Игорь ИВАНЧЕНКО (1946-2014)

* * *

 Мариетте БИРЮКОВОЙ

Что я Гекубе? Что Гекуба мне?
Ничто…
Жестока жизни быстротечность.
Я тоже скоро камнем кану в вечность,
Как в омут, где кувшинки на волне…

Покамест медлит старая с косой,
Воспользуясь, как милостью, промашкой,
Я –
Богом сотворённою букашкой –
По склону лет ползу наискосок…

Как хворост о колено, – поломать
Характер, генетически несносный,
Чтоб русских слов песок золотоносный –
В надежде на удачу –
Промывать,
Ночами в кухне горбясь над лотком…

А блёстки, самородки и крупицы
Казались бы водою из криницы
И – воздуха спасительным глотком…

В ответ на оговоры и хулу,
Спрошу: «Что за комиссия, Создатель?!»
Поэт – изгой, бессребреник, старатель,
Рассчитывающий на похвалу…

Не лесть, а пониманье – позарез! –
Ему необходимо в трудном деле,
Чтоб, словно в ранку где-нибудь на теле,
Сочилась кровь стихов через порез…


* * *

Усмиряя тяжёлые волны,
По-змеиному галька шипит…
Меньшим братом мне ставший невольно,
Пёс бездомный под деревом спит.

В дымке – крымские горы и море.
Отчего ж эта жалость в груди?
Обойди его, голод и горе!
Камень, в голову не попади!

Я с ладони кормил две недели
Вислоухого рыжего пса.
Благодарно и честно глядели
Из живого агата глаза.

Наступило последнее утро.
Спит собака. А мне – уезжать.
Что же, всё справедливо и мудро:
За автобусом псу не бежать,
Лёгкие разрывая разлукой…

И ему – не собачьи дела –
Не увидеть, как, словно из лука,
Серебристая прянет стрела…

Улечу далеко. Но, наверно,
В лапы ткнув гуттаперчевый нос,
Сохраняя недолгую верность,
Вспоминать обо мне станет пёс…

Только голод – не тётка. И скоро,
Когда тощий живот подведёт,
Может, с голода пёс, может, с горя
Себе нового друга найдёт…


* * *

Игорю Давидовичу БЛАТТУ –
другу студенческой юности

Русскому, мне, ну не странно ли это?:
Плачет душа от еврейских мелодий,
Давней любовью сживает со света,
Гонит в пустыню из райских угодий…

Словно по вязким барханам Синая
Я с Моисеем кочую в обнимку…
Или, студенческий Томск вспоминая,
Вновь приникаю к прощальному снимку…

"Тум-балалайка!” и "Хава нагила”,
Эти "Семь-сорок” и "Шолом Алейхем”…
Блажь иудея их мне подарила.
Рад, что ответить на это мне есть чем…

Царства земные приходят в упадок.
Тёмные ночи лишь в городе Сочи.
Юности воздух был приторно сладок.
Прошлого дым выест дивные очи.

В юности было от чувств резонансно.
В зрелости зримей любая ошибка.
Друг мой давнишний, совсем не напрасно
Душу терзает еврейская скрипка…

Мы непредвиденно быстро стареем.
Тонкая-тонкая ниточка грусти
Между породистым томским евреем
И беспородным обидчивым русским…

Жизни монеты последние трачу.
А впереди – пустота и разлука…
Слушая песни еврейские, плачу.
«Господи правый, за что эта мука?!»

«Господи Боже мой, всё это странно…»
…Как женским ликом художник Верейский,
Долина* мучает душу с экрана
Неподражаемой песней еврейской…

* ДОЛИНА, Лариса – известная российская эстрадная певица.


СКРИПАЧ

Закрой глаза.
Таинственным сверчком,
Творя в душе музыки мессианство,
Скрипач наканифоленным смычком
Раздваивает время и пространство…

Как будто стайки снегирей летят
На свет рябин, – магические звуки
В душе моей измученной хотят
Соткать печаль из радости и муки…

Рябину птицы расклевали в кровь.
У ноября манишка белоснежна.
А музыка Вивальди неизбежна,
Как неизбежна к музыке любовь.

