Иван НЕЧИПОРУК

ОСЕНЬ ПОД НОГАМИ
 
Хватит причитать да плакать,
Дни надеждою чисты.
Небо смотрит с высоты:
Под ногами стынь да слякоть,
Листьев жёлтые пласты.
 
И распластывая страхи,
Не гуляй по рельсам, но
Знай, что выплывет кино,
Где на выскобленной плахе
Осень льёт своё вино.
 
Но вины не ощущая,
К солнцу устремляя взгляд,
Забываешь этот ад…
И тепло от чашки чаю
Чаешь выше всех наград.
 
БАНГА
 
Когда я брал очередной редут
И строки шли разрозненно и туго,
Уже хлестала призрачная вьюга
Мою судьбу, был ветер зол и лют.
Не верилось, что и за мной придут,
Казалось, что ещё крепка подпруга,
Но рядом не было тебя уже как друга…
 
Надежда, вера и моя Любовь
Расплылись, как несмелые туманы,
Сперва мне это показалось странным,
А после в сердце укололо вновь.
Судьба шептала: «Ты не прекословь, 
Ищи лекарства от душевной раны!»
Но всё казалось безнадёжно бранным.
 
Быт погрязал в тревожных лапах сна,
Я духом вырывался из печалей,
Порой казалось, я опять вначале.
Но впереди, от долгих бурь красна,
Вставала судьбоносная весна,
И снег разлуки падал за плечами…
Я промолчал тебе вослед. И ты смолчала.
 
ВСЁ  РАВНО
 
Горит свеча бездушного июля
И льётся с неба запредельный звук.
Как будто Небеса тебя зовут.
Тут всё равно, от чьей погибнешь пули,
И рухнешь, как подкошенный в траву.
 
Мы в этом мире сделались обузой,
Когда свершился эпохальный сдвиг,
И города душа давно кровит.
Не хочется для смерти стать обузой, 
Но если умирать, – то от любви.
 
БЕССРОЧНЫЙ  ВАХТЁР
 
Я страхи удержать не в силах,
Тону в огне слепого срама,
И, кажется, ничто не мило.
Но слово с уст моих сходило
В блаженном стиле Мандельштама.
 
На грани горького излома,
В формате звёздных озарений,
Я не теряю чувства дома.
Душа моя весной влекома
И буйством праздничной сирени.
 
На вахте вечности дежурю, 
Цежу свой миллионный лунго,
И отрясая бескультурье,
Всем сердцем я стремлюсь сквозь бури
За архетипом Карла Юнга. 
 
НОЧЬ ПРЕОБРАЖЕНЬЯ
 
В эту ночь второго Спаса
Каждый холм – Святой Фавор!
Террикон вдоль пыльной трассы
Смотрит в небеса в упор.
 
В небе месяц, словно жёрнов
В тёмно-звёздной синеве.
А с вершины рукотворной
К небу льётся чистый свет.
 
Комендантский час пустынен…
Чёрных улиц монолит 
К свету тянется, к вершине
Силой Ангельских молитв.
 
БЛУДНЫМ  СЫНОМ
 
Без надежды, не веря приметам,
И застыв на тревожном краю, 
У подножия горького лета
Я опять уклоняюсь от света,
Блудным сыном в раздумьях стою.
 
Горечь бед и смятений предвижу,
Словно привкус рожковых плодов.
Неспокойною совестью движим,
Я стараюсь не пасть ещё ниже,
Но вернуться к Отцу не готов…
 
АНГЕЛЫ  РЯДОМ
 
Когда прилетают снаряды, Ангелы где-то рядом,
Ангелы вместе с нами испытывают наш страх.
В этих свинцовых играх боль не унять, не спрятать,
И не унять тревожных слов на больных устах.
 
Каждой тревожной ночью Ангелы видят воочью,
Как разрывает судьбы неукротимый огонь…
Каждую ночь снаряды воют сквозь тьму по-волчьи,
Вихрем несёт сквозь время всадника бледный конь.
 
КАНУН  ВЕРБНОЙ
 
Мы в эти дни лампадами горим,
И дышим прорастающей надеждой…
И я молюсь, как вечный пилигрим:
«Войди мне в сердце, как в Ершалаим,
Я расстелю своих молитв одежды.
 
Войди в мой храм души и из него
Меновщиков, торговцев изгоняя,
Ты укрепи меня, чтоб торжество,
Уже не осквернило ничего…
Чтоб ожила моя душа больная!»
 
МОЙ  ФОРПОСТ
 
Гранёный непростыми временами,
Со всех сторон мой город окружён
Острогами, разломами, кряжами.
Его венчают звёзды над копрами
И беспокойные сердца шахтёрских жён.
 
Он мужествен, он светел, он прекрасен,
Мой город – это крепость, мой форпост,
И пусть гудки рудничные в запасе,
Но труд его высок и не напрасен
И именем он вознесён до звёзд.
 
ТОЛЬКО  МГНОВЕНЬЕ
 
Свечою грошовой сгорает отчаянный век,
Никто не поможет, но вера способна спасти
На этом крутом и извилистом скользком пути
Среди перехожих калик и моральных калек.
 
А ты паникуешь, что время пошло на излом,
Ты воздух глотаешь, как рыба в садке у судьбы.
Есть шаг между гневом и шёпотом пылкой мольбы,
И только мгновенье, чтоб выиграть схватку со злом.