Романовская Вероника
Финалист фестиваля "Пушкинская осень в Одессе"


О себе: Живу в г. Южный.
В 2011 году вышел мой первый поэтический сборник "Человек дождя".
 Книга была отпечатана в одесском издательстве "Симэкс-принт".



 Стихи на мокрой мостовой

В тени украинских черешен
Ты мне твердил: «Я твой», но твой
Обман листвою занавешен
И глянцем мокрой мостовой;

Мы шли по ней, и ты шептал:
«Люблю тебя, прости, останься»…
Но мой квартал – через квартал
И мне нужны другие стансы…

Любовь – эпиграф, Время – ртуть.
Перо под тяжестью сломаю…
Чернила высохнут. Забудь,
Что где-то мокнут мостовая,

Фонарь, две тени, две ольхи…
В который раз бормочешь: «Твой я».
Но внеквартальные стихи
Мне ближе, чем любовь и хвоя.


Эпиграф

В забытом эпиграфе почерк не знает границ.
На бордовом столе вновь строка обивает пороги.
Я все еще верю: колеса поедут без спиц
И без ударений, на каком бы то ни было слоге.

Я болезненно вижу: в потемках страдает душа,
И, может, она никуда, ни на что не годится.
Но слова обгоняют, по-особому мчась и спеша,
Из опасения, нежелания остановиться.

Мы читаем друг друга: я строфы, а строфы меня,
Это "Поле Чудес", доведенное до парадокса.
Черные шины сменили гнедого коня;
Если время - судья, то судья почему-то осекся...

Я люблю тебя тайно, и скрыто ты любишь меня -
Альтернатива, снабженная массой вопросов
Неосторожных, растущих, как будто пеня,
И вырастающих в подлинный, цепкий набросок.

В пожелтевшем листе трудно место найти без любви,
Без банально-немыслимо-рваного, чуткого тоста...
Я лечу в паутину, туда, где - лови, не лови -
За Post Scriptumом мчаться и гению будет непросто.


Идет кино

Идет кино - талантливый сюжет:
Они вдвоем - по улице, картинно.
Рассвет сочится, дверь его уже
Впустила в комнату, но показала спину.

Он взял бокал. Невинное вино
Усталых уст его едва касалось.
Душа молчит, забилась в угол, но
Ни здесь, ни там, в углу, не оставалось

Какой-то тайны, сущности, пятна.
Он включит свет, и все пойдет по кругу:
Уста, вино, обида и вина,
Как доказательство, поставленное в угол.


Не хватило бы полночи

Утонченную скуку разбавлю рассветной строкой.
Залежалась она в моем сердце, наполненном горечью.
Три часа ностальгии, до телефона рукой
Подать, но чтоб позвонить мне не хватило бы полночи.

Не хватило бы цифры одной, кода знакомого города,
Или целого номера, протяжного всхлипа гудка…
Не хватило б ответа «алло» на другом конце провода,
Как не хватило бы жизни сказать ностальгии «пока».

Утонченную скуку разбавлю рассветной строкой,
Не усну, встречу утренний шелест листвы, а пока -
Три часа ностальгии, до телефона рукой…
Не люблю ностальгии протяжного всхлипа, гудка.


Дегустация черствой души

Неизбежность. Предвзятость слепых фонарей.
Дегустация черствой души… Разветвление
Прежних обломков, обид и неновых страстей.
Неизбежность – последняя цель появления.

Стены померкли снаружи, померкли внутри –
Это уже не изъян, и ни о чем не спрашивай…
Видишь, погасло? Ты видишь, уже не горит
Ни фонарь, ни свеча; даже спичка погашена.

Ты идешь осторожно, за нишею прячешься слов,
Я иду, спотыкаясь, навстречу обману, и знаю,
Что в обломках души не найду уцелевших основ.
Но пока дегустирую, может, хоть что-то спасаю.


Не время – лечит

Так много времени прошло,
Но помню я все наши встречи,
И мне всё так же тяжело,
И люди врут, что время лечит.

Всё изменяется вокруг,
Вот только я осталась прежней;
И ты по-прежнему - мой друг,
Меня покинувший небрежно.

