Стихотворения Юрия Цыганкова-Серебрякова (1938-2018)

О книге "С Е Н О К О С"

Книга стихотворений Юрия Васильевича Цыганкова-Серебрякова «Сенокос» подтвердила, что ее автор человек со страстной поэтической душой. И едва Юрий Васильевич скажет, что он родился в Тульской области, в городе Ефремов, который стоит на реке Красивая Меча, как сразу же слышит: -- А-а-а…тогда понятно! Это же Василий Андреевич Жуковский, Лев Николаевич Толстой, Глеб Иванович Успенский…
Интрига заключается еще и в том, что Александра Григорьевна Серебрякова, мать поэта, была лично знакома с племянником Ивана Алексеевича Бунина Арсением Евгеньевичем.
Бунины жили в Ефремове с 1905 года.
Касьян с Красивой Мечи в одноименном рассказе И.С. Тургенева, тоскуя по родным местам, говорит: -- Там у нас, на Красивой-то на Мечи, взойдешь ты на холм, взойдешь – и, господи боже мой, что это? а? И река-то, и луга, и лес; а там церковь, а там опять пошли луга. Далече видно, далече. Вот как далеко видно… Смотришь, смотришь, ах ты право!
Кто дал тебе название твое,
Напевное, как говор детской речи?
Это стихотворение Юрия Васильевича о реке Красивая Меча.
А я напоен был твоей водой,
Твоей водой искупан в колыбели…
Однако долго жить в «городе российских берез» -- как о Ефремове позднее скажет Юрий Васильевич, ему не довелось. В годы военного лихолетья Александра Григорьевна с сыном уезжает в Балашов Саратовской области – на свою родину. Туда же после войны пришел и отец будущего поэта Василий Иванович Цыганков.
Балашов расположен на реке Хопер. И Красивая Меча и Хопер притоки Дона.
У российского поэта К.К. Случевского в поэме «В снегах» есть такие строки:
Там, на Хопре, город есть Балашов;
Он из уездных у нас городов.
В 1948 году семья переезжает в Луганск.
И несмотря на то, что жаркое степное солнце, бесконечная донецкая степь покорили Юрия Васильевича, в его памяти навсегда остались тихие, задумчивые леса, полноводные реки, музыка времен года, которая конечно же не такая, как в Донбассе. И город Ефремов, и город Балашов Юрий Васильевич упоминает в своих рассказах.
Первая книжка лирических стихотворений Ю.В. Цыганкова-Серебрякова «Сентябрины» вышла в свет в 1997 году, вторая «Звезды Кассиопеи» в 1999 году, третья – «Дни и годы» – в 2000 году.
Луганские композиторы, и не только луганские, обратили внимание на особую музыкальность лирических стихов Юрия Васильевича. Содружество композиторов с поэтом принесло им положительные результаты. Они стали лауреатами и дипломантами многочисленных конкурсов.
Новая книжка стихов называется «Сенокос». Что кроется под этим названием? Любовь! Любовь к природе, к земле, к селу, к людям, к женщине, к матери.
Сенокос в разгаре, мама, сенокос,
Ты любила эту пору лета:
Запах сена, хоровод берез,
Изобилье солнечного света.
Вот откуда название «Сенокос». Мама поэта любила эту пору лета. Читаешь далее и чувствуешь запах свежескошенного сена, видишь хоровод берез, явственно ощущаешь на себе изобилье жаркого солнечного света.
И еще о матери:
Растопи, мама, печь,
Я сегодня с тобой у родного причала,
У тебя – и покой, и Отечества дым.
