Павел Эшов



Елене Э.

Есть мгновение утром, когда
Умолкают деревья и птицы,
И в пруду застывает вода,
И туман над водой не клубится.

Даже самая тихая ночь
В ту минуту становится тише,
И, ещё не успев изнемочь,
Ветер штору уже не колышет.

И всю ночь промяукавший кот
Вдруг свернётся клубочком покорным…

…Так стихает всегда шелест нот
Перед самым начальным аккордом.

Так нисходит в назначенный миг
Тишина в оркестровые ямы.
Там, скрывая светлеющий лик,
Ждёт Альтист с Золотыми Глазами.

Ждёт, когда Ты проснёшься, и взор
Твой наполнится светом приветным –
И незримый взнесёт дирижёр
Первый луч над оркестром рассветным.

/2009/



Мальчик на крыше

Посвящается гражданину NN, вот точно так же
сидевшему однажды в детстве на крыше

Посередине неба лунный круг,
Как будто дырка в занавеси старой.
Что тáм, за ней, откроется мне вдруг?
Какие дали, города и страны?

Мне кажется, вот-вот она падёт,
И новый мир, нахлынувший оттуда,
В одну минуту всё перевернёт.
И страшно ждать, и хочется мне чуда.

А здесь, внизу, зашевелился сад,
Как будто встали зрители в партере.
И листья, как бинокли, заблестят,
И звёзды, как прорехи на портьере.

И яблоко на землю упадёт,
И пёс зайдётся лаем бестолковым,
И, словно в детстве, сад мой оживёт,
И снова полетят к рассвету совы.

Вот пó небу скользнул метеорит,
И я замру в неясном ожиданье.
И ночь, как штора ветхая, сквозит
Потусторонним, сказочным сияньем.

/2010/


Бесстрастный Ангел

Ты летишь, возмущая крылами предвечную мглу,
Но неведом тебе ни восторг, ни сознанье бессилья.
Ты не чувствуешь, как прикасается ветер к крылу.
Так зачем же тебе эти крылья?...



Осенняя Сказка

 Евгении Онегиной

Осень, осень, холодная осень.
Влажным глянцем ночных фонарей
Смотрят в окна забытые грёзы
Сквозь пунктирную сетку дождей,

И сполóх – как усмешка кривая,
Как черта между явью и сном –
Пробежался по нижнему краю
Дальней тучи протяжным мазком –

И по сердцу; не то чтобы раня,
Но задел что-то он, невесом.
То ли – смутное воспоминанье,
То ли – скорый предутренний сон…

Осень, осень, озябшие листья,
Парк, где дождь до утра моросил…
Было – не было? – Отблеск зарницы
Эту ночь для меня повторил.

Дождик. Зонт на двоих. Мы согреты
Были этим случайным дождём,
И плащи нараспашку одеты.
Рука об руку, вместе идём.

Торопиться не смея, бродили
По аллеям заманчивой тьмы,
И, лаская друг друга, твердили:
Никогда не расстанемся мы!…

Никогда… В фиолетовом небе
Утихает свеченье, рябя.
Прерывается сладкая небыль,
И заря поглощает тебя.

Как бы снова туда возвратиться,
В эту сказку – длиною в ночь,
И в которой на каждой странице –
Только я, только ты, только дождь;

Где чернильное небо подсветит
Тонкий контур разлуки-зари…
Люди спят на рассвете, как дети.
Закрывают глаза фонари.

/2007, 2010/


Журавль в руках

Наверное, ты спишь, уставшая от ласки,
А может, ты подсматриваешь
из-под сонных вежд,
Как твой мурлыка-кот ступает без опаски
Дорожкой мягкой из разбросанных одежд.

Синицы, журавли… Измятые постели…
Я тоже, может, сном твоим
заворожён давно,
Где вместе мы всю ночь, и в любопытстве тени
Густыми лапами таращатся в окно.

Серебряную зыбь дрожащей занавески
Как будто выдувает
полнолунный тонкий свет.
И может, ты боишься тени ветки дерзкой,
Но сон твой нежный я укрою в тёплый плед.

И бликами луны, растерянными в спальне,
Наполню я ладонь свою,
но мне, конечно, жаль,
Что осязаемое так же нереально,
Как и в руках моих утихнувший журавль.

/2007/


Полнолуние

Ты ставишь на стол за свечою свечу,
И новая полночь свечою сгорает.
А я в твою полночь ворваться хочу,
И полночь заполнить от края до края.

Ты видишь, что лунный сиреневый диск
Едва ль не полнеба полýночи занял,
Над городом и над рекою завис,
И зверь одинокий завыл и залаял.

И свет фиолетовый льётся, волшебен,
И ты забываешь свечу заменить.
И я бы хотел овладеть этим небом –
И все твои ночи и луны пленить.

И ночь проходила тоскливее смерти.
В ночах полнолунных плутал пилигрим.
Я тоже хочу овладеть твоим сердцем,
За то, что и ты завладела моим.



Смеркалось…

Смотрю в окно. Холодный вечер.
Смеркалось. Фонари зажглись.
Терзает хамоватый ветер
На ветке одинокий лист.

«Октябрь – унылая пора…» –
Но плодотворна для Поэта,
И в подтвержденье мысли этой
Стих так и лезет из нутра.

Уже студёная заря
Ушла на запад одиноко,
И я, раздвинув шторы окон,
Пишу при свете фонаря.

Смеркалось дальше. Злобный ветер
Нахально ветку донимал.
Он даже не подозревал
О том, что совесть есть на свете,

И от безделья, вновь и вновь,
На ветку робкую бросался.
И жёлтый лист, в конце концов,
Не удержался и сорвался.

И – не пойму я, почему –
В его витающем полёте
Мне вдруг представилась банкнота,
Что люба взору моему.

Крутя мудрёную петлю,
Лист падал медленно и долго.
Так может падать только доллар
По отношению к рублю…

…Я бы и дальше написал,
Но вот уже совсем смеркнулось,
И в темноте осенних улиц
Я лист опавший потерял.

Добавлю лишь про то, что город
Залёг на дно ночных теней.
…Ещё из кухни был мне голос:
«Бездельник, ужинать скорей!»…