Марина
ШАДУЯ

* * *

                 Мы друг другом давно больны,
                  только лечимся невпопад.
                  На другой стороне Луны
                  не поймёшь – где рай, а где ад.
                                                           burlesk

Я была с другой стороны.
Там, смешав вместе Рай и Ад,
Впереди батальонов штрафных
Шла в атаку. Среди преград
Стены сплетен, иллюзий рвы,
Котлованы обид и ссор.
И глаза у людей мертвы,
И молчание, как укор.
Как, скажи мне, достичь побед,
Если это война с собой?
Ничего там хорошего нет –
Отлюбивших неровный строй.
Ты окликни – вернусь назад.
И забуду, что там была.
Под неспешный мотив баллад
Будет ловко сновать игла,
Штопать мастерски до утра
Все прорехи шальной души.
Как же хочется мне тепла!
Поспеши, мой друг, поспеши.


* * *

Боль – это крохкий лёд,
                                        холодный до ожога.
Босым моим ступням
                                    сей тайны не понять.
За прерванный полёт
                                    мечты, в ответе оба,
но в ворохе упрямств
                                    лишь эгоизма кладь.
Себе наивно лжём,
                                списав грехи на гордость,
пытаясь облачить
                             в приличный фрак слова,
прикрытые тряпьем.
                                   Зудит души потёртость.
Нам некого винить.
                                 Обиды жернова
мешают рассмотреть,
                                    как все легко и просто:
чтобы расцвел цветок,
                                      нужны тепло, вода.
Всего-то надо впредь,
                                     забыв гордыни поступь,
шагнуть один шажок
                                    навстречу.
Я пошла...


* * *

Улыбками латала счастье,
Кропила боль святой водою.
Нить – амулетом на запястье.
А беды – пена в час прибоя.

Молилась робко, неумело,
Узлы вязала, чтоб всё помнить,
Чертила радость мелом белым...
А беды сны качали в полночь.

Всё представлялось ей судьбою –
В открытом море парус алый,
Свой дом с рельефною резьбою...
А беды – росчерк ветра шалый.

И, веря первым снегопадам,
С нуля всё снова начинала.
Но заедала рафинадом
Те беды, что вели к финалу.

Откуда знать ей, что иначе
Прописаны уставы жизни.
И все подковы на удачу –
С автографом беды до тризны.


* * *

Было на улице
ветрено, холодно.
Шла она по мостовой,
плечи сутуля.
В безбрежности города
тщетно искала покой.

Мысли кружили,
шелестом трогая
памяти длинный клубок.
Сколько ошибок
забылось дорогою?
Вспомнить пришел, видно, срок.

Встреча... Споткнулась...
Застыла тревожно.
Торкнулось сердце врасплох.
Эти глаза... этот голос –
подкожно, дрожью, до слабости ног...

– Ты посмотри-ка, красавицей стала!
Семьями будем дружить? –
Та же улыбка его – вполнакала.
Верила, можно забыть…

(Глупость, гордыня –
«помощницы» юности –
часто мешают взлететь.
Были же парой...
Аборт – признак трусости! –
Слова замёрзшего твердь).

И вот теперь –
ни семьи, ни пристанища,
вольная воля пустынь.
Гордо сказала, почти отчеканивши:
– Надо бежать мне. Прости.

Прочь уходила и плечи расправила.
Не оглянуться смогла.
Здравствуй, свобода!
Цепями отчаянья
сломаны оба крыла.


* * *

Мне ветер грусть развеял по строке,
припудрив буквы белыми снегами.
Причудливо играя в прятки с нами,
исчезли смех и радость.
                                        Вдалеке
от инея сверкают ветки ив,
зеркалит лёд гуськом идущих уток.
А помнишь, раньше не хватало суток
Нацеловаться?
                         Нынче мир застыл…
Так застывает злобный конвоир
за миг до вынесенья приговора.
И нам вердикт весна предъявит скоро,
оставив нас зиме, иль оживив.


