Геннадий СУСУЕВ

Извините, что я не умею писать,
Как советуют, просто по-русски.
Оживают слова, эту дрожь не унять.
И опять, как на вазе этрусской,
Средь пучины морской погибает боец,
Вырываясь из лап осьминога…
Я такой же как вы, не герой, не борец.
Не судите меня слишком строго.
 
Научился  писать, говорить и дышать.
Но страшит удушающий вакуум.
Почему, если к свету стремится душа,
Так легко подчиняемся мраку?
Отчего этот мир так нелеп и жесток,
Не желает быть чуточку лучше?
Утекают слова, словно пыль и песок,
Как вода… в лучшем случае. 
 
Почему, не дойдя, до заветных вершин,
Ни себя, ни других не жалея,
Что нам дорого, всё разрушаем, крушим?
Говорят – это Знак Водолея.
 
УТРО 
Открываю глаза – снова слякоть и грязь.
Настроенье, естественно, мерзкое.
Одеваю себя. Отправляю на казнь.
Снова утро стрелецкое.
 
На столе, покоптив, догорела свеча -
Обрубили вчера электричество.
Умываюсь. На лик наложили печать-
«Пусть живёт вечно Ваше Величество».
 
Хорошо, что меня выручает божок,
Что зовется Кофейною Гущею.
Черт возьми! Поспешил – снова губы обжог.
Не курю. Значит это все к лучшему.
 
Пешеходы ползут, хоть иные бегут,
Муравьями по нашему глобусу.
Не желалаю я злейшему даже врагу
Покататься на этих автобусах.
 
На работе галдеж – никому не унять – 
Подтвержденье теории Дарвина.
Я врубаю свой комп…  Все пытаюсь понять –
Для чего эта жизнь нам подарена?

         ***
 Вот и дети, игравшие в Зорро,
Мои, взрослыми стали вполне.
Только жизнь для меня, как узоры,
На оконном морозном стекле.
 
Непонятна, хотя и прекрасна.
- Приглядись  и ты всё разберешь.
Но потом понимаю - напрасно,
Это видимость только, все ложь.
 
То не жизнь – лишь узоры, узоры.
Я прошу – расскажите про жизнь.
-Ты же дедушкой станешь сам скоро.
Не живу, просто падаю вниз1
 
Наплевав, на года и седины,
Не состарился – молод, пока.
Пусть года, уплывают как льдины, 
Отколовшиеся от ледника.
 
Только я ведь вам не Антарктида, 
Ей наш климат всегда по нулям.
Я тщеславен, забыв про обиды,
Вновь пытаюсь понравиться вам.
 
Улыбаюсь цветку и ребенку,
Я бессмертен, покуда дышу.
И доволен – стираю пеленки -
Создаю лучший мир малышу.
 
         В РАЮ
Как девчонка, украдкой, в колхозном саду,
Грызет яблоки Ева,
Невдомек, ей в какую попала беду…
 
- Чтоб не шлялся налево 
Я ему одно яблочко все-таки дам -
   Это кажется слаще.
Не дозрело чуть-чуть – заявляет Адам,
   Озираясь на чащи.
-Тогда рви себе сам, коль на это пошло.
   Ах, какой же ты, все-таки гадкий!
 
Бог, узревши, кричит, осерчавши зело:
- Собирайте манатки!

****
 
Мой сон еще блуждает в зеркалах.
И я, брожу, как алкоголик-грузчик.
Не убираю чашку со стола,
Чуть погадаю на кофейной гуще.
 
Познаю всё, что приготовил  день,
И погляжу, что мне он напророчил.
А если честно – просто вымыть лень,
Не просто лень - невыносимо очень.
 
Нас превращает в человеков труд.
Я соглашаюсь, нехотя, для смеху.
В автобусе два недоумка ржут
Над стариком,  похожим так на иеху.
 
Как каторжник, закованный  на суд,
Пришел… Сижу, в бумагах как в окопе.
Всё думаю, на то и  «ergo sum»:
Ну, почему, я не рождён в Европе?

***
Не укради… Спёр пару строк
 У Пастернака иль Верлена,
И вот чуть вышел за порог,
И  заблудился во Вселенной.
 
Бреду куда-то  налегке.
Рву придорожные соцветья.
Кричат – не стой на  сквозняке,
Пока лютует  лихолетье.
 
От ветра скрылись мотыльки -
Моё признаниё  и слава.
Не прочитавши ни строки,
Плюётся  мачеха-держава.
 
- Зачем строчишь?  А, я в ответ:
То не твоё собачье дело.
Внушил себе, что я поэт.
Пишу… пока не надоело.

