Марина
ШАДУЯ
 

* * *

А что я знаю о ЛЮБВИ?
Совсем немного:
она – манящий серпантин –
к себе дорога...
Порою – горная река,
ручей звенящий...
Она наивна и хрупка,
как день вчерашний...

Она до старости со мной,
как песня мамы,
как солнца шар над головой,
как счастья граммы...
Она то плачет, то поёт,
грустит порою,
но дарит нам она полёт
над суетою.

Пока любовь в душе жива –
Мы тоже живы...
А без неё душа мертва,
слова все лживы...


* * *

Ты, друг мой, прав:
                     вся жизнь – экспромт.
Оттачивать её нет мочи.
И аритмия нервных строчек
Моей сумбурности синдром.

Тут что-то с ритмом, там нет рифм.
Душа парит, ныряет в омут,
И не желает по-другому.
А я вжимаю струны в гриф.

Тональность изменяет звук.
Дыханье затаив, ты слушай,
Как – то отчетливей, то глуше –
Звучит сегодня сердца стук.


* * *

Я тебе расскажу... не сегодня,
а спустя две, три тысячи лет,
как под ноги мои прошлогодний
падал снег, покрывая букет
ярких красок цветущего лета...
И, совсем красоту не щадя,
он морозил хмельные рассветы,
по лугам и пригоркам скользя...

Разлетевшись на сотни осколков,
мёртвой птицею падали вниз
мои звёзды... Стыдливо умолкло
опустевшее небо. «Держись» –
мне вдогонку шепнул тихо ветер
и свернул (дальше не по пути).
Я стояла одна в целом свете
и не знала, куда мне идти...

Я тебе расскажу (жаль, что поздно),
и тогда, вдруг очнувшись, поймёшь:
это ты расколол в небе звёзды!
Это ты обернул снегом дождь...


* * *

Улыбками латала счастье,
Кропила боль святой водою.
Нить – амулетом на запястье.
А беды – пена в час прибоя.

Молилась робко, неумело,
Узлы вязала, чтоб всё помнить,
Чертила радость мелом белым...
А беды сны качали в полночь.

Всё представлялось ей судьбою –
В открытом море парус алый,
Свой дом с рельефною резьбою...
А беды – росчерк ветра шалый.

И, веря первым снегопадам,
С нуля всё снова начинала.
Но заедала рафинадом
Те беды, что вели к финалу.

Откуда знать ей, что иначе
Прописаны уставы жизни.
И все подковы на удачу –
С автографом беды до тризны.


* * *

Нам ветер играет соло
на струнах души озябшей –
прерывисто, виртуозно –
до самых высоких нот...
Готовы сорваться в пропасть,
но снова кораблик бумажный
нам кажется тем фрегатом,
что радость любви несёт...

Мечтою укутав плечи,
мы снова беспечной птицей
стремимся к нему навстречу,
забыв про опасность вод...
Лишь с верой в свою удачу
нам проще с ветрами биться...
Но только самых отважных
Победа в бою том ждёт.


* * *

Мне ветер грусть развеял по строке,
припудрив буквы белыми снегами.
Причудливо играя в прятки с нами,
исчезли смех и радость.
                                        Вдалеке
от инея сверкают ветки ив,
зеркалит лёд гуськом идущих уток.
А помнишь, раньше не хватало суток
Нацеловаться?
                         Нынче мир застыл…
Так застывает злобный конвоир
за миг до вынесенья приговора.
И нам вердикт весна предъявит скоро,
оставив нас зиме, иль оживив.


* * *

Фантазёркой сызмальства я была.
Всё казалось мне, что могу, умею
Со звездой болтать на краю села,
Расписать рассвет в яркий цвет шалфея,
И в тугую косу сплетать дожди,
Рисовать на небе полоски радуг...
Хочешь, будем вместе теперь бродить
Босиком по лужам.
                                 Мне очень надо,
Чтобы кто-то на ухо нашептал,
Что всё это правда, не разучилась...
Тишина в ответ.

                            Значит, мой причал
Нынче снова пуст.
                                И грустят светила.
Молча смотрят с неба, боясь упасть,
Оказаться пылью и камнепадом.
Им нужны, как людям, любовь и страсть,
И чтоб тот, кто верит, всегда был рядом.


* * *

А всё-таки жаль, что не принято письма писать.
Мой почерк неровный о многом тебе бы поведал.
Небрежно кириллицей я исписала тетрадь...
Но ровно и чинно ведут мониторы беседу.

Там шрифт неизменен, не видно дрожанья руки,
Слеза, что упала на клавиши, след не оставит...
Быть может, поэтому строчки бывают горьки,
И споры порою похожи на битву тщеславий...

А те же слова письма делали лучше, нежней.
Я путала мысли, пытаясь постичь многоточья.
Но полно грустить. Двух таких непохожих людей
Мережка стихов привязала к себе очень прочно.

А всю недосказанность съест, потухая, экран.
Лишь звёзды за окнами будут мигать в равной мере.
Я чай пригублю, коньяком ты наполнишь стакан...
Подарит ночь сны. Я по-прежнему буду им верить.


* * *

Шумный город уснул – ему нравятся длинные ночи...
Пусть былины свои ему шепчет на ушко метель...
Я сегодня тебе ворох счастья в судьбе напророчу,
Только ты, милый, верь! Мне, пожалуйста, милый мой, верь!

Доброй сказкою сны одолеют печаль и усталость,
Но оставят надежду на радость грядущую впрок...
Говорят, верить снам – это блажь, что влюбленным досталась.
Но ведь даже мираж хоть на миг дарит счастья глоток.

Верь со мной в чудеса – их вручает бездонное небо,
Ну не может лукавить огромный такой небосвод.
Пусть другие твердят, что оно молчаливо и слепо, –
Дарит крылья оно, если нужен кому-то полёт.

Шумный город уснул – колыбельной ему в поле ветер.
Я на ушко тебе колыбельную тоже шепчу...
В дом придёт новый день – будет он удивительно светел,
Я с тобой, мой родной, это значит нам всё по плечу.


* * *

Многоточья желаний исчезнут под гнётом лет.
И останется точка – большим, неподъёмным камнем.
Пригвоздит.
Но, пока этой точки надгробной нет,
Хватит думать о том, что считаем ошибочно главным.

Этот мир без иллюзий однажды слетит с орбит,
Тесно станет ему в той реальности, где всё точно.
Каждый шаг и поступок корыстью насквозь прошит,
Не приемля мечту. И стирая её построчно...

Только помнит душа, как бесценен любой рассвет,
Что дыханьем своим по весне пробуждает почки.
Расцветают цветы на красивейшей из планет,
Значит, есть ещё повод не ставить последней точки.

________________
© Марина Шадуя

___________________________________________________
© Международная поэтическая группа «Новый КОВЧЕГ»
https://www.facebook.com/groups/230612820680485/