Вспомним трудную юность твою изначала
И, как маленьким был я, да был ли таким?
Трудная, очень трудная юность была у Александры Григорьевны, которая припала на двадцатые-тридцатые годы двадцатого столетия. Годы гражданской войны, разрухи, раскулачивания, раскрестьянивания, годы репрессий. За свою фамилию – Серебрякова – Александра Григорьевна чуть было не пострадала. И, когда ж это было? Когда же поэт был маленьким ее сыном? Да и был ли таким маленьким? Когда ж это жизнь прошла? И, как прошла?
И вот уже Юрий Васильевич сам топит печь, которую мама когда-то топила:
Я теперь топлю печь,
как и мама когда-то топила.
И не сплю допоздна,
как и мама – дела да дела.
Ни о чем не прошу,
как и мама моя ни о чем не просила.
И не жду ничего,
как и мама на старость
уже ничего не ждала.
И предыдущее стихотворения и это не остались без внимания композиторов.
Поэзия Юрия Васильевича отличается правдивостью образов, обостренной наблюдательностью. Идет ли он тенистым заповедным лесом, в зарослях леса ему мерещится то логово, то хищный взгляд зверей, в корявых пнях Юрий Васильевич узнает обличья знакомых ему людей. Не лица, а именно обличья. Это значит, что люди, чьи обличья узнает Юрий Васильевич коварные, недобрые, злые.
Надо быть художником, чтобы разглядеть в тополе, что на краю села нерукотворный шедевр, застывшую мелодию мгновенья!
Стихотворение «Полынь» горькая правда современности, в которой брошенная земля, поросшая полынью, тоскует в ожидании плуга. Как тут не вспомнить Г.И. Успенского, который говорил, что уход из села, утеря связи с землей, приводит к разорению, моральному распаду и гибели человека.
Уйти из села легко, в любую даль, однако, от ностальгии по родному селу никуда никогда не уйдешь.
Городской с рождения, городской по роду деятельности Ю.В. Цыганков-Серебряков в стихотворении «На юру» сознает, что он потомственный крестьянин. Мы все вышли из деревень, забыв сегодня свое родство и корни, а тень предков стоит за нами. Родители поэта выходцы из сельской местности, только в период негативных социальных преобразований они вынуждены были уйти каждый из них из своего села.
Стихотворения Юрия Васильевича Цыганкова-Серебрякова невозможно читать без душевного волнения. Его «Спелые яблоки» -- гимн сельскому труженику, сельскому образу жизни, сельскому обряду.
Юрий Васильевич может подолгу смотреть на звезды сельского ночного неба.
Ну, а звезды? Да с ними что станется?
Как стемнеет, так высыпят все!
«Вечер в селе» -- художественное полотно, в котором смотрят вниз загадочные звезды, и полон таинства притихший палисад.
А Млечный путь, как за селом большак –
Натруженный всегда и бесконечный…
И еще:
За селом одна дорога дальняя
Через лес и через речку вброд.
Над селом одна звезда печальная
И один печальный небосвод.
«Ах, Наташка»
То ближайшие звезды у Юрия Васильевича, то падающие с неба, догорающие в ковыле, то звезды – гроздья спелые, то целое звездное скопление Стожары в темном небе, как серебряный пожар!
«Сенокос» искреннее признание Юрия Васильевича в любви к земле, селу, природе, людям.
В. Евдошенко