***
Ах, блистательный день такой!
Словно  ящерка на заре.
- Ты про ящерок мне не пой,
Нету ящерок в январе.
 
- А вот фигушки! Буду петь,
Как про айсберги папуас.
Глянь - заката сияет медь.
Аж, слеза потекла из глаз.
 
- Уточняю – 3 пары слез.
Ну а ты говоришь – не пой… 
- Про коммуну и паровоз
Мы напелись уже с тобой.
 
- Так глазасто глядит рассвет.
И шикарно шуршит травень.
Почему говоришь мне нет?
- Целовательно ж, невтерпень.
    
   
ОДА КОРЕЛУ
Уж никогда не полюблю Малевича,
С тех пор как я подразобрался с «Корелом».
Не помню как его фамилья девичья,
Хоть веривел, все круто, даже здорово.
 
Но, поменявшим кубики на шарики,
Нам по колено ваше поколение!
Вам не понять философы - очкарики
Как попадают в это измерение.
 
Я жил, дышал - и  никого не спрашивал
Как мне дышать. Герань на подоконнике
Дышала так. Нет! – это не по-нашему!
Любой солдат мечтает стать полковником. 
 
Зашел сосед. Его жена оставила,
Когда объектом взят был неопознанным…
Он, лично мне, напоминает Сталина…
А я ему напоминаю Грозного.

      ПРАГА-68
По Праге ползут  черепахами танки,
Орет телевизор – Так надо! Так надо!
Стреляют отчаянно чешские Анки.
И в Кремль генералы ползут за наградой.
 
Везут тепловозы  в Россию останки.
Люд в ярости лютой – бей, брата-подонка!
Ложатся мальчишки под русские танки.
У беженки в страхе свалилась котомка.
 
Умылась слезами безмолвная Влтава.
Славянские братья остались в оковах.
Нам вновь заявляют, что честь нам и слава.
Суворова вспомнили и Ушакова.
 
      В РАЮ
Господь устал, сопит как носорог.
Как тяжела неделя трудовая!
Адам  и Ева спят без задних ног,
Про плод запретный, ничерта, не зная.
В обнимку спят,
как дети, нагишом!
Никто за это их не покарает.
Еще их Змий коварный не нашел -
Среди кустов придуманного рая…
 
Ну, что такого классного в раю?
Подумал, я, целуя грудь твою.
По мне - что рай, что времена Застоя,
Они мизинца твоего не стоят.
 
      ГОЛЛИВУД
Тик-так - как бомба, тикают часы.
Давай наш  сон закончим поскорее,
Пока Земля не съехала с оси,
И не явились злые брадобреи.
 
Рябь облаков… Заката плавники.
Ночь кровожадна. Вы того не знали?
Как динозавры бродим у реки.
Чуть задремал - и вот тебя украли.
 
Тот уцелел, но выпал из гнезда,
Был слишком слаб и никому  не нужен.
В ночи шныряют зомби-поезда.
Ржавеет нимб, лежа в кровавой луже.
 
Ты никому не верила – поверь -
Мир захватили человеко-звери.
Есть я и ты. И никого… Теперь
Есть только мы. И… никаких Америк. 
 
В снегах горит упавший Цеппелин.
Про то сценарий пишут в Голливуде. 
Сопит Кинг Конг - наивный исполин,
Ласкает силиконовые  груди.

      ***
 Мир проглотила злая тишина,
Позамолкали шорохи и звуки,
 Кочевники  вскочили в стремена,
Захохотали, вынимая, луки.
 
Кто не успел – не спрячется уже.
Скатилась капля как слеза господня.
Сияет луч заката на ноже.
Откуда жар? Открылась преисподняя.
 
Вмиг желтизною стала синева,
И обезумил куст чертополоха.
Забормотала сонная трава.
И онемела, замерла, засохла.
 
Грохочет гром. Как сброшенный с креста,
Вздыхает луг, что был недавно скошен.
Скользят по гладкой плоскости листа
Десятки. Сотни. Тысячи горошин.
 
Татарской  саблей радуга-дуга
Свод рассекла на две не равных доли.
В одной остались: небо и река, 
В другой: дорога, озеро и поле.
 
ВЕТЕРАН ТРОЯНСКОЙ
Я не герой, не Гектор, не Ахилл.
Молю богов, чтоб в этой бойне выжить.
Мне не хватает мужества и сил.
А час «Зеро» всё ближе, ближе, ближе.
 
Вновь Одиссей о славе говорит.
 -За Грецию, за родину – вперед!
Скрипит песок – мой брат в него зарыт.
Не закричит песком забитый рот.
 
Но, я живой. Я выжил и вернусь.
Сниму доспехи, заходя в свой дом.
Да, не герой. Боялся. Ну и пусть.
Зато домой вернулся со щитом.
 
Сгорела Троя.  Песня не о том.
Я уцелел.  И в этом соль и суть.
Как черепаха ползал под  щитом…
Но, на щите меня не принесут.
 
