Отрывок из поэмы 



- В моём обиходе нет слова "здравствуйте"; К здравию у меня особое отношение. Хотите со мной познакомиться?... Ах, не желаете – принимаете за наваждение?.. Вам, видимо, что-то не нравится?! Бросьте!..- Не о чем сожалеть; Я ухожу, но доверяюсь Вашей памяти…- и спиной повернулась смерть.
*
… И спиной повернулась смерть, только взглядом косым обожгла: - Если хочешь со мной улететь,- заверши все земные дела… - И кивнула на топку камина.
- Экий бред в предрассветную рань! И привидится же чертовщина,.. померещится всякая дрянь!

Ветер в ставни, студеный февральский, бил всю ночь, обессилев под утро.
Николай Чудотворец Диканьский над больным наклонился как будто;
И на старославянском наречьи, с высоты, где нет смерти и страха, отзывалась на боль человечью Аллилуйя под музыку Баха: да бродяжное эхо, как песня чумаков "від чумацького шляху", повторяло настырнее смеха:- "Важный маляр був – мыр його праху,.. важный маляр був – мыр його праху…"
- "Важный маляр був …"- вот наказанье! Важный маляр був… Ні-і-і, - він ще є!.. Чур!.. Недоброе напоминанье тенью двинулось по стене…
Замигали зажженные свечи дружно, в такте со скрипом полов, и улегся
к больному на плечи мертвый холод из темных углов.
В драматическом форте финала, в голове неуёмная мысль то смиренно к земле возвращалась, то бросалась с молитвою ввысь.

Всё предвидено Промыслом Божьим,- всякий долей своей наделён: крест Голгофы - святым и острожным… Крест погоста- таким, как Симон.
Ночь кончалась библейским сюжетом:- "Крест нести на Голгофу поможет Симон…" И больной, что-то силился вспомнить при этом…Вспомнил вдруг, и позвал еле слышно: - "Семё-ё-н, … Симе-он!.."

Восемь суток как, вроде не спал камердинер - чахнет барин…
- "Не пьёт, и не ест… да и вправду сказать -всё не ладится в мире,.. но зачем же безвременно – крест?!"
Разве мог он понять, бедный мальчик – слуга, отчего жизнь для барина не дорога?!

Ой ты, Русь моя! Русь – не сытая… То росой, то слезами умытая;
То привидишься птицей двуглавою, то разбойником – грозным Вараввою…
То взлетишь над землей Чудо-тройкою!.. Позади, следом, грязь подкопытная…Всё фантазии это, и только...- от холопов царю челобитная. Не приемлет чванливое ,,жречество” Бури Вестника и катастрофы… Глас пророка в своем отечестве - гром небесный, но … после Голгофы:
После ереси,.. и осуждения - на экзекуцию, на унижение…До искупления грехопадения Смертью и Таинством Преображения.

*
В самых ёмких словах не вмещаются чувства, и не терпят они многосложные строфы…И какая же пытка, на грани безумства, – речь свою переплавить на образ Голгофы… На неявную видимость явленных сроков, от которых и небо гудит как набат, чтоб пророчеств святых, и врождённость пороков приумножить значением в тысячу крат!..


Впрочем, нам недосуг,- не резон отвлекаться: ,,Весть Благая” для многих – досужая сказка…
Час торопит: к больному пора возвращаться - кризис кончился… Скоро развязка.

Суетилась не в меру врачебная свита: -…"воду на голову,..тело в корыто,..к носу – пиявки…Пиявки поставьте!"
- Ах, оставьте меня! Ах, оставьте!.. Больно мне… Больно!.. В темени жжение..Дайте мне лестницу!..Лестницу дайте... для восхождения...

Изможденное тело уложили в кровать.
В рот залили вина от припадка…Потрясенный слуга слёз не мог удержать,-
он невольно услышал: - "Как сладко… Ах, как сладко мне умирать!.."

Вся Земля и окрестность Земли – ненадежная вотчина…
Цепь событий земных прервалась со словами: - ,,Все кончено!”
И в сознание втиснулся мрак, потревожив больного некстати,- это память его возвратила назад – в лоно матери; Там, под толщей спрессованных лет, от рожденья до смерти, ярко вспыхнул забытый сюжет неземной круговерти:
в нём отеческий голос взывал сквозь пространство, и жуткие пропасти наполнялись блаженством любви и невесомости.
Ликовала душа, упиваясь азартом восторга…Отстранённое тело лежало уже не дыша,.. и душа подчинилась святому велению долга,- в карауле, вблизи над покойным, застыла душа.

Вот бывает: неведомо как живет человек,- для страстей и пристрастий людских неугодная птица… А когда, утомленный свободой, закончит свой век,- люди разных сословий придут, чтоб ему поклониться…


Умер Гоголь.
Талызинский дом. Перекрыли проезд по Никитской…
Вся Москва скорбный путь осеняла крестом до могилы в земле монастырской.

И казалось - весь мир занемел… В русском храме высокой словесности, Слово стало подобным зерну, без плевел, в житном хлебе насущном…для Вечности.

Жил...и помер,с надеждой любви на губах; Клал себя на алтарь безысходного дела,зная -
жизнь подытожится в прах...Как же с этим...душа его не очерствела?


Мир - не мерян...Мы - в нём, а Он - в нас...Две сажени земли на мандат атеиста...
В двух саженях земли целый мир удержать?! О,как это лукавство неистово!

Ах, Создатель Всесущий, как Мир твой не прост!..Мир - над бездной времён
провисающий мост...

Но...оставим земное земному, в исполнение Судного дня:
то ли жертвой дождю проливному, то ли - в жертву Стихии Огня...
И на этой пронзительной ноте, нарушая кармический лад,-не вперёд мы посмотрим,..напротив-
на мгновенье вернёмся назад: за черту горизонта событий,где фатальным не кажется Рок,..
где славянской души возмутитель отзвонит свой "последний звонок".


…………………………конец Первой главы.