ВОЗЬМИ С СОБОЙ

Ты возьми меня с собой в деревню.
Вдоль вечерней улицы вдвоем
Выйдем за околицу, где дремлет
Одинокий тополь над прудом.
Где стога, где лунные поляны,
Где русалки водят хоровод,
Где с лугов душистых воздух пряный
На деревню не спеша идет.
Где ночами леший хулиганит
В чаще леса у мохнатых пней,
Где играют звезды на органе,
Где им вторит местный соловей.
Где в душе простор и щедрость лета,
Где в плену я буду глаз твоих,
Где они совсем другого цвета,
Чем у нас – в кварталах городских.

НА ЮРУ

Стоят деревья на юру,
Как на посту стоят деревья,
И наблюдают поутру,
Как пробуждается деревня.

Как пробуждается земля
И отдохнувшая дорога,
И как выходят на поля
Крестьяне, прославляя Бога.

Я вместе с ними выхожу,
Еще вчерашний горожанин,
И очень скоро нахожу,
Что я потомственный крестьянин.

Мы вышли все из деревень,
Забыв свое родство и корни.
Стоит за нами предков тень,
А мать-земля поит и кормит.

ТОПОЛЬ

А этот тополь на краю села –
Шедевр нерукотворного искусства!
К нему тропа односельчан вела,
В душе рождая радостные чувства.

Он рос чуть-чуть в сторонке от других
Таких же точно тополей-собратьев
И высох, вдруг, как высохли они,
Как будто бы сгубило их проклятье.

Но то – деревья, этот же иной:
Застывшая мелодия мгновенья!
Мне откровенно хочется порой
Стать перед этим дивом на колени.

ВСТРЕЧА

«Меж высоких хлебов затерялося
Небогатое наше село…»
С песней русскою вдруг повстречался я
В украинском селе над Днепром.
Повстречался, как с другом, как с матерью,
Как с любимой, как с милой сестрой,
Как с иконой святою над папертью,
С путеводной своею звездой.
Песня в чьей-то душе пробудилася
И звала, и вела за собой,
То к Чумацкому шляху* стремилася,
То летела легко надо мной.
Эту песню певали в дни красные
Наши деды и наши отцы,
Эту песню на вирши Некрасова
Пронесли по России певцы.
Слово русское мне повстречалося,
С украинским напевом сплелось:
«Меж высоких хлебов затерялося
Небогатое наше село…»
---- ---------------------------------------------
* Украинское название Млечного Пути.

 ВЕЧЕР В СЕЛЕ
Тамаре

Еще слышны в степи перепела,
А петухи уж перестали спорить,
И сумерки приходят на подворье –
Готовится ко сну окраина села.

Темнеет небо там, где был закат,
Вот-вот заглянет в окна вечер поздний,
И смотрят вниз загадочные звезды,
И полон таинства притихший палисад.

А Млечный путь, как за селом большак –
Натруженный всегда и бесконечный,
И слышится откуда-то зов вечный,
И отдаленный лай сторожевых собак.

* * *

Спит село, вокруг не звука,
Все живое мирно спит.
Спит любовь, спит и разлука,
Верность спит, не спит Лилит.

Соблазнительна, прекрасна,
Неземная, из огня,
Обаятельно опасна,
Злой дух завтрашнего дня

В ночь такую спать и мне бы,
Ведь не молод, хоть не стар,
А Стожары в темном небе,
Как серебряный пожар!

* * *
Ранним утром в небе над станицей,
Прокричав прощально сверху вниз,
Журавли летели за границу,
Не имея паспортов и виз.
Так уж повелось, что наши птицы
Улетают на зиму от вьюг.
Но всегда им край родимый снится
В той стране, где гнезд они не вьют.
А когда весной снега растают,
Затоскует наша вся земля,
Призывая перелетных стаи
Возвратится на свои поля.
И они чутьем своим единым,
Услыхав знакомый зов земли,
Заграницу покидают клином,
Растворяясь в голубой дали.
Мы всегда весны приходу рады,
А с прилетом птиц она милей.
Утвердить бы на Земле нам надо
Праздник возвращенья журавлей.

ЭТЮД

В небе осень, осень на земле.
Слышу крики, крики на заре –
Это стаи наших журавлей
Улетают с ветреных полей.

Вы куда летите, вы куда?
И когда вернетесь вы сюда?
Вы о чем кричите, журавли?
Чью печаль на крыльях понесли?

Ваш язык почти понятен мне –
В нем тоска по нашей стороне.
Ваш вожак уже вперед летит,
Я помочь хотел бы вам в пути.

Вас зима уводит – так и быть.
Об одном прошу вас не забыть:
Возвращайтесь раннею весной,
Мы вас ждем здесь – в стороне
родной.

 ЛЕБЕДЬ

Заблудившийся лебедь,
Ты от стаи отстал,
Ты в лазоревом небе
Отгулял, отлетал.
Без тебя твоя стая
Песнь любви отпоет,
Без тебя отлетает
Белокрылый полет.

Заблудившийся лебедь,
Без тепла, без гнезда,
На чужом горьком хлебе –
Неживая вода…
Улетит твоя стая
И, зови не зови,
К горизонту растает
Без ответной любви.