      ДОРОЖНОЕ-ОТОРОЖНОЕ
Полутемный вагон – не уснуть не читать.
Положил свои зубы на полку.
К нам заходит в купе кровопивец и тать…
И швыряет котомку.
 
С ним  придется нам быть, бытовать до утра.
Дребезжит  стеклотара.
Напевает вагон – там-тарам-тара-ра.
Тать разит перегаром.
 
Словно крысы, забились, сховались в углу…
      Колбасу порубивши небрежно,
- Хлопцы, всех приглашает к столу.
Вас моя незалежность.

***
ОДЕССКОЕ
Зеленеют заносчиво вязы,
Так отбросим ненужную шушваль.
Я на вас  не в обиде - ни разу,
Потому что так делать ненужно.
 
Вот - фонтан зафонтанился снова.
И, замечу - сирень расцвела.
Вы, Марусенька дюже суровы.
Я ж давно прикусил удила.
 
И привёл две шаланды кефали…
Отложите свою Страдивари.
Где, Марусенька, вас я увижу?
Решено - поплыву до Парижу!
 
НА ТИТАНИКЕ
Капитан, как всемогущий Ра,
И, с такой командой офигенной! 
На столе омары и икра.
Бродит Ной по кораблю-вселенной…
Золото блестит как мишура.
- До чего нелепые наряды!
- Я не помню с кем была вчера…
- Вы, мадам, мне кажется не рады.
- Так красиво гурии поют…
- До чего же скучен этот праздник.
      Пассажиры вышли из кают.
- Погляди – какой красивый айсберг!
 
      ***
Полусонный противный сижу за столом.
Я такой до обеда.
Сослуживцам сказал, как обычно, «шалом»…
По клыкам у  соседа,
 
У вампира, течет, вытекает слюна.
Ношу свитер колючий.
Надувного по улице носят слона.
Его плющит и глючит.
 
Отрываю окно и бросаю банан,
Спёр у шефа-назгула.
Незатейливый баннер на целый экран -
«БОГ СЕГОДНЯ В ОТГУЛАХ».
 
Постучались в окно – на девятый этаж.
Поначалу подумалось - круто.
Но, потом разобрал - никакой не мираж.
Просто ангелы сбились с маршрута.
            ***
 
ПРОЩАНИЕ С ВЕСНОЙ
- Не испытывай нервы.
- Что мне делать с тобой?
- Я желаю быть первой,
  Но, никак,   не  второй.
 
- Месяц март, он же третий?
- Кто такое сказал?
Наплевать мне на рейтинг…
 - На вокзал. На вокзал!
- Донесешь чемоданы?
Вызываю такси,
Как герой мелодрамы.
- Ничего не проси.
 
- Ты меня разлюбила
Так закончим игру.
Хватит спамить мне «мыло»
Одиночество.Ру.
      ***
 
«Период полураспада стронция-90 
составляет 29,12 года.»
 
Спят улицы, рощи, дома и строенья
Бульвары гундосят французским проносом.
Обломов сопит, в захолустном именье.
Хотя выходной – ни копеечки солнца.
 
Квартиры моей ненавистная клетка.
Совсем обезумел, запутался флюгер.
 И осень уже не шатенка, брюнетка.
А где-то на юге… А где-то на юге…
 
На улице зябко. Пиликает скрипка 
Толпа приведений штурмует оконце.
Недобрая сказка. На улице зыбко.
Тоска убивает неспешно как стронций.
 
МИР ПЕРЕВЕРНУЛСЯ
Падает свинцовая вода.
Над Сахарой не стихает ливень.
Вурдалаки бродят в городах.
Эскимосы обожают киви.
 
Всадники Нелепого Суда.
Пушки бьют. Корсары – на Титаник!
По Парижу плавают суда.
Ананасы зреют на герани.
 
В Антарктиду доставляют льды.
Львов разводят в джунглях Магадана.
«Мы на Марсе вырастим сады» -
Заявляют жители Ирана.
 
У Пика^’ссо по рисунку двойка -
Под линейку вычертил кровать…
Мы, еще, не вымерли, поскольку,
Не умеем даже вымирать.
 
      ВНЕ ВРЕМЕНИ
… ацать какое-то. Блин, понедельник!
Грязные улицы. Серые зданья.
Ты просчитался в расчетах Коперник,
Солнце поставивший в центр мирозданья.
 Малость правея старик Аристотель.
 
В раме окна, словно блик на экране,
снова возник Мефистофеля профиль,
И растворился, растаял в тумане.
Плачет вдали, замерзая береза.
Хмурый брожу, не заправил кровать…
Это уже не поэзия, проза.
Значит, не буду об этом писать.