* * *

Он был Иваном-дураком,
Ждал счастья на печи,
Любил пампушки с молоком,
Да с маком куличи.

Он никого не обижал,
Не ссорился ни с кем,
На печке день-деньской лежал,
Подальше от проблем.

Ругались братья иногда:
«Мол, дел невпроворот,
Живём мы в шаге от пруда,
И рыба в нем клюёт.

Раз дома пользы никакой,
Рыбёшку бы поймал».
«Мне неохота. Мой покой
Дороже. Я устал».

С невинным видом продолжал
Пролёживать бока
Всегда улыбчивый амбал,
Кося под дурака.

В снах видел терем расписной,
Все в злате купола,
Царевна с русою косой,
Приветливо мила,

Его под рученьки берёт –
Мол, милый, заходи.
(Да только Ваня из ворот
Пока не выходил).

Подохли щуки все в пруду,
 «Веленья» не спросив...

А сколько Вань так чуда ждут,
Совсем не тратя сил?!



* * *

Ты, друг мой, прав:
                      вся жизнь – экспромт.
Оттачивать её нет мочи.
И аритмия нервных строчек
Моей сумбурности синдром.

Тут что-то с ритмом, там нет рифм.
Душа парит, ныряет в омут,
И не желает по-другому.
А я вжимаю струны в гриф.

Тональность изменяет звук.
Дыханье затаив, ты слушай,
Как – то отчетливей, то глуше –
Звучит сегодня сердца стук.


* * *

Мне снился сон. В нём не было меня,
А было небо – сто оттенков сини,
И свора белых, маленьких щенят
Крутилась вихрем снежным в середине.

Они играли и толкались всласть
С таким задором, что летели клочья!
Белёсой шерстью, покрывалась гладь
Полей и рек. А лес казался строчкой

Слегка вальяжной (писарь, знать, чудит).
Здесь день и ночь похожи на близняшек:
У них один завистливый прикид –
Шубейка с окантовкой из стекляшек...

Не утихала шумная возня –
Щенята Зиму вдоволь баловали...
Мне снился сон. В нём не было меня.
Да и нужна я там была едва ли...


* * *

Фантазёркой сызмальства я была.
Всё казалось мне, что могу, умею
Со звездой болтать на краю села,
Расписать рассвет в яркий цвет шалфея,
И в тугую косу сплетать дожди,
Рисовать на небе полоски радуг...
Хочешь, будем вместе теперь бродить
Босиком по лужам.
                                 Мне очень надо,
Чтобы кто-то на ухо нашептал,
Что всё это правда, не разучилась...
  Тишина в ответ.

                            Значит, мой причал
Нынче снова пуст.
                                И грустят светила.
Молча смотрят с неба, боясь упасть,
Оказаться пылью и камнепадом.
Им нужны, как людям, любовь и страсть,
И чтоб тот, кто верит, всегда был рядом.


* * *

Балансирую вновь на краю –
Дату смерти нам знать не дано...
Оду жизни всегда я пою
И люблю эту жизнь всё равно.

Даже если хлыстом по плечам,
Даже если без крыльев полёт...
Беды все – это дань мелочам.
Я ЖИВУ – значит, в главном везёт.

Я улыбкой встречаю рассвет,
Даже если на улице гром,
Даже если любви в мире нет, –
Убеждаю себя – не в моём...

Даже если холодным дождём
Окатили меня просто так,
Я шепчу: «Повезёт мне потом,
Остальное, конечно, пустяк».

Ангел мой не летает давно:
Крылья сломаны, не заживут...
Чёрно-белая жизнь, как кино, –
Неизменный судьбы атрибут...

Но, невзгодам своим вопреки,
Я меняю сегодня маршрут.
Жду протянутой, крепкой руки.
Свято верю, меня где-то ждут...

________________
© Марина Шадуя

___________________________________________________
 © Международная поэтическая группа «Новый КОВЧЕГ»
https://www.facebook.com/groups/230612820680485/