Заблудившийся лебедь,
Как легенда, как быль.
Звезды падают с неба,
Догорая, в ковыль.
Где теперь твоя стая,
Песнь любви с кем поет?
Без тебя улетает
В безвозвратный полет.

* * *
Осень за окнами стынет,
Быстро меняются даты.
Что-то не пишется ныне,
Мысли уходят куда-то.

Слышу тревожное скерцо,
Где-то ударили в колокол.
С ритма сбивается сердце,
Словно прошли по нему волоком.

Как наказание Божье
Черные длинные ночи.
Грусть и тоску бездорожья
Мне сновиденье пророчит.

Выйду в безлунное поле
В полночь к судьбе на свидание,
Как мне знакомо до боли
Жизни земной увядание.

* * *
Сыро и сумрачно, ветер с полей,
Осень торопит на юг журавлей,
Лес потемнел и притих у реки –
К снежной зиме говорят старики.

В комнате тихо, тепло, полумрак.
Где ты, любовь моя? Что же ты так!
Мечется сердце, тревожно в груди,
Прожита жизнь… Ничего впереди.

Прожита жизнь. Забывают друзья,
Только бессонница гостья моя.
Нынче опять до утра не усну…
Воет собака всю ночь на луну.

 В ДЕРЕВНЕ

Гудит в печи – морозный день сегодня,
На лавке кот свернулся калачом.
Горят огни на елке новогодней,
А мне морозы нынче нипочем!

Я прирастаю всей душой к деревне:
Вчерашний гость – я завтра вовсе свой!
Я, может быть, найду свою судьбу в ней,
А может, упокоюсь в ней весной.

И я спешу, наездом или пешим,
По всем дворам на снежных парусах,
Я подружусь и с домовым, и с лешим,
И утону в русалочьих глазах.

 РАСТОПИ, МАМА, ПЕЧЬ
А.Г. Серебряковой.

Растопи, мама, печь,
Чтобы в комнате было тепло и уютно,
Чтобы холод сюда не проник со двора.
Бродит лютый мороз переулком безлюдным,
Где на санках каталась весь день детвора.

Растопи, мама, печь,
Сяду я у любимого мною окошка,
За которым лежит белым саваном снег.
На коленях моих замурлыкает кошка
И приснится ей сон о грядущей весне.

Растопи, мама, печь,
Я сегодня с тобой у родного причала.
У тебя – и покой, и Отечества дым.
Вспомним трудную юность твою изначала
И, как маленьким был я, да был ли таким?

* * *
Морозы крепчают ночами,
Теплу видно долго не быть.
С какой-то неясной печалью
Кряхтят, коченея, дубы.

Продуло, заречные, дали
Колючим тугим сквозняком
И звезды сосульками стали
В простуженном небе ночном.

Пора бы усталую землю
Теплом пробудить ото сна,
Но где-то за Каспием дремлет
Ушедшая в отпуск весна.

А я бы не жадничал в красках,
Развел бы светлей акварель
И, словно волшебник из сказки,
Сменил бы январь на апрель.

 Я ТЕПЕРЬ ТОПЛЮ ПЕЧЬ

Я теперь топлю печь,
как и мама когда-то топила.
И не сплю допоздна,
как и мама – дела да дела.
Ни о чем не прошу,
как и мама моя ни о чем не просила.
И не жду ничего,
как и мама на старость
уже ничего не ждала.

За окошком темно,
журавли все на юг улетели.
И на черных полях
разгулялись под вечер ветра.
И тот час недалек,
как на смену придут затяжные метели,
А я буду жалеть,
что не сделал того,
что мог сделать, конечно, вчера.

Наша жизнь коротка,
как бы долго земля не носила.
Мы не знаем когда и как вдруг
оборвется она.
Я теперь топлю печь,
ту, которую мама когда-то топила,
И теперь у меня,
как у мамы на старость,
гляжу я, была седина.

* * *
Валентине Морозовой

Расцвели в этот раз абрикосы,
Как они не цвели никогда.
Ты отрезала длинные косы
И ушла из села навсегда.

