Инна Ковалёва (1947-2018)


Только б не сойти с ума
В ноченьки укромные.
Ходит белая чума –
Белокровие.
Остаёмся мы одни
В нашей самости.
Где найти нам в эти дни
Нострадамуса?
Как найти покой душе
Нам без лекаря?
Смерть готовит свой фуршет
У аптекаря.
И растёт златой запас –
В банках – нолики.
Просто выжить – есть ли шанс? –
Смех до коликов…
Мы, понятно, все уйдем, –
Скот на выпасе.
Под чернобыльским дождём
Дети выросли.

Конь несётся – страшный гик –
Он из Вечности.
Но пугает бледный лик
Человечества.

 Сердце

Я знаю: дни, когда писать стихи,
Благое сердце явно не пропустит.
И дело не в препятствиях стихий,
И не в явленьях небывалой грусти.

Оно всех ближе к пламенной душе,
И слышит в ней, как рвётся к жизни слово
Иль музыка с пространственным туше
И семизвучьем сочетаний новых.

Как близко – квинта, терция,… катрен.
И не случайно явное созвучье!
О, сколько раз нас забирали в плен
Слова и ноты! – Есть ли что-то лучше?!

И, зная, – в сердце с нами говорит
Тот, Кто не носит обувь и одежды,
Поёт душа по нотам Алфавит
Созвездий из космической надежды.

 На могиле сына
 Поэтессе Ирине Найдовской

Тонкая, как свечечка в ночи…
Крест – на шее. Крик – под образами.
- Говори, сердечко, не молчи.
Я пока ещё жива … стихами.

А стихи… Что – строчка – афоризм.
И слова покорны, словно дети.
Как понять судьбу? Её трагизм,
Для чего осталась жить на свете?

Не придёт сынок поесть борща
И обнять родную за уменье.
И кого впредь баловать, прощать?
Молодые праведны успеньем.

Сколько ею правлено стихов…
- Может, словом я людей лечила? –
Все грешны, как можно без грехов,
Неужели смерть их искупила?

Долго ль сердцу обрываться вновь?
Сына нет… Ну, а слова? Все живы!
…Поклонившись, книжечку стихов
На могилу сына положила.

 Инстинкт

Кричат коты… Не март, а всё ж кричат.
Кто вкладывает в них инстинкт зачатья?
Кто связывает прошлое начал,
Готовя для грядущего объятья?

В нас – Разум вечный. Он непостижим.
И Он пребудет в вечности доколе
Не разразится бой за новый Рим
И недоучек выгонят из Школы.

Инстинкт и воля. В разуме – разлом:
Стремленье к жизни и желанье смерти.
В нас – Разум Света и воронка – Зло.
Кто одолеет в этой круговерти?

Проскальзывая сквозь воронку ту,
Мы слепнем от несчастий, рвя одежды,
Забыв, что после школы – институт,
И вечная учёба, и надежды.

Кричат коты. Июль. Они ж – кричат.
Видать, важны инстинкты основные.
И связывает прошлое начал
Всевышний где-то присно и поныне.

 Память

Снег то в наклонку, то прямо,
В гольфиках белых столбы.
Жизнь угасает упрямо,
Морща преклонные лбы.

Память диктует, что хочет,
Сбивчив порою рассказ.
Будто мы видим воочью,
Как нас вели в первый класс.

Все торопило: с прискоком –
В школу, из школы – домой.
Жизнь предстояла без срока,
Вечной, как в сказке иной.

Снег то «в косую», то « в клетку».
Не удручали тогда
Планы семи-, пятилетки.
Вновь бы нам эти года.

Что же за время такое?
Столько прошло уже лет...
Просто оно – молодое,
Было, теперь уже нет.

...Снег перестал. У ограды
В старых дворах мы одни.
Молодость – это награда
За предстоящие дни.