Ирина ГОРБАНЬ




По рваным карнизам, по стенам и крышам,
По рыжим котам и цветам абрикосов
Летают снаряды. И если ты выжил,
Лицом окунись в предрассветные росы.

У памяти нет перекрестков и правил,
Коль выпало выжить, - умойся росою.
Похоже, Всевышний сегодня управил
Остаться в живых, значит в жизни я стою

Быть в гуще проблем, испытаний и боли,
Рвать жилы всю жизнь в этом апофеозе.
Грубеют в войне от гашеток мозоли,
И камни роняют горючие слёзы.

Молитва о бабе Зине

То ли чётки в руках, то ли бусы,
То ли шепот её, то ли крик,
Бабе Зине ноябрь улыбнулся,
Лучик света из тучи возник.

С новой силой под шарф проникая,
Обнимает ноябрь холодком,
И наотмашь - колючая капля,
И по нервам - убийственный гром.

Каждый день ощутимей предзимье,
И слышнее снарядов полёт…
Я тихонько шепну бабе Зине,
Пусть еще на земле поживёт.

Пусть погост, от войны ненасытный,
Простоит много лет без неё,
Пусть еще почитает молитвы
С бабой Зиной моё старичьё.

Пусть родные просторы ковыльи,
Словно бабий морщинистый лик,
Под окопы лопатой изрыли,
Превращая дорогу в тупик.

Оберегом, молитвой, крестом ли
Сохранить родниковую стынь…
Баба Зина поёт до истомы
Не убитую «градом» Псалтирь.


За поминальным столом

Поговорим об обстрелах,
Поговорим о войне,
Вспомним, как церковь горела,
Куполом падая в снег.

Поговорим и помянем
Всех, кто ушел в небеса,
Что же случилось, миряне?
Кто разделил полюса?

Стол сервирован посудой,
Хлеб во главе и свеча,
День поминальный – не судный,
Только кусок калача

Не надломить с прежней прытью,
Сила не в слове сейчас,
И топоры не зарыть, и
Видно, не пробил наш час…

Поговориловки много,
Встанем, помянем в тиши,
Смерть выбирает дорогу,
Что ж она, сволочь, спешит?!