Сергей Нежинский


ВОСПОМИНАНЬЕ 

Пространство мнется, как листок и мнится,
Что лица движутся, как будто поезда,
Что из-за тучи, из-за труб, из-за
угла котельной выпорхнет вдруг птица…
Ах, птица в симпатическом дожде!
Ах, силлабически взволнованная птица!
Сквозь выпукло-стеклянный мотоцикл
Прыщавый мальчик смотрит дням вдогонку.
Замедленно качаются над ним
Клавиатурно пестрые березы…

В перстах мальчишки плавится пломбир
И консерванты капают на брюки.


Дым жрет бетон,
Как девственница, сад,
Стоит, раздвинув пасмурные ветви,
В желудке «скорой» бьется эпилептик,
На входе в ПТУ записка: «Все ушли на фронт».
Листва вокруг шуршит, как граммофон.
И Время говорит из мегафона:
«Не Бруно жалко днесь и не Монро в песцах,
И не запойного Христа самоубийцу…
Мне жаль, что у эпохи нет лица,
В которое так хочется влюбиться!»

БОГА БОЛЬШЕ ТУТ НЕТ 

Бога больше тут нет. Он задушен в душе.
Он был выгнан взашей. Был разрушен.
А внутри только вши, да чужие клише,
И высокая цель превратилась в мишень…
Бога нет и он больше не нужен.

Больно колет строка, как под рёбра «пером».
И разводит погром, и цепляет багром,
И стенает нутро,
ну, а утром,
Словно тающий снег за немытым стеклом,
В ложках плавится мёртвая пудра.

И теперь тот блажен, кто не выдержал крен,
Кто, косясь и ропща, пыль сбивает с колен,
Кто судьбою согбён и обижен.
Тут любовь загнивает в периметрах стен –
Самый дальний теперь самый ближний.

Как телеги в грязи, криво тащатся дни.
И слезятся они, и крепчает ледник.
И кто медью разжился намедни,
Тот в кабацком чаду зажигает огни
Заменяя обедом обедню.

***
Сегодня небо дало течь.
И чертыхаясь, издалече,
Ватага туч сошлась на вече,
Чтобы над городом истечь.

Лютует дождевая сечь.
И листьев падаль золотая,
В холодном пламени сгорает,
Как письма, брошенные в печь.

Сквозь ливня серую картечь,
Усталой поступью предтечи,
В глухие сени входит вечер,
Потёмки скидывая с плеч.

Я жду внезапных этих встреч,
С дождём, и вечером, и садом,
Когда в пустынных анфиладах
Огонь разрешено зажечь,

И ветер в разговор вовлечь,
Затишье голосом испачкав,
Чтоб, словно килевая качка,
Свечу качала его речь.

Гортань анапестом ожечь,
Из тела вырвавшись наружу.
И чувствовать, как кто-то душу
Несёт в бессмертие оплечь.

НА КРАЮ

Ломти лунного мяса –
В хищных лапах бегущего дерева.
Звонкий воздух ломался о губы,
Застыв на губах…
И разбито окно…
Нет,
Я больше не верю вам!..
И навылет простреленных крыльев –
отчаянный взмах…

Да!
Изломаны в кровь онемевшие белые руки.
Да!
На тонких запястьях –
безумная клинопись дней.
Но ведь именно так,
Превращая молчание в звуки,
Солнце пачкает крылья
Взлетающих в высь голубей!

Но ведь именно так
С разлохмаченной кисти Ван Гога
Красным лился в слепые глаза виноград…
И всего один шаг,
чтоб увидеть и чувствовать Бога,
И всего один шаг,
чтоб увидеть и чувствовать Ад…

НОЧНАЯ ПЕЙЗАЖНАЯ ИМПРОВИЗАЦИЯ

Смысл крепко заперт на замок.
Мертва пустынная квартира.
И месяц бледно-желтый сок
Уныло льёт на блюдо мира.

Закат был выдворен взашей.
Хрустальной музыкой, надсадно,
Блюёт чудесный соловей
В дурдоме праздничного сада.

Сияют звёздные зрачки,
Как переполненные вёдра.
И весь отлог оглох почти
От хрипа скрипок крутобёдрых.

Золоторогий небофил,
Мой секретарь ущербноликий,
В часах цифирь остановил
И время перестало тикать.

Перо от сердца ждёт вестей,
Но ожиданье – невозможно.
В стеклянной копоти ветвей
Душа крадётся осторожно.

Лампадно корчатся лучи.
Как раны, кровоточат вишни.
И страшно в полночи молчит
Пространства колокол недвижный.

***
Был спор минут.
Плыл звездный сор.
Опал горел дремучих сосен.
Я будто спал.
Мне снилась осень.
Косились капли.

Как простор
Была открыта речь и взор
Был слух наполнен птичьим вздором
Был страшен бор как лепрозорий
В позорной бледности озер
Я будто спал

Листвой шурша
Пространство шаткое ветшало
И в чаще маялась душа
И суша медленно дышала

Плыл шум
Я вышел налегке
Мне дождь читал завет Начала
Февраль маячил вдалеке
И речка за плечом качалась

Кончалась клинопись кустов
Причал изглодан был тоскою
Я будто спал
и надо мною
Горела вечность, как свеча…

***
Нам времена молчанья не простят.
Скажи, как быть мне в доме опустелом?
Что делать мне с душой моей и телом,
Когда весь голос тишиной отнят?

Сестрица жизнь,
Что делать мне, скажи?!
Сверчок во ржи не ржёт,
Умолкли птичьи стаи,
Лишь опустевший дом мой надрывает
Голосовые связки тишины.

И мрут века в залысинах стихов,
Тоска, как пёс, в них смотрит оробело.
Быть может, Бахус скажет, что мне делать
Без вдохновенья, музыки и слов?

Под сенью звёзд плакучих,
В страшной мгле,
Что делать мне?
Дымит листва, как ладан,
В беззвучном пламени ржавеющего сада…
В его огне,
Скажи, что делать мне?

Из горла бьёт: «Простор мой осуждён!..»
… И виснет лист, и льётся лес осенний…
Что делать мне, когда в подтёках тени,
Луна, как сердце, бьётся в рёбрах крон?

… Но глух во мгле сентябрь-негоциант.
Замолкли дни и онемели дали,
Так замолкает голос у рояля,
Когда ложится в землю музыкант…