала на скатерти
неба.
Я прибегала с работы в горящей короне,
Хоть и с авоськой, тяжелой от сыра и
хлеба.

Было и помнится: возле железной
калитки –
Осень веселая в желтом пальто
наизнанку...
От обожанья, которого было в избытке,
Я умирала и к вечеру, и спозаранку.

...Вот замечаю,
что стали суждения жестки.
Мир обнаружил черты, не достойные
ласки.
Но не озлоблюсь вовеки, – спасибо
закваске –
Юность нескладная на городском
перекрестке!

***
Пожелтел и насупился мир.
У деревьев осенняя стать.
Юность я износила до дыр,
Но привыкла - и жалко снимать.

Я потуже платок завяжу,
Оглянусь и подумаю, что
Хоть немного ещё похожу
В этом стареньком тесном пальто.

***
Р. Сабитову

В спецодежде и кепочке
он, не вдаваясь в оттенки,
Принесет вам багульник
в начале холодного марта,
...Татарчонок московский,
рожденный в бутырском застенке,
И взращенный детдомом,
и выросший выше стандарта...

Обращаюсь к тирану,
который кровав и коварен:
На имперском Олимпе
понятны любые уловки.
Только что тебе сделал
неграмотный дворник-татарин
И подруга его,
убиравшая снег на Петровке?

...Он - тюремная карточка
в ворохе сталинских метрик,
Он - сиротской обители
неунывающий житель,
Он - рабочая косточка,
- если хотите: электрик, -
Он - детей ненаглядных
родитель и усыновитель...

Волевая надежда моя
никогда не потухнет.
Я историю вижу
как битву тирана с мальчишкой.
Победил ч е л о в е к.
Вот он чаю напьется на кухне
И уйдет от меня -
обязательно с книгой подмышкой.

Я еще не сказала,
что он - исключительный книжник!
...Он - улыбчивый, тихий
и, точно багульник, упорный,
Он - по виду чудак,
а когда приглядишься, подвижник
Этой жизни безжалостной,
этой распутицы черной...