Я так хочу все возвратить,
Вернуть назад то, наше время.
Узнать в толпе, остановить,
Взглянуть в глаза, по меньшей мере.

Хочу вернуть наивность фраз,
Объединить с твоим свой путь
Хотя бы раз, в последний раз,
Хотя б на миг, когда-нибудь…

Я не умею, не могу
И не желаю жить иначе.
А люди – лгут, все люди лгут,
Что время лечит – только прячет

Нас друг от друга: в городах,
В толпе, в такси и на вокзалах.
Я излечилась бы тогда,
Когда б тебе всё рассказала,

Что я люблю тебя, мой друг,
Что встречи ждать не отказалась.
Ты руки выпустил из рук,
А сердце к сердцу привязалось…

Не время лечит от Разлук,
И не разлукой Время лечит.
Я убедилась, слышишь, друг,
Что нас вылечивают Встречи.


Хорей, посвященный Стране моей

Я спешу прожить этот день, заметив
Как много плохих новостей в газете,
Где на каждой странице – в бреду извилин –
Над моей страной все шрифты язвили,

Позволяли себе и Corbel местами –
Кое-что курсивом, кое-где – Gautami –
Но тонкий, изящный, как юмор, Narrow
шел впереди – выше всех гонораров.

Я спешу прожить этот день, и вести
Меня подгоняют в ненужном месте.
Мне осталось два слова – они о главном –
О забытом прошлом совсем недавно.

Но теряются мысли в потемках улиц…
Вы где очутились и чьих коснулись
Сердец? В этот вечер не летний
Я спешу прожить его и незаметней

Вернуться в привычную грусть фонарей
Долговязых, зажженных. И этот хорей –
В защиту страны, чтоб шрифты в газете
Опасались в свой адрес подобных сплетен.


Сердца, залитые чернилами

Не видно больше слов, усыпанных золой,
Не видно чутких строк в густеющих чернилах.
Шаги роняют звук и ровный голос мой
Тебя не удержал за дверью. За перила-

-ми ночь прятала глаза, и приглушала струны,
Дождь продолжал назойливо вычерчивать число,
Крутился диск певца, как колесо Фортуны,
(Хоть бы его куда-нибудь в кювет не занесло!).

Хочу тебе сказать, что рада этой встрече,
И если бы ни дождь спустившийся, ни ты,
Я б осветила все – не зажигая свечек –
Сердца людей, в которые чернила залиты.


Немного о музыке

Кого ты, попутчик, ищешь? Возможно, твоя родня –
В одном из глухих переулков, где всё решают
Чужие вопросы со злобой, без темы и с темой дня,
И это напрасно – не злоба людей украшает.

Попутчик, куда ты, останься, поговорим еще:
Нам хватит и места, и времени хватит на боль.
Слышишь, из окон минорный аккорд возвращен
С пятого лада на третий – это звучит бемоль.

Попутчик, что скажешь о жизни? Не говори намеком,
Ведь даже скупая правда лучше, чем скупость без.
Хочешь ответов – прислушайся к звукам из окон
С третьего лада до самого сердца – и это диез.


Наблюдение

Люди идут по метро, стараясь о том не думать,
Что обошлось им дешевле: свобода, капу$та, тепло?
Легче всего с отвращением в сторону плюнуть,
Но повсюду – глаза, и к тому же еще светло.

Над площадью – тучи, по-взрослому самозабвенны;
Сегодня им есть что сказать – кульминация Гимна,
Над которым, не прячась, смеется дурак откровенный:
«Ще не вмерла… рідненька!», и та отвечала «Взаимно».

Природа безумно умна, но и люди отнюдь не промах…
Независимо от обстоятельств, проблем насущных,
Вместо того чтобы дома «кормить» насекомых,
Они наблюдают имеющих их власть имущих.

Поредели ряды; не оттого ли они, что – до нитки?
Неприятно смотреть, отхожу от окна, на одну
Обманувшись минуту в полезности всякой попытки
Распрямить, наконец, бесхребетную эту страну.