Вновь скрипка прикорнула на плече;
Скрипач к ней голову склонил, и – звуки
Меня вернули к жизни из разлуки,
Как будто я читаю при свече

Стихи любимой, а она, внимая,
Робеет в ожиданье перемен…
…Скрипач колдует, душу вынимая
И – вкладывая музыку взамен…

О, музыки мистическая власть,
Дарующая и мечты, и грёзы!..
От скрипки напечаловаться всласть,
Смахнув ладонью восхищенья слёзы.

О, музыки прельстительный полон!
О, музыкант, моей судьбы вершитель!
…Скрипач отвесил публике поклон
И… воспарил, бессмертный небожитель…


СВЯТО-НИКОЛЬСКИЙ
ХРАМ

отцу Стефану – настоятелю
церкви в Стрежевом

Библией расширить бы кругозор.
Мелкое –
в тлен…
в прах…
в хлам…
Выставлен Господом Богом в дозор
Свято-Никольский храм.

Брюхо туч – на сквозных, узорчатых
Плечах: подставил крест.
Катится перловиц двухстворчатых
Жемчуг – звоны – окрест.

Бог с человеком – в зацепление:
Душам – узницам тел –
Вера – чудное исцеление…
Этого Он и хотел.

Эхо – долгое послезвучие.
Светлый храм на дворе.
(Чувство подленькое, ползучее
Подыхает в норе…)

Ноги стреножить адовой коннице
Дел… и – из сердца вон…
Колокол на маленькой звоннице;
И – малиновый звон,

Точно слепец, блуждал кварталами…
Птицы вспугнутой тень.
Будет омыт водами талыми
Этот воскресный день.

Мелкое –
в черепки…
и – в осколки…
Звон – направленный взрыв…
Прячет отточенные иголки
Душа… и – плачет навзрыд…

…Кончилось в городе колокольное
Время.
В гипноз впал лес.
Словно верблюд в ушко игольное, –
В прошлое день пролез.

Через неделю таинственное
Время вернётся вновь.
Снова спасёт единственное
Средство от бед – любовь…


C'EST LA VIE *
маленькая поэма

В раковине спиральной
жив отголосок моря.
Звон поминальный бьётся
в раковине ушной.
Старость лихачит, сука,
идя на обгон по сплошной;
Молодость – кожа шагреневая –
сжалась, черна от горя…

Розу надежды упрямо
любимой с колен даря,
Из рыцаря постепенно
превращался во трубочиста.
Времени вихрь перемешал
эти грубо числа –
Неотрывного любовно-
игорианского календаря…

Азъ есмь червь.
И уже никогда не вспомню:
Кто из нас первым
кого тогда поцеловал.
Поле потерь
заступом гнева всхолмлю.
Зеркала лютой нежности
пока ещё цел овал.

В окна твои запущу
со зла кирпичом;
Жизнь, как стекло, разлетится
на осколки и трещины…
Игорь и Нина зачем
и кем искусственно скрещены?
(С вакханкой продажной
гостиничный кир почём?)

Луна жёлтой змеёй
плещется в тихой реке.
У ревности пошлой глаза –
жёлтые, рысьи.
Птиц привечал я
не токмо ради корысти;
Журавль улетел,
а синица сдохла в руке…

День уплывает в прошлое.
Облака рваный парус.
Чернеют, вновь созревая,
ягоды на ирге.
Вымараю из памяти дни,
где Игорь на пару с
Ниной прогуливаются
по Ленинградской в Юрге.

Плод неземной любви –
пятнадцатилетний Феликс
Тщится зацементировать
семьи разбитый сосуд…
…Ночами Большую Медведицу
глаза-медвежата сосут;
И – Бог возродиться пытается
из пепла любви, как Феникс…

* c'est la vie (фр.) – такова жизнь.

г. Стрежевой, Томская область, Россия.