Марина

ШАДУЯ

* * *

Ты, друг мой, прав:
                       вся жизнь – экспромт.
Оттачивать её нет мочи.
И аритмия нервных строчек
Моей сумбурности синдром.

Тут что-то с ритмом, там нет рифм.
Душа парит, ныряет в омут,
И не желает по-другому.
А я вжимаю струны в гриф.

Тональность изменяет звук.
Дыханье затаив, ты слушай,
Как – то отчетливей, то глуше –
Звучит сегодня сердца стук.


* * *

Шептала осень нам дождя
              Стонами,
За день намаясь от хлопот.
              Тоннами
Грузила спелые плоды,
              Охала...
Пустели дивные сады.
              Плохо ли?
Ветра гуляли меж ветвей.
              Голые
Казались ветви нам скудней.
              Полые
Пожухли в поле стебельки.
              Падали
На землю листья и стихи.
              Надо ли
В букеты листья собирать
              Радостно,
И смысл отчаянно искать
              Радужный?
Когда на улице дожди
              Нудные,
Нам солнца луч необходим.
              Мудрые
Везде отыщут позитив,
              Веруя,
Что даже плач необходим
              С бедами.


* * *

Октябрь озяб. Он пробует на вкус
Прозрачных капель терпкую прохладу.
Листва осин, дрожа от лихорадок,
Слетает наземь. Еле слышно блюз
Играет ночь. И многоточья нот
Задумчиво, растерянно, тревожно,
Вливают в нас мелодии подкожно.
Свет фонаря загадочно мелькнёт,
И заиграет охрой гобелен,
Нам брошенный под ноги листопадом.
Горчит вино из яблок с виноградом...
Задумчивость, как осени рефрен,
Мешает нам предвидеть весь масштаб
Тех изменений, что несёт погода,
Являясь только частью эпизода
Ночных дождей, где наш октябрь озяб.


* * *

Ноябрь грустил. Походкой мужичонки,
что вышел из пивной в одеждах рваных,
брёл в полутьме, опустошив карманы.
Его шатало. В старенькой котомке
ещё болталась пригоршня зелёнок,
чуток горькушек, малость сыроежек,
но разрастались кисточки мережек
по краю луж. Казался изумлённым
могучий дуб от наготы художеств
бесстыжей осени. Свисали тучи,
и устрашающе решали участь
внизу снующих по делам прохожих.
И, спрятавшись под органзой туманов,
дома, дороги, реки и овраги
дремали, словно охмелев от браги.
Будил их солнца луч. Слегка жеманно
ветра гадали – чёт ли выпал, нечет?
Шурша болоньи драными кусками,
неспешными и мелкими шажками
неотвратимо шла зима навстречу.


* * *

Бродят ветер с туманом в дворах безучастно,
Навещают околицы и пустыри.
В ночь упавшие, звёзды окурками гаснут.
Загрустил на рассвете ноябрь-сценарист.

Он давно расписал роли главным актерам:
Ветер – парень шальной, а туман – мешковат.
Ветер вечно спешит. С неподдельным укором
Вялый, тихий туман спорит с ним невпопад.

Солнца свет – как сигнал для прихода массовки.
Оживают дворы, переулки, дома.
Есть у грусти осенней подтекст философский.
Пьём мы кофе с утра и печаль ноября.


* * *

Ноябрь седеет на глазах
(с утра заметней).
Белеет иней на кустах...
Киоск газетный
за ночь до досочки продрог,
поблек маленько...
Как испытание для ног
теперь ступенька.
Ещё виднеется вода
по центру лужи,
но всё же кромка изо льда –
предвестник стужи...
И даже полдень пеленой
сплошной задёрнут.
Бредёт ноябрь совсем хмельной,
дорогой чёрной...
А где-то там, в конце пути,
снега белеют...
Там даже ветер приутих,
сродни лакею
прислуживать тому готов,
кто правит балом...
Вновь отворил зиме засов
ноябрь усталый...


* * *

Мне снился сон. В нём не было меня,
А было небо – сто оттенков сини,
И свора белых, маленьких щенят
Крутилась вихрем снежным в середине.

Они играли и толкались всласть
С таким задором, что летели клочья!
Белёсой шерстью, покрывалась гладь
Полей и рек. А лес казался строчкой

Слегка вальяжной (писарь, знать, чудит).
Здесь день и ночь похожи на близняшек:
У них один завистливый прикид –
Шубейка с окантовкой из стекляшек...

Не утихала шумная возня –
Щенята Зиму вдоволь баловали...
Мне снился сон. В нём не было меня.
Да и нужна я там была едва ли...


* * *

Как всё банально: хмурые лица,
серые будни смакуют усталость,
и неуклонно дней вереница
                                 падает в пропасть...
А много ль осталось?

Город, спешащий за новым рассветом,
день настоящий забыв разукрасить,
спрятав на будущее самоцветы,
выглядит скверно в безликой гримасе...

Вторит ему в унисон непогода –
бедный декабрь захлебнулся дождями...
Парк мой без снега, ветрами обглодан,
в сизое небо уперся ветвями…

Смотрится странно ёлка у лужи,
робко сверкают в ветвях самоцветы.
Городу срочно снег очень нужен,
чтоб подарить чудо-сказку сюжету.


* * *

Фантазёркой сызмальства я была.
Всё казалось мне, что могу, умею
Со звездой болтать на краю села,
Расписать рассвет в яркий цвет шалфея,
И в тугую косу сплетать дожди,
Рисовать на небе полоски радуг...
Хочешь, будем вместе теперь бродить
Босиком по лужам.
                                 Мне очень надо,
Чтобы кто-то на ухо нашептал,
Что всё это правда, не разучилась...
 Тишина в ответ.

                            Значит, мой причал
Нынче снова пуст.
                                И грустят светила.
Молча смотрят с неба, боясь упасть,
Оказаться пылью и камнепадом.
Им нужны, как людям, любовь и страсть,
И чтоб тот, кто верит, всегда был рядом.


* * *

Балансирую вновь на краю –
Дату смерти нам знать не дано...
Оду жизни всегда я пою
И люблю эту жизнь всё равно.

Даже если хлыстом по плечам,
Даже если без крыльев полёт...
Беды все – это дань мелочам.
Я ЖИВУ – значит, в главном везёт.

Я улыбкой встречаю рассвет,
Даже если на улице гром,
Даже если любви в мире нет, –
Убеждаю себя – не в моём...

Даже если холодным дождём
Окатили меня просто так,
Я шепчу: «Повезёт мне потом,
Остальное, конечно, пустяк».

Ангел мой не летает давно:
Крылья сломаны, не заживут...
Чёрно-белая жизнь, как кино, –
Неизменный судьбы атрибут...

Но, невзгодам своим вопреки,
Я меняю сегодня маршрут.
Жду протянутой, крепкой руки.
Свято верю, меня где-то ждут...

________________
 © Марина Шадуя