На дороге широкой и пыльной
Затерялся твой девичий след.
А над степью бескрайней
ковыльной
Льется с неба серебряный свет.

Ты легко уходила от детства,
В даль, какую б тебя ни вело…
От себя тебе вовсе не деться:
Будет сниться родное село.

* * *
Созревает в саду шелковица,
Сочных ягод манит аромат,
Пусть тебе сон сегодня приснится,
Что пришла ты в мой солнечный сад.
А в саду моем синие травы
И росы на траве бриллиант.
И тропинка то влево, то вправо,
То к ближайшей звезде наугад.
В том саду георгины и розы,
Для гаданья ромашки ковер.
Для письма береста у березы,
А для песни широкий простор.
Созревает в саду шелковица,
Первый раз расцвела по весне.
Пусть тебе сон сегодня приснится,
Сон, в котором ты нравишься мне.

В МОЕМ САДУ

А у меня в саду
Нарциссы белые,
А соловьи поют –
Сойдешь с ума!
А звезды вечером,
Как гроздья спелые…
Ты приходи –
Увидишь все сама.

Трава душистая
Умыта росами,
Долиной солнечной
Плывет туман.
Тропу садовую
Усыплю розами…
Ты приходи –
Увидишь все сама.

Года считает мне
Кукушка дальняя,
Зарею утренней
Цветы звенят.
Здесь воля вольная,
Здесь даль бескрайняя…
Ты приходи –
Не оставляй меня.

СОЛОВЬИ

Поют в деревне соловьи –
Заслушалась деревня.
Поют, да так, что воробьи
Замолкли на деревьях.
Поют, как будто эти дни
Последние на свете,
И наша жизнь вся позади
На солнечной планете.

Нас соловьи сведут с ума
Той бессловесной трелью.
Ты приезжай сюда сама
Хотя бы на неделю.
Уйдя от жизни городской,
Вздохнем здесь полной грудью
И, сумасшедшие с тобой,
Мы обо всем забудем.

Поют в деревне соловьи –
Заслушалась деревня.
Поют, да так, что воробьи
Замолкли на деревьях.
Нас соловьи сведут с ума
Той бессловесной трелью.
Ты приезжай сюда сама
Хотя бы на неделю.

* * *

Из села выйду я за околицу,
Примирившись с судьбой и с собой,
Старый тополь во след мне поклонится,
Прошумит на прощанье листвой.

А в саду у заветного домика
Соловьи не уймутся никак,
Ты сирень на твоем подоконнике
Понимай и как эдак, и так.

А закат обещает на завтра мне
Самый ясный из солнечных дней,
Мое сердце болит о вчерашнем дне
И еще о тебе, но сильней.

ПОСЛЕ БУРИ

Всю ночь неистовствовала буря,
Метался в схватке с громом сад,
Как будто брови Зевс нахмуря
Нам ниспослал кромешный ад.

Как будто за грехи какие
Последнего мирского дня,
Хлестал он ветки налитые
Тугими плетями дождя.

Вонзались молнии, как жало,
Промеж деревьев до корней,
В лиловом свете отражалось
Немое скопище теней.

Наутро, выдержав осаду
Кошмарной ночи, не во сне,
Не до цветенья было саду,
Не до веселья было мне.

 СЕНОКОС
А.Г.Серебряковой

Сенокос начался, мама, сенокос,
Пали наземь скошенные травы.
Упоен я, мама, ароматом рос,
Пеньем птиц и тишиной дубравы.

Ранним утром, – так уж повелось, –
Выйду в поле и луга без края,
Сенокос повсюду, мама, сенокос
Душу мою радостью пленяет.

Сенокос в разгаре, мама, сенокос,
Ты любила эту пору лета:
Запах сена, хоровод берез,
Изобилье солнечного света.

Разнотравье морем разлилось,
Каждый день сегодня год итожит.
Ты взгляни с небес на сенокос,
Ты ж в раю – иначе быть не может.

