Валерий СУХОВ

Февральская позёмка
Я шёл к тебе четыре года.
Я три державы покорил.
М. Исаковский «Враги сожгли родную хату»
 
Кто «покорённые державы»
И все потери посчитал?
Освобождение Варшавы.
Наград посмертных ритуал.
 
Солдаты стынут на снегу.
Кому – «Звезду»? Кому – «Отвагу»?
Они и мёртвые бегут
В свою последнюю атаку.
 
Метёт февральская позёмка
И огибает валуны.
А им – ни зябко и ни колко.
Они – устали от войны.
 
Ни крышки нет у них, ни гроба.
Одна лишь яма на троих…
А толерантная Европа
Запишет в оккупанты их.
 
Русская душа
 
Зима. Год сорок пятый. Русь.
Война идёт к закату.
И трудно верить в «Gott mit uns»
Немецкому солдату.
 
Несладко и ему в плену:
Морозы, снег и голод.
Он понимал свою вину,
Ведь был уже не молод.
 
Белели из берёз кресты
В безмолвии суровом.
И до деревни полверсты
Добрёл он по сугробам.
 
Ввалился в избу, как скелет,
Худой и несуразный.
По похоронке на столе
Всё немец понял сразу.
 
У горя милостыню ждать –
В боль сыпать соль солонкой…
Но поднялась седая мать,
Как тень, над похоронкой.
 
Сказала: «Погоди, сынок…».
Рукой в набухших жилах
В солдатский мятый котелок
Краюшку положила.
 
Учитель истории
 
Тов. Пиманов, будучи командиром стрелкового отделения, в момент наступательного боя всего полка за город Полтаву в 1943 году был тяжело ранен в кисть правой руки в момент атаки вражеского переднего края. В результате имеющегося тяжёлого ранения в настоящее времяя вляется инвалидом 3-й группы.

Справка из военкомата

 
А сколько было в жизни планов.
Мог стать художником по праву.
Но ранен был сержант Пиманов,
Когда освобождал Полтаву.
 
Я помню кисть руки историка.
Задел осколок сухожилье.
И пальцы скрючились от боли.
И не разжались, не зажили.
 
Он рисовал мелком на грифеле
Рукой своею искалеченной.
Да, мы такой войну увидели.
Урок запомнили навечно!
 
Пиманов Николай Петрович.
Спокойный и прямой, как посох.
Читал Ключевского за полночь.
И сложные любил вопросы.
 
И взглядом обжигал колючим,
Воспитывая в нас характер.
Наказывает, а не учит
История, как надзиратель!
 
Все тектонические сдвиги
Опишет летописец Пимен.
Да, тяжки книги, как вериги,
Но человек запомнит Имя.
 
Год сорок третий. Наступленье.
В сухой степи до неба палы.
И тот урок стал откровеньем,
Когда прочёл он из «Полтавы»:
 
«Гром пушек, топот, ржанье, стон,
И смерть и ад со всех сторон.
Но близок, близок миг победы.
Ура! Мы ломим, гнутся шведы…»
 
Ушёл он стариком высоким.
И в памяти остался светел.
Я не забыл его уроки.
На все вопросы не ответил.
 
Ах, Украина, Украина!
Вишнёвый садик под Полтавой.
Когда рванула рядом мина,
Всё погрузилось в сон кровавый,
 
Земля из чёрной стала алой,
Когда впитала кровь людскую…
Нет, на пиджак не надевал он
Свою награду фронтовую.
 
В шкафу хранился орден Славы,
Там, где истории скрижали…
А строки пушкинской «Полтавы»
По-левитански зазвучали.
 
Илл.: Художник Юрий Сиротенко. Солдат

Валерий СУХОВ. Метёт февральская позёмка | Русское поле (ruspole.info)