ПОЛЫНЬ

Растет полынь сегодня в огороде,
Хозяйских рук не помнит он давно,
Лишь по ночам какой-то призрак
бродит,
Где прежде сеяли отборное зерно.

Где по весне все радовало сердце,
Где лился с неба жаворонка звон,
В душе звучало озорное скерцо,
Манил за горизонтом горизонт.

Земля тоскует в ожиданье плуга,
Она для нас святее всех святынь,
Но каждый год
под жарким солнцем юга,
Растет здесь серебристая полынь.

ЛЕС

Я шел тенистым заповедным лесом,
Тропа вела неведомо куда.
Здесь по ночам резвятся только бесы
Да ведьмы пролетают иногда.

Мне в зарослях мерещилось, не скрою,
То логово, то хищный взгляд зверей,
В корявых пнях я узнавал порою
Обличья мне знакомые людей.

Вокруг клубилось в мареве упруго
Таинственно-густая тишина,
А мне казалось, что иду по кругу
И сознавал я, как душа грешна…

И я тогда доверил себя Богу,
Он вывел меня к свету, наконец:
Передо мной, незнающий порогов,
Блистал на солнце Северский Донец.

НЕ ЗАВИДУЙ
Кате П.

 
Не завидуй подружкам, красавица,
Твое время еще не пришло!
Будешь тоже ты мальчикам нравиться,
Будет все у тебя хорошо.

Как пройдешь по селу, вдоль по улице,
С гордо поднятой ты головой,
Все мальчишки тобой залюбуются,
Неподдельной твоей красотой.

А подружки, сгорая от зависти,
Будут тайно следить из окна,
Ревновать тебя будут до крайности –
Ты на свете такая одна!

* * *

Даше Д.

Твои брови игриво изломаны,
Да глаза озорные к тому ж!
Кем же губы твои исцелованы,
Кто тобой будет избранный муж?

Никогда тебя больше не встречу я,
Никогда ты ко мне не придешь.
Не забыть мне симфонию вечера
И закат, что был очень хорош.

Ну, а звезды? Да с ними что станется?
Как стемнеет, так высыпят все!
Упадет одна – вечная страница –
И заплачет навзрыд обо мне.

И теперь будет сниться деревня мне,
Оттого лишь, что в ней ты живешь.
Бесконечная степь за деревьями,
А в дали золотистая рожь.

АХ, НАТАШКА!

Зашумели тополя на выгоне,
Распустились раннею весной.
Ах, Наташка! Ты уже на выданье!
Как же разминулись мы с тобой?

За селом одна дорога дальняя
Через лес и через речку вброд.
Над селом одна звезда печальная
И один печальный небосвод.

Мне с тобой не свидеться,
не встретиться,
Ты ушла из нашего села.
И твое окошко не засветится
В домике, в котором ты жила.

НЕЗАВИСИМОСТЬ

Ты меня назовёшь сумасшедшим,
Хочешь – верь мне, не хочешь – не верь.
Я не ангел, с иконы сошедший,
А находка из чьих – то потерь.
Я, наверно, такой сумасбродный:
Всё мне надо и всё мне не так!
То ль инстинкт во мне бродит природный,
То ли в том виноват Зодиак.
Я тебе говорю о Вселенной,
О загадочных звёздных мирах,
О поэзии слова нетленной,
А ещё о больших городах.
Я не Бог весть, какой там философ,
Даже Новый священный Завет
Нам оставил немало вопросов,
На которые ищем ответ.
И растёт бузина в огороде,
И гнезда в зиму птице не вить,
Я с тобой независимой, вроде,
Но в плену несказанной любви.

КСЕНИЯ
К. Пасечник

Я тебя увидел, Ксения,
На широкой сельской улице.
У меня сложилось мнение,
Что тобою все любуются.
Ах, какая ты красивая!
Ах, какая ты проказница!
Будь же ты всегда счастливая,
Озорная первоклассница.

Откровенно я завидую
Неподдельной твоей радости.
Пусть судьбу твою завидную
Сбережет Господь от напасти.
Ах, какая ты красивая!
Ах, какая ты проказница!
Будь же ты всегда счастливая,
Озорная первоклассница.

Годы наши скоротечные
Не успеешь оглянуться ты,
А уж платье подвенечное
Ожидает тебя в юности.
Ах, какая ты красивая!
Ах, какая ты проказница!
Будь же ты всегда счастливая,
Озорная первоклассница.

ТУМАН

Туман такой… не видно в двух шагах!
Где Божий храм? Где домики селян?
Что впереди: не на семи ль холмах
Здесь выгоревший за лето бурьян?

Куда идти мне: прямо, наугад?
Где ж камень на распутье трех дорог?
Ступала ли здесь пращура нога,
Смогу ли отыскать я твой порог?

А тишина, как будто никогда
Ничьи здесь не звучали голоса.
И кажется в тумане навсегда
Куда-то запропали небеса.


СПЕЛЫЕ ЯБЛОКИ

Падают спелые яблоки,
Близится яблочный Спас,
Нам православные праздники
Радуют сердце и глаз.

В церкви священник с усердием
Примет к обряду плоды,
Дружно сожнем на Успение
Сноп именинный страды.

В поле по давней традиции
С песней проводим закат,
А журавли над станицами
К югу летят и летят.

К ночи становится холодно –
Красное лето ушло,
Все вспоминается молодость –
Юности нашей тепло.

* * *

Еще заглядывает лето
В мое широкое окно,
Но аксельбанты, эполеты
Готовит осень все одно.
Собой округу очарует,
Червонным золотом горя
Такую лишь, и не иную,
Жду я хозяйку сентября.
А жизни памятные даты
Идут особой чередой:
Там был я маленьким когда-то,
Здесь был я стройный, молодой.
Там одарял добром кого-то,
Здесь щедро не жалел себя,
Там злобой мне ответил кто-то,
Здесь грабли ставил для меня.
А иду и наступаю,
И наступать готов не зря
Весной всегда на грабли мая,
А осенью на … сентября.

* * *

На тихой улице твоей
Моя закончилось дорога,
Не гнал я далее коней
И не роптал в сердцах на Бога.

Остановился на постой,
Как оказалось на все время,
Коней отвел на водопой,
В сенях на гвоздь повесил стремя.

Но упоенный тишиной,
Ночами вглядываюсь в небо,
Где звездный Лебедь надо мной
К чужому равнодушен хлебу.

Летит домой! Домой! Домой!
И год, и два, и век, и вечность,
И вслед за ним, ночной порой,
Я устремляюсь в бесконечность.

ИЛЛИРИЯ
В. Нарыжному

Я такой красоты, друг, не видел,
Я ни слова не слышал о ней.
Сам Господь этот край не обидел,
Освятил благодатью Своей.
С той поры и на то его воля,
Властелина и света и тьмы,
Зеленеют дубрава и поле,
И сбегают с нагорья холмы.
Здесь легенды и мифы в курганах,
Вьется речка хрустальной воды,
Миражи в предрассветных туманах
И недавней эпохи следы.
Может я впечатлительный очень,
Но, как будто в видениях сна,
Золотая в Иллирии осень,
Как невеста здесь в мае весна.
И пьянит с сотворения мира
Запах трав Иллирийских степей…
Я такой красоты, друг, не видел
И ни слова не слышал о ней.

* * *

Отдай мне, осень,
золото полей,
Отдай мне крики
журавлиной стаи,
Отдай мне грусть
багряных тополей,
Отдай мне звезды,
что с рассветом тают.
Отдай свою
прохладную зарю,
Отдай мне берега
реки в тумане
Все без остатка
ей я подарю,
Все без остатка
от меня
на память.

ПО ГРИБЫ

Натрудил я ногу --
По лесу ходил.
Вышел на дорогу
Из последних сил.

Мне упасть бы в травы,
Мне бы отдохнуть,
Мне бы, Боже правый,
Покороче путь.

Перевел дыханье
И нести готов --
Божие созданье --
Два ведра грибов.